Дуглас Брайан - Замок крови
— Больше двадцати, — подтвердил граф. — Ребенок, который таким ужасным образом появился на свет, и был тем самым мальчиком, я дал ему имя Килдор. Я воспитывал его у себя в замке. К нему был приставлен специальный слуга. Ребенок оказался уродом. Мы поняли это года через два, когда он начал неправильно развиваться. Одно плечо у него было выше другого, спина изгибалась, как кривое колесо. Он хромал — волочил ногу. Поэтому он поздно научился ходить. Лет в пять, не раньше.
Но на этом безобразном теле сидела прелестная голова. Только маленькая. Непропорционально маленькая, как будто она принадлежала крошечной девочке. Хорошенькое личико, бледное, почти прозрачное, огромные глаза, красивые губы, тонкий нос. Когда я смотрел на него, мне казалось, будто в недрах уродливой плоти скрывается очаровательное неземное существо. Может быть, такими были дети лемурийцев — кто знает?
— Судя по остаткам их магии, лемурийцы были довольно неприятными созданиями, — проворчал Конан. — Да и этот Килдор, о котором вы так проникновенно рассказываете, честно говоря, ничего, кроме ужаса, у меня не вызывает. В былые времена, если киммерийка производила на свет уродливое дитя, его относили в лес и оставляли на милость волков и медведей.
— Это жестоко! — содрогнулся граф Леофрик.
— Не менее жестоко, чем воспитать урода в своем замке, а потом бросить его замуровав, на милость черной магии.
— Твои слова поражают меня в самое сердце, — признался Леофрик. — Я и сам так думаю. Но обстоятельства повернулись таким образом, что мне пришлось так поступить.
— И все-таки лучше было не трогать эту безумную нищенку, — настаивал Конан. — Пусть бы бродила себе и умерла бы в свой час. Сдается мне, господин, вы вмешались в естественный ход событий. Боги не любят, когда человек насильственно изменяет судьбу, определенную ими какому-либо существу.
— Но разве тебе не доводилось спасать женщину из рук насильника? — возразил Леофрик. — Разве не приходите вы, воины, на помощь друг другу на поле боя, во время сражения?
— Это так, — согласился Конан. — Но здесь есть кое-какая разница. Одно дело — обычный человек, какой-нибудь рубака или красотка из хорошей семьи, которую пытаются умыкнуть и продать за большие деньги. Тут нет ничего особенного. Но, судя но вашему рассказу, та нищенка была особенной. Избранницей богов. Разве я неправ? И уж вы-то, господин граф, не могли этого не почувствовать. Если уж я понял — из одного только вашего рассказа… Что, не так? Я ошибаюсь?
— Нет, Конан, ты совершенно прав, — со вздохом признал Леофрик. — Она была избранницей. В ней таилась какая-то могущественная светлая сила. Кто знает, может, своим вмешательством я сломал один из лучших замыслов тех, чьи мысли для нас непостижимы. Может, пытаясь спасти ее, я ее погубил. Кто знает! Нужен ли был обыкновенный человеческий рассудок той, которая несла в себе тихий свет нерассуждающей радости?
— Вот как вы заговорили! — хмуро обрадовался Конан. — Наверное, вы все это и раньше понимали. Ну так вот. Когда человек вмешивается в судьбу избранных и начинает перекраивать ее по-своему, на свет появляются чудовища.
— Ты неправ, — запротестовал Леофрик. — Килдор вовсе не был чудовищем. Он был веселым и преданным мальчиком. Он очень любил меня. Думаю, он даже меня боготворил. И я его любил. Учил всему, что знал. Обучил его грамоте, показывал книги.
— Даже магические?
— Нет! — Граф решительно взмахнул рукой. — Разумеется, нет. Только по истории. А сказки ему рассказывала кормилица, которую мы взяли из деревни. Она оставалась при нем до самой… его смерти.
— Это ее скелет с бусами мы нашли наверху? — уточнил Конан.
Граф молча кивнул, погруженный в воспоминания.
— Когда случилась катастрофа, Килдор находился наверху. Он не мог спастись. Он был… боюсь, он был в лаборатории.
— Но там не оказалось никаких скелетов, — напомнил Конан. — Может быть, ему удалось выбраться через окно.
— Исключено. Он застрял бы среди камней. Он был таким неловким, таким… угловатым! Его горб цеплялся даже за косяки дверей. Что уж тут говорить об узком окне! Нет, произошло что-то другое. Возможно, настолько ужасное, что об этом вообще лучше не думать.
* * *Ночью Элваэл спал плохо. Стряпуха Танет успела с ним помириться и даже устроилась ночевать рядом, положив голову ему на плечо, но даже ее присутствие не согревало охранника. Его как будто знобило, хотя трогая свой лоб, он убеждался, что лихорадки у него нет.
Неожиданно его щеки запылали, как будто жаркий пламень дохнул ему в лицо. Не веря этому новому ощущению, Элваэл осторожно прикоснулся к щекам тыльной стороной ладони. И тотчас ощутил горячее. Он откинулся на соломенном ложе, сердясь и недоумевая. Когда он успел подцепить болезнь? И насколько она опасна? Когда-то, очень давно, во влажных и опасных лесах Черных Королевств, он страдал от тропической лихорадки. Но с тех пор она о себе не напоминала.
И тут чьи-то нежные прохладные руки провели по его лицу. Прикосновение было настолько приятным, что Элваэл даже застонал от удовольствия. Руки гладили его все настойчивее, а затем потянули за одежду, как будто призывая подняться и куда-то идти.
Плохо соображая спросонок, Элваэл высвободился из объятий Танет и встал. Пошатываясь, он побрел следом за неясной беловатой тенью, которая как будто светилась в темноте собственным тусклым светом. Возле лестницы тень остановилась.
Теперь Элваэл явственно видел, что это молодая женщина, почти девочка. Ее черты показались ему необычайно привлекательными. Сказать по Правде, Элваэл никогда не видел таких удивительных лиц: огромные, чуть раскосые глаза под тонкими, разлетающимися бровями, чувственные губы и острый, резко очерченный нос. Мягкий рот как будто нарочно контрастировал с определенностью и сухостью заостренного подбородка. Копна пышных светлых волос падала на плечи и спину, а манящие прохладные руки трепетно шевелились, как будто были невесомыми, и их тревожил сквозняк.
Элваэл опять тихо застонал, приближаясь к незнакомке. В какой-то миг он уловил в ней нечто совершенно знакомое, будничное, как будто она оказалась кем-то, кого он видел не далее как утром, но это мимолетное ощущение сразу исчезло, растворившись во всепобеждающем желании.
Она шагнула на первую ступеньку и снова обернулась к нему. Отбросив все страхи и колебания, Элваэл устремился вслед за нею. Они поднялись наверх. Несколько раз он настигал ее и, казалось, вот-вот схватит за гибкую талию, но она все время выскальзывала и бежала все выше и выше. Затем Элваэл потерял ее из виду.
