Юрий Никитин - Человек с топором
– Ты… уверен?
– Знала бы ты, – сказал он с болью в голосе, – какой ад увидишь!
– Покажи, – попросила она.
– Настоящая женщина, – проворчал Мрак. – Любопытство сгубило кошку, но женщины оказались живучее… Покажи, Олег. Она права, хоть и женщина.
Игарна улыбнулась ему рассеянно, догадываясь, что это особый юмор гозиял, пока недоступный открытому миру остальных обитателей Шара. Олег подвел ее к широкой панели компа, оба одновременно положили ладони на пластину. Двигались так синхронно, что Мрак, посматривая исподлобья, вынужденно признал, что в чем-то похожи даже больше, чем брат и сестра. Так бывают похожи только супруги, которые прожили вместе много-много лет.
Мраку показалось, что они простояли недолго, но Олег за это время осунулся, плечи обвисли. Игарна, напротив, вытянулась, как струна, застыла, прислушиваясь. Когда экран перестал блистать, а мелодия стихла, Игарна повернулась к Олегу, ее оранжевые глаза с удивлением и испугом взглянули снизу вверх в его скорбное лицо.
– Я не могу тебя видеть, – произнесла она. – Это мне непонятно… Но я вижу в твоих глазах огонь, разрушение, вижу моря крови, которые ты пролил… однако ты веришь, что делал это не для своих утех, а… как ты это называешь, для прогресса, для человечества… Да, ты – не гозиял. Да, ты даже не из Шара. Но кто – ты?
– Я с планеты Земля, – сказал он мрачно. – Да, той самой…
– Почему я не могу заглянуть в тебя?
Мрак беспокойно переступил с ноги на ногу, сказал громко:
– Девушка, а стоит ли так глубоко заглядывать? Знаете, мужская душа – потемки.
Она перевела взгляд на него. Чуть вздрогнула, побледнела:
– И ты… Что вы за существа?.. Ты пролил крови не меньше, ты убивал, жег, вешал, распинал, сдирал кожу… но опять же не для себя… Как это можно? Наверное, ты очень страдаешь?
Мрак сказал с готовностью:
– Да, ужасно! Просто ужасно. Целыми днями не сплю, по ночам не ем, в Урюпинск не ездию. Ты лучше со мной дела имей, красотка, а не с этой мокрой курицей. Уж я тебе такого нарасскажу, что в самой волнительность появится.
Олег поморщился:
– Мрак, не ерничай. Игарна, дело очень серьезное. Мы оттуда, как я уже сказал, откуда якобы исходит опасность. Но это может быть и… неверно. Верно в том, что опасность оттуда исходит, это верно, но точно ли, что мы – раковая опухоль? А если мы – просто дети? А дети часто бывают очень жестокими. Они тоже проходят циклы эволюции, только уже не звериной, те циклы в утробе, а социальной… Вот мы двое. Не враги. Мы в восторге перед лабунянами, мы хотим у вас учиться, общаться, сотрудничать, быть хоть в чем-то для вас полезными… Ибо вы уже своим существованием даете нам надежду. Вы – зажженный маяк во тьме тысячелетий будущего! Мы уже любим вас и преклоняемся перед вами… за то, что есть! Мы пойдем за вами всюду, как… как…
– Оруженосцы, – подсказал Мрак.
– Оруженосцы, – повторил Олег, поморщился, – нет – лаборанты, ученики, послушники, последователи! Мы изо всех сил будем стараться оказаться вам полезными.
Игарна смотрела на них во все глаза. Ротик ее в удивлении приоткрылся, а глаза стали круглые, круглые как, в самом деле, у ящерицы. Но не ахнула, не упала в обморок, только переводила потрясенный взгляд с одного серьезного лица на другое.
– Так вот почему, – прошептала она наконец, – так много странностей… даже для гозиял!..
– Да, – ответил Олег. – Но разве не доказательство, что мы чего-то заслуживаем, если так долго могли прикидываться жителями Шара?
Она покачала головой:
– Других вы не обманете. Это я… еще ребенок. И мой дед, что заскочил на минутку, если бы задержался хотя бы еще на пару минут… Но, любимый, что нам эти расстояния? Что нам разные миры?.. Теперь я знаю, что намного больше тебя знаю и умею, просто неизмеримо больше!.. Однако рядом с тобой все равно мне так защищенно, уютно и надежно, как никогда и нигде не было. Даже в родном доме. Этого я не понимаю, но даже не хочу понимать.
Олег расправил грудь и пробормотал, что он в самом деле защитит ее от всего-всего. Мрак поморщился и отвернулся, словно друг при огромном стечении народа во все воронье горло… ну, взял фальшивую ноту. Да еще задним проходом.
Игарна встала, но глаза ее с любовью и нежностью не отрывались от бледного лица Олега.
– Я пойду приготовлю на стол, – сказала она. – Я буду делать все, что вы хотите! Теперь не скрывайтесь, говорите все. Я люблю тебя, Ол-лег!.. И тебя, суровый Мрак.
Она исчезла, подарив обоим ослепительную улыбку, а Олегу еще и нежный взгляд. Из дальней комнаты послышался легкий шум работающих агрегатов, что изготавливали стол, стулья, посуду и необходимую еду. Мрак смотрел в ту сторону, в его глазах Олег прочел невысказанное пожелание насчет жареного кабанчика.
– Ха, – сказал Мрак саркастически, – она и меня любит!.. Прямо как кошечку. Нет, как рыбку в аквариуме.
– Как хомячка, – сказал Олег сердито. – Лохматого такого… Неужели ты не можешь себе представить, что нас можно принимать, как, скажем, людей?
Мрак смотрел с горькой иронией в золотых глазах.
– А ты – можешь? Я, конечно, человек грубый, но я не могу принимать за равного, как и любой человек двадцать первого века, современника Ивана Грозного, Рюрика или Жанны д'Арк! О чем я с ними мог бы разговаривать? Общаться?.. Ну подумай!.. А стать на всю жизнь нянькой и учителем при таком балбесе, что норовил бы при каждом удобном случае разбить кувалдой всю нечестивую технику в моем доме… нет, благодарю. А между лабунянами и нами разницы больше, чем между охотниками на мамонта и разработчиками монитора с зерном на двадцать и одну десятую. Так что это ты смотри здраво!.. Во, дожили: не ты меня, а я тебя призываю думать головой, а не чуйствами!.. Что-то в лесу издохло.
– Головой? – переспросил Олег. – Тогда получи головой. Я хорошо помню Землю, когда мы ее покидали. А ты помнишь? Кого мы последними видели на Земле, когда покидали ее?.. Вспомнил те слюнявые морды?.. Вспомни тех уверенных в своей мощи хамов… Эх, Мрак, это и есть человечество. Если даже обвешаем дипломами всех вузов, оно останется таким же.
Мрак пожал плечами:
– Олег, другого человечества нет.
– Теперь есть, – сказал Олег страстно. – Мы так часто говорили, что другого нет, что уже миримся с его скотством, его низостью, его звериной натурой. Но вот оно – другое! Мрак, это и есть человечество. Настоящее человечество. Правильное! Мудрое, возвышенное, чистое…
Игарна появилась на пороге, ее оранжевые глаза смотрели на обоих с немым вопросом. Мрак сказал ласково:
– Ну, чего тебе, Ихошка?
– Обед готов, – сказала она чистым музыкальным голосом, и даже у Мрака сладко дрогнуло сердце. – Кроме того, я написала для вас философию.
