Джеффри Лорд - Ричард Блейд, беглец
Встречи с Хозяином добавили немногое к уже известным фактам. Дорват не отрицал своей связи с инопланетным разумом, но пока явно не собирался распространяться на эту тему. Правда, он сообщил, что установление контакта не было случайным делом. По его мнению, любой человек, способный сложить два и два, мог догадаться об истинных причинах появления губительного облака; только тупоголовые райдбарские астрономы могли измышлять глупые гипотезы о его естественном происхождении и спорить из-за них.
Хотя сам Дорват не был ни астрономом, ни физиком, у него в штате имелись неплохие специалисты собственного производства — кузены синекожего Стрейма. Эти мутанты неплохо разбирались в электронике и, после длительных поисков, сумели наладить связь с гостями. Затем дело пошло скорее; как понял Блейд из скупых замечаний Дорвата, он прооперировал своих помощников, поставив их под ментальный контроль чужаков. Эти создания превратились в живых роботов с искусными руками, которыми управлял внешний разум. Они сделали многое — в том числе терминал-переводчик прямого контакта, который скрывался за дверью с красным кругом, символом звезды Ах’хат. Блейд дал бы немало, чтоб только взглянуть на него.
Зачем Дорват тянул время? Вероятно, пытался разыскать в галактической тьме следы могущественной Федерации, консультируясь у своих компаньонов. Блейд, естественно, не знал, насколько опытными звездоплавателями те являлись, и на всякий случай заготовил полудюжину правдоподобных объяснений, почему одни космопроходцы ничего не ведали о других. На четвертый день он заметил, что у его двери стоит только один охранник, и истолковал этот факт как свидетельство возросшего доверия Хозяина. Вероятно, союзники Дорвата либо не дали никакой отрицательной информации, либо даже каким-то образом подтвердили фантастические измышления разведчика.
Женщин ему присылали каждый вечер. Теперь ему было гораздо легче завоевывать их доверие — Блю-Айз и остальные посетительницы видимо не скупились на рассказы о своих восхитительных приключениях. Все новые девушки шли к нему уже не с ужасом, а с нетерпеливым интересом и трепетным ожиданием. Блейд трудился, как пчела, накапливая нектар, снятый с нежных лепестков этих Лилий и Роз; он уже знал многое и с каждым днем объем этих полезных сведений все увеличивался.
Белая полусфера в центре ледяного поля, которую он обозревал с самолета, была лишь шлюзом, верхушкой гигантской цитадели. Под ней шло добрых два десятка ярусов или уровней, связанных лестницами, спиральными пандусами и лифтами. Камера Блейда находилась на том же этаже, что и покои Кайна Дорвата, перед которыми коридор расширялся, образуя больший холл, где постоянно дежурила охрана.
Кроме того, в центре административного яруса располагались нечто вроде кордегардии — то самое круглое помещение с арками, которое соединялось с верхним шлюзом большим подъемником; здесь тазпы собирались перед разводом по постам. Их было довольно много, но четыре объекта, как понял Блейд, являлись самыми важными. Вопервых, лестница и лифты, что вели к помещениям рабов и фабрикам, на которых они трудились; во-вторых, лаборатории Дорвата, рядом с которыми обитали его помощники, сородичи Стрейма, сохранившие верность своему создателю. Третьим пунктом являлись, естественно, апартаменты самого Хозяина — в холле перед ними всегда болтался десяток стражей. Однако не фабрики, не покои местного владыки и не его бесценные лаборатории являлись, как ни странно, важнейшим объектом. Существовал еще и самый нижний уровень, где кончались все лифты и лестницы, и девушки, которым повезло вернуться оттуда живыми, рассказывали об этом месте страшные истории. Собственно, среди посетительниц Блейда не было ни одной, которая побывала там, но даже их начинала бить дрожь при одном упоминании этого яруса. Терпеливо и осторожно разведчик продолжал расспросы, выискивая крупицы истины среди потоков бессвязных фраз.
Он выяснил, что внизу находился огромный зал с шахтой, из которой тянуло морозным воздухом — девушки называли ее Холодным Колодцем. Эта мрачная пропасть внушала им инстинктивный страх, но те, кто охранял ее, были еще ужасней. Женщины в один голос твердили, что стражники с нижнего этажа злы и свирепы; их было много, очень много, — больше, чем тазпов на всех верхних уровнях. И они не подчинялись Хозяину!
Блейд быстро оценил важность этой информации. Итак, существовала граница, за которой власть Кайна Дорвата кончалась; он был наместником, над которым стояли истинные владыки. И эти существа не вполне доверяли ему, ибо обзавелись собственной охраной.
Мог ли он столкнуть эти две силы? Это нужно было выяснить, и поскорее. Пока что он не знал ничего о существах, обитавших на дне Холодного Колодца; он лишь имел смутное представление об их могуществе. За подробностями следовало обращаться к Дорвату, и разведчик день за днем строил планы, как заставить Хозяина разговориться. Бездействие тяготило его.
Очередной визит к Кайну завершился экскурсией по его владениям. В сопровождении охраны они поднялись наверх, к уровням, где располагались синтезаторы и помещения невольников. Огромные жилые камеры рабов поразили Блейда. Они казались стерильно чистыми, словно невероятных размеров операционные, и в них царила мертвая тишина. Ни звуков, ни запахов! Он с трудом мог поверить, что сотни бледных фигур, неподвижно распростершихся на лежаках или бесцельно бродивших взад-вперед в проходах под бдительными взорами стражей, принадлежат живым людям. Они, скорее, походили на трупы, а все помещение — на невероятных размеров морг.
Зачем держать здесь охрану? Эти люди были абсолютно пассивны… Дорват, однако, объяснил, что иногда их охватывают приступы беспричинной ярости, и тогда лишь палка и хлыст способны усмирить толпу. Он долго распространялся о тонкостях обработки различных категорий захваченных в поселениях Вордхолма пленников. Блейд узнал, что «контур послушания» имплантировался только тазпам; эта тонкая операция не приводила к существенной потере умственных способностей, но ставила воинов под полный контроль того лица — или лиц, — которые указывались на завершающей стадии психологической обработки, довольно длительной и сложной. С кандидатами в рабы Хозяин поступал проще: лоботомия фактически превращала их в полуразумных животных. Видимо, смутные воспоминания об исчезнувшей человеческой сущности и были причиной их бессмысленных бунтов.
Что касается женщин, то они не подвергались хирургическому вмешательству. Интенсивная психообработка, запугивание, истязания — этого обычно хватало, чтобы сломить юных девушек. Видимо, в муравейнике Дорвата они являлись единственными, кто имел шанс обрести потерянную личность, и это немного успокоило разведчика. Невольно он подумал, что спасти несколько десятков рабынь гораздо легче, чем сотни, потерявших разум невольников — в том случае, если он пустит на воздух этот концентрационный лагерь.
