Роберт Говард - След Гунна
Девушка вся трепетала, словно в очень сильном волнении, но во время всего совместного путешествия едва ли произнесла пару слов, что отчасти разочаровало Майка. Он ехал осторожно, даже медленно, искоса наблюдая за ней, наслаждаясь ее красотой и пытаясь понять подоплеку очевидного смятения незнакомки. Он решил, что предвкушение встречи с любимым достаточно уважительная причина для волнения, — слишком много переживаний на пути к нему. В конце концов, он на этом и остановился, вынужденный довольствоваться тем, что имеет возможность просто находиться рядом с ней.
Эта девушка оказалась именно такой, какую он всегда мечтал и не надеялся встретить. Он представился, но она на это никак не отреагировала, напряженно наблюдая за приближающимся холмом, и чем ближе они подъезжали к нему, тем больше нарастало ее возбуждение.
— Мы подъедем к холму как можно ближе, — сказал Майк, останавливаясь в том месте, где он должен был передать продукты, — мы можем остаток пути пройти пешком, хотя это тяжеловато.
Она немедленно вышла из машины и направилась к изгороди, разгораживающей поля, затем остановилась, ее глаза расширились, лицо побледнело и она, обернувшись, посмотрела на Майка с такой ненавистью, что он опешил.
— Скотина! Предатель! — прошептала она. У Майка от изумления отвисла челюсть, он, занятый пакетом с провизией, оглянулся, не понимая причины столь бурного проявления чувств, — человек, которого он называл про себя Рудольфом, стоял перед ним со злобной улыбкой, скрестив руки.
— Ах, сеньор, мы с вами торговались дольше, чем вы ездили, — он говорил с такими шипящими модуляциями, что это могло показаться дурным предзнаменованием. — Особенно приятно, что вы вернулись с сеньоритой.
Девушка медленно повернулась к нему и подняла руку, как бы защищаясь:
— Гомес! Не трогайте меня!
И Майк понял, что она смертельно напутана. Он слишком пристально наблюдал за неожиданным поворотом событий, чтобы обратить внимание на внезапно исчезнувший акцент «геолога» и такую же грамотную речь, как у него самого.
Гомес, продолжая все так же улыбаться, подходил бесшумной, странно извилистой походкой, чем напомнил Майку большого питона, скользящего навстречу своей жертве. Его длинные, тонкие пальцы жестко сомкнулись на тонкой девичьей руке, и она жалобно вскрикнула, покоряясь грубой силе.
Майк очнулся, сделал широкий шаг вперед, железной хваткой вцепился в запястье испанца и не слишком вежливо отшвырнул руку оскорбителя прочь:
— Не знаю, что это может означать, но, мне кажется, вы забыли, что перед вами леди.
— Что-о-о! — удлиненное слово тоже было похоже на шипение змеи, — разве это ваше дело, а?
— Эта девушка моя пассажирка, и мне не нравится ваше поведение, так что идите своей дорогой!
Какое-то мгновение они стояли лицом к лицу: темное лицо Гомеса перекосила злоба, глаза Майка медленно разгорались бешенством. Вдруг правая рука латинос метнулась к поясу, и в тот же миг кулак Майка врезался в его челюсть. Прямой удар оказался так силен, что опрокинул Гомеса на спину. Майк ударил ногой по руке с ножом, который Гомес успел вытащить, и, отступив, настороженно следил за поверженным, готовым к следующей атаке. Испанец, однако, не собирался продолжать сражение, он, пошатываясь, поднялся, пытаясь справиться с головокружением, вытер кровь, выступившую в уголках рта, и размашисто зашагал прочь, бросив перед этим совершенно убийственный взгляд на соперника и что-то пробормотав себе под нос.
Майк повернулся к девушке и неуверенно спросил:
— Вас обратно в город, мисс?
— Да, пожалуйста. — Голос ее был слабым и безразличным. Встреча с Гомесом, казалось, повергла ее в шок; прежнее возбуждение пропало. Она вернулась в машину, тихо опустилась на сиденье и во время пути не произнесла ни слова.
Майк следил за дорогой, а мысли его вертелись вокруг случившегося; он чувствовал, что перед ним, с одной стороны, начало следующей книги, а с другой — какая-то таинственная драма.
Вдруг он почувствовал легкое прикосновение к своей руке и, обернувшись, встретил взгляд больших черных глаз, полных слез:
— Я сначала составила неверное суждение о вас, простите те грубости, что я наговорила. Я подумала…
Она еще не закончила, когда он прервал ее:
— Все нормально, мисс, я, я… — Вдруг обнаружилось, что он, никогда и ни при каких обстоятельствах не лезший в карман за словом, стал таким неуклюжим, что растерял их все. Отчаянным усилием он вернул себе былое красноречие:
— Я не хочу показаться назойливым, ведь даже не знаю вашего имени, но мне кажется, что вы в беде, и, если позволите… Я помогу вам, чем могу…
Каким бы бесполезным и дерзким ни казалось ему собственное предложение, он старался справиться с новыми эмоциями, вторгшимися в его жизнь.
Девушка нервно сплетала и расплетала пальцы, и было видно, что она почти готова обратиться за помощью к любому, кто покажется ей добрым человеком, даже к иностранцу.
— О нет, — прошептала она. — Благодарю вас, но я не могу, не могу.
Майк, естественно, не настаивал, чувствуя, что он и так едва не переступил границы дозволенного.
Остаток пути они ехали молча, до самого магазина в Затерянной Долине. Там, выйдя из машины, девушка спросила, сколько стоят его услуги. Майк ответил, что он не оказывал никаких услуг, рывком выжал сцепление и мотор грубо взревел. Майк и сам не мог объяснить, почему не взял с нее денег. Принимая во внимание роль, которую он сам добровольно принял, его нынешнее поведение казалось совершенно неуместным.
Вернувшись в меблированные комнаты, в которых он остановился, Майк провел вечер в одиноких размышлениях, прервав их только для того, чтобы спуститься поужинать, а возвратившись обратно, снова принялся обдумывать сегодняшние события.
Он собрал все происшествия воедино: сначала Скинни нашел старинную монету, потом появились псевдогеологи на проклятом холме, затем приехала девушка… Кульминацией было нападение на нее Гомеса. Нет, он не мог связать эти события и вообще не понимал, связаны ли они друг с другом. Нетерпеливо пожав плечами, Костиган наконец отказался от затеи разобраться в этом каскаде загадок и решил, что его будущее произведение само расставит все по местам и свяжет случайную находку Скинни с людьми, выдающими себя за латинос.
«Во всяком случае, — подумал он, — человек, который теперь владеет монетой, картежник и бутлегер, наипоследнейший человек в мире, которого должна была заинтересовать антикварная монета».
Кроме того, Майк сомневался, что Скинни сможет рассказать, где нашел монету: смутная память больного ребенка не удерживала событий даже одного дня.
