Влада Южная - Мой враг, моя любимая
– М-м… – мычала я, кусая подушку, – меня нельзя в больницу… документов нет…
– Она может потерять все силы, а мы не знаем, как помочь, – тревожилась Нина. – Здесь нет профессиональных акушеров.
– Но Миле же не потребовались акушеры! – возражал Ивар.
– Потому что не все женщины рожают одинаково, идиот! – с ажиотажем вступила в перепалку сестра Лекса. – Или ты думал, что ребенок оттуда выйдет так же легко, как вошла твоя палка? Да? Так ты считал? Вот посмотри теперь, как женщины из-за вас, мужиков, мучаются.
Ивар бормотал что-то неразборчивое.
– А-а-а! – наконец не выдержала и завопила я так пронзительно, что чуть сама не оглохла. – Я больше не могу-у-у! Достаньте его из меня-я-я!
Через секунду кто-то сильный подхватил меня на руки… и едва не уронил, потому что я еще не разобралась с предыдущей схваткой и принялась извиваться от боли.
– Куда ты ее потащил? – возмутилась Мила.
– В больницу, – раздался над ухом голос Ивара, – я не собираюсь рисковать здоровьем жены и ребенка. Нина правильно говорит.
– Но как ее примут туда без документов?!
– Поверь мне как адвокату: ни один врач не имеет права отказать рожающей женщине.
Меня трясло и покачивало. Похоже, Ивар едва ли не бежал. Я вцепилась зубами в его плечо и заплакала от облегчения. В тот момент просто мечтала оказаться в больнице, и чтобы кто-нибудь, наконец, прекратил эти мучения.
– А потом, когда она родит? – крикнула вдогонку Мила.
– Заплачу за молчание. Это не важно, – Ивар перехватил меня поудобнее. – Лекс, ты нужен мне за рулем.
– Я? Но…
– За руль, я сказал!
Хлопнула дверь, и я поняла, что мы уже оказались на улице.
– Тише, моя охотница, тише, – шептал на ухо Ивар, задыхаясь то ли от волнения, то ли от спешки, – с тобой все будет хорошо. Скоро все будет хорошо, я обещаю.
– Никогда больше не буду заниматься с тобой сексом! – простонала я, когда он укладывал меня на заднее сиденье своего внедорожника и устраивался рядом.
Ивар вдруг закашлялся.
– Хорошо, хорошо, никогда.
Лекс сел в кресло водителя, повернулся и посочувствовал:
– Как ты там, Кира?
– А-а-а! Теперь я понимаю, почему Мила так ненавидит ваши палки! – заорала я, извиваясь ужом от очередной схватки.
– Заткнись, и просто поехали. И побыстрее, – скомандовал Ивар другу.
Путь до города показался мне долгим, как жизнь старика. Бедные Ивар и Лекс! Чего только я не наговорила им в приступах. Поклялась, что больше никогда не буду рожать. Грозилась умереть, не доезжая до больницы. Ругалась самыми грязными ругательствами, после которых, почему-то, становилось легче. Лекс некстати вспомнил, что Мила во время родов дышала по-особенному. Я уцепилась за новую идею. Дышать пришлось нам всем троим. Ивару и Лексу, похоже, помогало, а мне – нет.
Наконец, в какой-то спасительный момент я обнаружила себя на каталке. Вокруг столпились люди в белых халатах. Ивар склонился надо мной, на нем не было лица.
– Я приду, как только меня пустят, – пообещал он.
– Нет! – Я мертвой хваткой вцепилась в его руки. – Не оставляй меня здесь! Мне страшно!
Кто-то третий вмешался, оторвал от мужа, и меня увезли, а Ивар остался беспомощно стоять посреди больничного коридора. Его одинокая фигура расплывалась темным пятном на белом фоне.
Еще через несколько часов у нас с ним родилась очаровательная дочка.
Никогда не думала, что буду так умиляться при взгляде на новорожденного ребенка. Ее принесли в мою индивидуальную, наверняка оплаченную Иваром, палату следующим утром. Заглянув в белоснежный кряхтящий сверток, я расплакалась от счастья и поняла, что навсегда принадлежу с ног до головы, до самой своей смерти этому маленькому человечку. Осознала, что ни одна, даже самая сильная, любовь к мужчине никогда не сравнится с тем, что я испытала, взяв кроху на руки.
Если бы кто-то решил сомневаться в отцовстве Ивара, ему достаточно было бы сравнить его лицо с этой симпатичной сморщенной мордашкой. Наша дочка пошла в своего папу. Ее крохотная нижняя губка была упрямо поджата, как Ивар делал это, когда злился. Светлый чубчик тоже отличался от цвета моих волос. Только когда я приложила дочь к груди, и она открыла глаза, вдруг показалось, что этим взглядом смотрел на меня мой собственный отец.
Я решила не давать малышке имя, не посоветовавшись с Иваром, поэтому просто ворковала что-то нежное. Сытый ребенок сопел, а я улыбалась. Когда в дверь палаты постучали, не ожидала никого другого, кроме своего мужа. Ведь он обещал прийти, как только разрешат, а я уже вполне хорошо себя чувствовала.
Но увидев двоих вошедших, окаменела.
Коля и Костик, мои братья, приблизились к кровати. Я могла только хлопать ресницами от удивления.
– Здравствуй, Кира, – без тени приветливости бросил старший брат.
Этот тон сказал мне больше, чем могла бы донести пространная речь на пять минут с подробными пояснениями ситуации. Я инстинктивно прижала ребенка к груди, перевела взгляд с выпяченной челюсти Николая на виноватое лицо Костика и прошипела:
– Как ты мог?
Тот развел руками.
– Прости. Коля сам все понял. Я же говорил, что не получится долго скрывать…
– Как ты мог?! – рявкнула я, очень жалея, что слишком слаба, чтобы встать и хорошенько надрать ему задницу.
– Собирайся, – приказал Коля. – Возьми, что нужно для себя и ребенка.
– Я никуда не поеду! У меня есть муж. Разве Костя этого не говорил?
Только теперь я заметила, что между братьями словно кошка пробежала. Коля покосился на младшего и скорчил злобную мину.
– Что толку говорить? Ему надо было действовать.
– Как вы меня нашли? – я начала ерзать на кровати, но куда могла бежать с ребенком на руках сразу после родов?
Холодный, как арктическое море, взгляд Коли упал на сверток с новорожденной.
– Ты была беременна. Я понял, что рано или поздно тебе придется появиться в роддоме, поэтому договорился с каждым врачом, работающим здесь, о том, что тебя запомнят по фотографии и сообщат мне в случае чего. К счастью, наш клан уважают даже в отдаленных уголках страны. Отсутствие документов у тебя тоже стало сигналом. Мы выехали ночью, сразу после звонка. И вот мы тут.
Я почувствовала себя зверем, которого загнали на флажки.
– Ты зря проделал этот путь, – повторила упрямо. – Я не сдвинусь с места.
Коля покраснел от гнева. На долю секунды показалось, что он сломает что-нибудь или закричит. Но вместо этого брат подошел ко мне и молниеносно выхватил из рук ребенка. Малышка протестующе запищала.
По мне словно ножом полоснули.
