Александр Бушков - Чужие зеркала
– Одно из двух, – шепотом сказал Сварог, ждавший этого вопроса. – Либо у этого Вало действительно слишком мало времени… – Он замялся, и старший охранитель тут же подхватил мысль:
– …либо у него скорпион в протянутой руке.
– Это в каком смысле?
– Гаэдарская поговорка. В том смысле, что он готовит для нас какую-то пакость. Вы заметили, что он ни словом не обмолвился о награде для нас, ваших соратников, которые впечатления слуг отнюдь не производят?
– А то как же… – вздохнул Сварог.
По соседству заворочался Олес, забормотал что-то во сне.
– А как насчет оборотня? – не унимался Рошаль. – Думаете, Вало не понял, что она – не простой человек? И почему он с такой легкостью согласился не вязать вас кровью? Поверил, что вы приметесь честно выполнять его задание – за эфемерное обещание мирового господства? Раз-два, тяп-ляп – вот вам, гости дорогие, костюмчики в размер, вот деревянный пистолетик, вот компас и карта. Вам, барышня, не понравился костюмчик? Ну и не надо, оставайтесь в платье. И давайте-ка живенько принесите мне игрушку, которую никто другой до вас найти не смог – только смотрите не смойтесь по дороге, а то я плакать буду… Нет, граф, так не бывает.
– Возможно, у него действительно нет времени, мастер Рошаль, – сказал Сварог неуверенно. – Период Нестабильности вот-вот закончится, еще и какие-то заговорщики под ногами мешаются, очередного тагорта обучить не успели – вот и приходится довольствоваться тем, что есть, иначе – ждать еще тысячу лет…
– А почему именно на этот раз не успели? Ведь они, островитяне эти, должны готовиться к приходу Тьмы за несколько лет, если не десятилетий, они, в отличие от простых людей, знают, что Тьма неминуема, что Граматар всплывет – как всегда, как обычно… И эта его баба стриженая… Ох, чует сердце старого сторожевого пса, граф, что в ручонке у нашего друга Вало целая стая скорпионов…
– Но пока-то мы ничего изменить не в силах. Нам главное отсюда вырваться и на Граматар попасть, а там и будем посмотреть.
– Так сначала ведь попасть надо, – сказал Рошаль. – Костюмчики эти, компас какой-то дурацкий – балаган в Лиме, право слово… Любезно вас прошу, вы хоть этот свой карт… катар… как его, черт, зерномет испытайте в деле, что ли…
– На ком?! Нет, масграм, давайте-ка спать. Утро – оно, видите ли, завсегда мудренее.
Рошаль горестно вздохнул. А ведь он, милорды, с одной стороны прав. Целиком и полностью прав – не подкопаешься. А вот с другой стороны… С другой-то стороны Сварог не заметил в словах Вало ни тени лжи. Ох уж эта мне большая политика…
Он закинул руки за голову.
Нет, не спалось.
Глава четвертая
Господа нарушители государственной границы
Наверное, Сварог должен бы испытывать чувства, сходные с теми, что обуяли Колумба, когда тот наконец смекнул, что находится ни в какой не в Индии, а стоит на берегу острова, Европе до сей поры не известного. Наверное. Однако единственное, что сейчас переполняло его сердце, было упоительное ощущение твердой земли под ногами. Он и не подозревал, что это столь приятно: стоять не на ходящей ходуном палубе бронированной посудины, не на мобильном Острове, а на самой что ни на есть настоящей суше, которая не брыкается и не собирается топором уходить под воду – по крайней мере, в ближайшие пятьсот лет… И хотя эта самая суша, честно говоря, подчас еще вздрагивала, иногда еще колыхалась и ворочалась, поудобнее устраиваясь на новом месте, но все понимали, что это лишь отголоски затихающего катаклизма, эхо уже прекратившейся бури… И хотелось красиво пасть ниц да поцеловать ее, обетованную.
– Не стоит, граф, – сказал Рошаль, брезгливо поднимая куцый воротничок риксы: ветер из глубин новоявленного материка дул сильный и отнюдь не свежий – в воздухе воняло дикой смесью сероводорода, йода и гари. – Все равно мы здесь не первые. Первыми, прошу заметить, были наши друзья из Клаустона… Это как минимум. И это к тому же если не считать всех тех, кто жил на Граматаре в предпоследний Цикл. И в предпредпредпоследний. И…
– А вам никогда не говорили, маскап, что вы неисправимый романтик? – перебил Сварог. Щенячий его восторг как рукой сняло. – Нет, право, вот умеете вы найти нужные слова в нужную минуту, что есть, то есть, этого у вас не отнять…
Гор Рошаль обиженно замолчал. «Интересно, – вдруг подумалось Сварогу, – он переложил в риксу все то, что прятал в потайных кармашках любимого плаща? А что, наверняка. Тем более что в этой риксе карманов и кармашков – как блох у бродяги…»
Все шестеро первопроходцев стояли на каменистом берегу свежевсплывшего материка. Точнее, не каменистом, а практически сплошь каменном. Лишь жалкие полоски песка и гальки в трещинах и выбоинах – ну да, ну да, всякая мелочевка вымыта океаном, и пройдет не один десяток лет, пока ветер и волны перетрут камень в новый песок… Далеко впереди, впрочем, виднелись свежая травка, кустики да молодые деревца, а еще дальше, на самом горизонте, подножья горы были укрыты плотным зеленым покрывалом – не иначе, лесами. И, не иначе, уже населенными всяческой дичью, а также хищниками, кои этой самой дичью питаются. Ну да, вон там, у нижней кромки облаков над горой чернеют какие-то парящие точки – вроде бы, птицы… хотя слишком уж большие для птиц, если только перспектива тут не искажена. Чем-то напоминают пташку, которую он узрел во время путешествия в Митрак – с хвостом и перепончатыми крыльями… Как там ее Клади обозвала – рихар, что ли?.. Во всяком случае, надо отдать должное бродячим островитянам: какие бы свои цели они не преследовали, переселенцам с Атара не придется, по крайней мере, ютиться на голом камне, питаясь исключительно рыбкой, водорослями и прочими дарами моря – в ожидании, пока лет эдак через пятьдесят вырастут плодоносящие деревья и расплодятся мясодающие животные…
Видимость была превосходной, и отсюда, с берега, открывающаяся их глазам панорама потрясала всякое воображение: берег был достаточно пологим на многие кабелоты в глубь Граматара; потом, в невообразимой дали и синеватой дымке, холмистая равнина плавно вздымалась вверх, переходила в предгорье, а еще дальше – исполинским вытянутым конусом упиралась в зенит величественная гора, такая громадная, что ее вершина скрывалась в плотных, размазанных по небу тучах. И там, в этих тучах, что-то такое происходило, тучи клубились вокруг вершины в беспрестанном хороводе, ворочались, пронизываемые фиолетовыми всполохами, облизывали крутые склоны дымными языками. Там, в горных глубинах, еще вовсю продолжались некие тектонические процессы… И наверняка это была не гора, а целая горная система, но отсюда, с берега, создавалось полное впечатление, что Граматар увенчан посередке одним-единственным пиком – зато таким, что, увидев его, всякие там Джомолунгмы и прочие Эльбрусы должны немедленно удавиться от зависти…
