Джон Робертс - Конан и сокровища Пифона
— Небольшое развлечение для наших сухопутных, да, Конан? — сказал Вульфред, вспрыгивая на ют прямо с палубы.
— Им будет плохо, — отозвался Конан, — но они все стерпят. Это не те купчишки, над которыми любят поиздеваться матросы. Они и виду не подадут, что мучаются, и не перестанут задирать нос. Настоящие аристократы.
— Да, я думаю, ты прав, — кивнул Вульфред. — Этот Ульфило, похоже, большая шишка. И девчонка тоже не промах. Даже этот книжник не спускает матросам ни одну грубость. — Он помолчал, а потом заговорил уже другим тоном: — Скажи, Конан, ты заметил, какую сумку таскает с собой книжник?
— Ее невозможно не заметить, — согласился Конан.
— Хоть я и не ученый, но моряк всегда узнает морские карты и бортовые журналы.
— Да, так оно и есть. Ну и что из того? Он ученый и изучает путешествия древних мореплавателей. Что же ему еще читать, как не бортовые журналы?
Вульфред засопел:
— Ученые сидят в своих пыльных кабинетах и библиотеках и изучают плавания смельчаков по книгам. Нет, человек выходит в море, прихватив с собой целую связку карт, только если он что-то ищет, и ищет не просто какого — то брата! Говорю тебе, Конан, эти аквилонцы собираются искать клад! А для чего же еще богатым и знатным оставлять свой дом и искать приключений на море?
Теперь киммериец презрительно усмехнулся:
— Карты кладов! Да ты знаешь не хуже меня, что их продают в любой портовой таверне, чтобы выманивать деньги у слишком доверчивых. Однажды в Кордаве мне предложили целых три за один вечер. Я даже кое-что купил, благо был тогда молод и не разбирался ни в картах, ни в деньгах.
— Думаешь, такими подделками можно одурачить знающего человека? — спросил Вульфред. — Как будто этот Спрингальд мог купиться на обычную дешевку!
— Нет, конечно, не мог. — Конан тряхнул черной гривой. — Но это еще не значит, что твои подозрения обоснованны. А даже если они и ищут сокровища, они, конечно, понимают, что одним им по джунглям не пройти. Они будут прекрасным обедом для борана, если только раньше их не сожрут дикие звери или огромные змеи.
— Да. Так какие же на самом деле у них планы?
— Я не знаю. Знаю только, для чего они меня наняли, и я выполню свою работу честно. А когда прибудем на место, может быть, и узнаем, что они задумали на самом деле.
Но вскоре налетела буря, и пришлось хорошо поработать, чтобы удержать корабль на плаву и не сбиться с курса, поэтому на бесполезные разговоры не было ни времени, ни сил.
Стоял чудесный день, солнце яростно палило, когда вдруг волны за кормой «Морского тигра» из синих стали ярко-зелеными, а потом и грязно-коричневыми. Трое пассажиров собрались на палубе.
— Что это? — обратилась Малия к Спрингальду.
Конана удивило, что она задает этот вопрос ученому, а не моряку. Но Спрингальд знал, что ей ответить.
— Под нами речной поток. Стоит лишь зачерпнуть этой мутной жидкости, и ты увидишь, что вода, скорее, пресная. Хотя пить такую воду я бы, конечно, не посоветовал. Судя по величине, это, должно быть, Стикс, или Нилус, как его называют на некоторых языках, самая большая река в мире. Она дает воду целому континенту и собирает на своем пути отходы и мусор с огромной территории. Сами стигийцы ее пьют, но для человека из других мест эта вода может стать опасной.
— Значит, мы совсем недалеко от Кеми, — сказал Ульфило. Все трое, вполне оправившись от морской болезни, были сейчас в добром здравии. — Сколько дотуда еще, Конан? — Он повернулся к киммерийцу.
— Прибудем после полудня, — ответил тот угрюмо. На Конане были сейчас только короткие бриджи, какие обычно носят матросы. Полоска алой ткани, повязанная вокруг лба, удерживала непослушные волосы и защищала глаза от набегавших струек пота.
— Это, кажется, тебя не радует, — заметил Спрингальд.
— Нет, не радует, — подтвердил Конан. — Не люблю Стигию. Здешний народ — бессловесные рабы, а управляют ими жрецы и чернокнижники. Во всем этом есть что-то унизительное.
— Но Стигия — древнейшее из государств, — сказал Спрингальд, — ее история восходит к старинному Ахерону и таинственным легендам о сказочном Пифоне. По сравнению со стигийцами мы, гиперборейцы, — просто малые дети. Всего лишь несколько веков назад наши предки были дикими варварами. А история Стигии исчисляется тысячелетиями!
— Это история порабощения и подавления свободы, — не сдавался Конан. — Лучше уж дикое варварство, каким бы жестоким оно ни было, чем господство колдунов.
— И тем не менее в Кеми мы должны зайти, — сказал Ульфило.
К ним на ют поднялся Вульфред.
— Вы говорили о Кеми? Должен вас предупредить, этот порт не такой, как другие. Стигийцы не любят чужеземцев, и в город им после наступления темноты выходить запрещается.
— Разве при таких ограничениях можно вести какую-нибудь торговлю? — спросила Малия.
— В гавани есть островок под названием Черепаший. Там и стоят иностранные суда. И лишь некоторым из них под неусыпным контролем разрешается выгружать свой товар в самом порту Кеми. А если чужестранца застанут в городе после захода солнца, его немедленно отправляют на смерть.
— Да, похоже, Конан прав: нрав у стигийцев недружелюбный, — заметил Ульфило.
— Но зато они богаты, — сказал Вульфред. — Стигийские правители и знать всегда соблюдали свои интересы, и если к ним попадало что-то ценное, они его уже не выпускали из рук. На королевском погребальном наряде столько золота, сколько у других королей не было и за всю жизнь. — Вульфред, как истинный ванир, не мог без воодушевления рассказывать о большом богатстве. — Не имей их чертовы проклятья такой силы, я бы давно уже привел в Стигию несколько больших кораблей, просто чтобы разворошить эти гробницы.
— Жаль, что здесь так не любят чужестранцев, — заметил Спрингальд. — Я надеялся воспользоваться нашей остановкой в Кеми, чтобы воочию увидеть те чудеса, о которых читал в книгах. Я думал даже, что удастся получить разрешение подняться вверх по реке, до Луксура, туда, где храмы и усыпальницы своим великолепием просто поражают воображение.
— Мне кажется, чем раньше мы уйдем отсюда, тем лучше. — Малия поежилась. — Давайте побыстрее завершим все дела, наведем справки о моем муже и продолжим плавание.
— Это, несомненно, самое лучшее, что мы можем сделать, — согласился Конан.
— И кроме того, стигийцы просто не оставят нам другого выхода, — подтвердил Вульфред.
Охватив с обеих сторон грязные воды Стикса, в море врезались два темных скалистых мыса. На них сгрудились многочисленные приземистые постройки из черного камня, одни совсем старые и уже полуразрушенные, другие, наоборот, — полные жизни, окруженные оборонительными укреплениями, которые были снабжены специальными орудиями для потопления неугодных кораблей. «Морской тигр» спустил паруса, матросы взялись за весла.
![Юрий Бурносов - Армагеддон [трилогия]](/uploads/posts/books/103310/103310.jpg)
![Юрий Бурносов - Армагеддон [трилогия]](/uploads/posts/books/104290/104290.jpg)
