Александр Бушков - Нечаянный король
– Ваше величество! – в полной растерянности воскликнул драгун, вытянувшись. – Там Старая Матушка! Черт ее ведает, откуда взялась, но она сюда идет…
– Ну и что? – преспокойно спросил Сварог. – Пусть себе идет… Не препятствовать!
Получив четкий приказ, драгун воспрянул, вывалился в приемную, где громко повторил только что полученные распоряжения.
Сварог сел за стол, оставаясь, в общем, спокойным, – всего лишь одна-единственная дама, и не более того…
Она вошла величественно, неспешно, как и подобает королеве, пусть лишенной и тени власти задолго до появления Сварога. Размеренно постукивая посохом с двумя коронами, снольдерской и уладской, остановилась перед столом, шагах в четырех от Сварога. За ее спиной, за распахнутой дверью Сварог видел, как в приемной толпятся Черные Драгуны со злобно-растерянными лицами, держа руки поближе к эфесам мечей и рукоятям пистолетов. Судя по их напряженным позам, Старая Матушка – она же Старая Королева, Старая Гадюка, кому как больше нравится, – внушала бравым воякам если и не страх, то уж почтительное опасение.
– Мельчает народец, – ровным, безразличным тоном сообщила Сварогу Старая Королева. – Еще во времена моего дражайшего батюшки люди были проще – достаточно было первому встречному капралу мигнуть, и в два счета вогнали бы пику в спину, не посмотрели бы, что перед ними королева-мать… А эти расступаются, в затылке пятерней скребут… Распустились.
Поднявшийся из-за стола Сварог молчал – благо к нему лично попреки не относились, не он такие порядки устанавливал и не он этих людей отбирал, – разглядывая нежданную визитершу с большим интересом. Опомнившись, сделал повелительный жест, и драгуны захлопнули дверь, наверняка радуясь, что нашелся кто-то, взявший на себя ответственность в столь щекотливом деле.
Она вовсе не выглядела старухой – ей и было-то, вспомнил Сварог, пятьдесят один. Высокая и статная, все еще красивая, без единой седой ниточки в темных волосах. При первом же взгляде на нее возникли стойкие ассоциации со строгой учительницей, привыкшей справляться с любым скопищем шалопаев.
– Вот это, значит, и есть знаменитый король Сварог, – продолжала она спокойно. – Тот самый, что сшибает короны, как спелые груши, а теперь вот и до нашего захолустья добрался… Кто же вы мне, согласно этикету? Дражайший кузен? Нет, у меня в роду были и Барги, а вы, хоть и приемный, но полноправный Барг, так что нужно как следует подумать…
– Предпочитаю самое простое обращение – «ваше величество», – сказал Сварог решительно, подумав, что пришла самая пора перехватывать инициативу и напомнить о кое-каких реалиях. – Незатейливо, быть может, но вполне отвечает положению дел…
– Это намек на то, что бедной старой затворнице следует сразу уяснить свое место посреди решительных перемен?
– Ну отчего же «старой», моя дражайшая родственница? – спокойно улыбнулся Сварог.
– Неплохо, – заключила Старая Королева. – Ни тени раскаяния в глазах. И правильно, откровенно говоря. Слезы лить по несчастным моим загубленным деткам не собираюсь, уж такое я чудовище, – очень уж ничтожными и никчемными выросли. Будь я мужчиной, могла бы, по крайней мере, утешаться предположениями, что детушки вовсе и не мои, но женщине от материнства не отвертеться никак, сама, увы, эту бледную немочь рожала… Вот и довели до полного краха династию, узурпатора на выручку звать пришлось… И ведь имеет место всеобщее ликование, ничего с этим не поделаешь…
– У вас был свой человек среди заговорщиков? – спросил Сварог. – Очень уж вовремя вы исчезли из замка… Я плохо знаю тех, кто мне… помог, но крепко подозреваю, что они и против вас хотели предпринять… энергичные меры…
– А сами вы не знаете, ваше величество?
Сварог впервые за все время разговора опустил глаза:
– Я был уверен, что их просто арестуют и заставят подписать отречение…
– Если вы так думали, милейший, вам еще тянуться и тянуться, чтобы стать настоящим королем, – отрезала Старая Королева. – Кто же это оставляет низложенного предшественника живым? Это, хороший мой, против традиций. Если кому-то вздумается затеять новый заговор, лозунгов и знамен даже искать не нужно: вот он, бедненький, обиженный, свергнутый, престольчик у сюсеньки малюсенькой отобрали злые дяди, ай-яй-яй… Опередили вы меня, любезнейший родственник, – я как раз стала понимать, что ядами и стилетами немногого добьешься, что нужно по старой традиции гвардию возмущать…
– Ну, тут уж – кому как повезет, – сказал Сварог.
– Можно к вам, милый родственник, обратиться с серьезной просьбой? Если вы намерены от меня избавиться решительно и бесповоротно, сделайте это пристойно. Меня всегда ужасала непристойная, вульгарная смерть. Взять хотя бы королеву Аугле – в поганой темнице, кишащей крысами и тараканами, трое вонючих доезжачих душили грязной веревкой… Хрип, язык наружу вывалился, дерьмо течет… А потом, не мытую месяц и в рубище, где-то на заднем дворе закопали… – По ее лицу промелькнула гримаса нешуточной брезгливости. – Нет уж, предпочитаю что-то более приличествующее моему положению: если уж на эшафот, то с полным соблюдением надлежащего этикета – войска шпалерами, народ в праздничном, корону снимают с головы и уносят на подушке четверо дворян, палач в белом, барабанная дробь, позолоченный топор… Если вздумаете обвинить меня в каком-нибудь страшном заговоре – готова подыграть абсолютно во всем. Лишь бы церемония была обставлена по-королевски. Одно немаловажное уточнение: не хочу, чтобы припутывали черную магию. Я не слишком дерзка в просьбах?
– А пощады просить вам, конечно, кажется чересчур унизительным? – с интересом спросил Сварог, успевший оценить собеседницу по достоинству: она говорила совершенно серьезно, какие там шуточки…
– Если вы твердо решили со мной разделаться, никакие мольбы не помогут, а прельстить мне вас нечем: кладов не зарывала, серьезных тайн не знаю, а для постели вашей я старовата, конечно, – у вас ведь молоденьких невпроворот, доходили до меня кое-какие сплетни и донесения… Жить, конечно, хочется, – сказала она просто и открыто. – Но к чему унижаться, если это все равно не спасет? Взойдешь на эшафот с достоинством – по крайней мере, память останется, какой-нибудь щелкопер в хроники вставит, распишет со всем восторгом. Меня всегда восхищала историческая фраза короля Хея перед плахой: повернулся человек к палачу и этак небрежно, через губу, процедил: «Дышите в другую сторону, любезный, от вас луком несет…» Не слышали? А ведь у вас в Глане дело происходило, хоть и давненько…
– Интересно, как бы вы поступили на моем месте? – задумчиво спросил Сварог.
