Майкл Мэнсон - Мудрец Арруб
— Клянусь Кромом! Забавная история, и впрямь забавная! — сказал Конан. — Хотелось бы мне узнать ее с начала и до конца!
— Ну, так узнай! Станешь читать, и не забудешь то, чему научился… как складывать буквы в слова, а слова — в живые речи… да, живые, хоть вещает нам не человечий голос, а лист пергамента, исписанный маленькими знаками… Бери книгу, сын мой! Или бери золото! Что бы ты ни выбрал, я не останусь в обиде.
Долго молчал Конан, хмурился и вздыхал, посматривая то на фолиант в руках мудреца, то на соблазнительно сверкавшую груду золота, на туранские, аквилонские, офирские и зингарские монеты, сулившие женщин и вино, сладкую еду и красивые одежды, резвых скакунов, изукрашенное самоцветами оружие и тысячу других соблазнов. Все, кроме мудрости! Ибо, купив книгу за деньги, мудрость не приобретешь; лишь прочитавший написанное в ней приобщится к мудрому слову, услышит глас минувшего, узнает о великих деяниях предков, о героях, что топтали землю и звенели мечами в те времена, когда мир был юн и подобен раскрывающемуся цветку лотоса…
И еще думал Конан о том, что книгу и мудрость, в отличие от золота, не придется делить с Ловкачом Ши. Возможно, мысль эта была решающей: наконец он тряхнул головой, потянулся к своему мешку и распустил кожаные завязки.
— Я возьму пергаменты, почтенный Арруб! И я узнаю о воине, исходившем всю землю! А золото… Что золото!.. Тут ты прав, старик: его можно отнять, а кто отнимет записанное в памяти? Разве лишь боги! Но я с ними в свары не вступаю.
И Конан, сунув книгу в мешок, направился к лестнице. Старый эль Арруб глядел ему вслед с непроницаемым выражением на увядшей физиономии, где каждая складка и морщина будто являлась зарубкой времени, отмечавшей то ли прожитое десятилетие, то ли целый век. Но глаза целителя улыбались, что придавало ему вид человека, довольного свершенным делом. Ибо многие годы назад он познал великую тайну, божественный секрет счастья: дарящий обретает втройне. Одари лепестком знания, и он вернется пышной розой мудрости!
У лестницы, ведущей наверх, Конан обернулся.
— Ты сказал, премудрый, что в пергаментах написано о воине, ставшем королем. Как его звали? В каких краях был он рожден и когда жил на свете? Может, в Валузии?
Губы старца шевельнулись в улыбке, и Конан услышал:
— Может быть, сын мой… Читай! Читай, и все узнаешь!
