Лин Картер - Конан Бессмертный
Сабрала как ветром сдуло. Конан раздел Нинуса до пояса и, как мог, перевязал рану, из которой все еще сочилась кровь.
Сабрал появился в комнате в сопровождении позевывающего врача, одетого в ночную рубашку; из-под его ночного колпака выбивались вихры седых волос.
— Преискуснейший доктор Кратос! — представил врача Сабрал.
Доктор снял повязку, наложенную Конаном, прочистил рану и вновь перевязал ее чистой тканью.
— К счастью, нож прошел мимо сердца и не задел артерии, повреждено только легкое. При надлежащем уходе больной быстро встанет на ноги, — сказал доктор. — Кто мне заплатит за него, капитан, — я полагаю, вы?
Конан утвердительно хмыкнул. Несколько глотков вина вернули Нинуса в сознание. Он был очень слаб и потому говорил еле слышно:
— Я бежал — и наткнулся на них. Один из них — Менкара, служитель бога Сета. Я стал звать стражников, и тогда Менкара сказал тому, другому: убей его, убей…
— Скажи мне, кто был с Менкарой? — спросил Конан.
— Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что это был капитан Зароно…
Конан нахмурился. Зароно! Это тот самый наглец, с которым пару часов назад они едва не сцепились. Может быть, Зароно знал о его встрече с Нинусом и о том, что монашек принесет с собою карту? Все указывало на коварный заговор, имевший целью выведать тайну клада.
Конан встал, лицо его пылало гневом.
— Ничего, мы еще посмотрим, чья возьмет! — проревел он.
Киммериец достал из кошелька полную горсть монет и высыпал в ладони доктору. Другая горсть досталась Сабралу.
— А теперь послушайте меня! — сказал Конан. — Ему нужен настоящий уход, и ухаживать за ним я попрошу именно вас. Все ваши расходы я оплачу по возвращении; если же я узнаю, что вы относились к нему без должного внимания, то пеняйте на себя! Да, если вдруг Нинус умрет, похороните его как подобает — со всеми церемониями и обрядами. Ну а теперь я покидаю вас.
Он бесшумно выскользнул из комнаты, сбежал по лесенке вниз и, легко распахнув тяжелую входную дверь гостиницы «Девять Обнаженных Мечей», вышел на улицу. Шаг его был стремителен; тяжелый черный плащ хлопал на ветру.
Когда солнце позолотило мачты и реи кораблей, гавань уже не спала. Матросы карабкались по такелажу, офицеры орали в свои пергаментные рупоры, скрипучие деревянные подъемники, приводимые в действие мускулистыми руками портовых рабочих, сгрудившихся у ворот, переносили грузы с пирса на палубы.
Конан вышел на берег. В ответ на его вопрос капитан портовой охраны сообщил ему, что корабль Зароно «Петрель» покинул гавань еще до того, как солнце вышло из-за горизонта, — «Петрель» обогнул восточный рог бухты и исчез из виду. Киммериец достаточно неучтиво поблагодарил стражника, резко развернулся и понесся к трапу своего галеона, носившего имя «Вастрель».
— Зельтран! — заорал киммериец.
— Слушаюсь, капитан! — тут же отозвался его помощник, который в это время командовал загрузкой провианта в трюм. Зельтран был невысок и полон; как истинный зингарец, он носил роскошные черные усы. Несмотря на полноту, двигался он с легкостью кошки.
— Построй наших бездельников на палубе и объяви перекличку! — приказал Конан. — Мы отчаливаем!
Вскоре на шкафуте собралась почти вся команда. По большей части это были смуглые зингарцы, иностранцев почти не было. Отсутствовало трое. Конан приказал юнге обойти все близлежащие притоны и во что бы то ни стало привести нарушителей на борт. Все же остальные занялись погрузкой, которая пошла куда живее, ибо руководил ею сам Конан.
Вскоре отсутствовавшие взошли на палубу; тогда же закончилась и погрузка. Галеон отдал швартовы и отвалил от пристани. Шлюп, в который сели восемь гребцов, повел галеон в открытое море. Стоило парусам наполниться ветром, как шлюп был поднят на борт.
Поймав ветер, паруса «Вастреля» надулись; галеон уверенно набирал скорость. Корабль плавно и ритмично покачивался на морских волнах; крик чаек мешался с плеском волн, скрипом снастей и шумом ветра.
Конан стоял на шканцах, угрюмо созерцая горизонт. Положив галеон на курс, заданный Конаном, и организовав вахту, Зельтран поднялся к киммерийцу.
— Итак, мой капитан, — вымолвил он, — куда лежит наш путь на этот раз?
— Тебе знаком корабль Черного Зароно? — спросил Конан.
— Вы говорите о том корыте, что отчалило еще до рассвета? Ну как же мне его не знать. Говорят, что капитан «Петреля» Зароно — искусный мореход, но подлец, каких поискать. Происхождения он благородного, но об этом люди стараются не вспоминать — уж больно много на его счету грязных дел; что до людей благородных, то те попросту сторонятся его. Вот он и стал пиратом. Скажите, капитан, вы что, поссорились с ним? С Зароно так просто не сладишь…
— Если ты прикусишь свой язык, пустомеля, я расскажу тебе все.
Конан рассказал Зельтрану о событиях прошедшей ночи — о Нинусе, карте и Зароно.
— Если я смогу нагнать его в открытом море, — продолжил киммериец, — сладко ему не придется. «Петрель» побольше «Вастреля», но и ход у него потяжелее.
— В том, что мы сможем его догнать, я нисколько не сомневаюсь, — сказал Зельтран, молодецки закрутив ус. — Что до меня, то я могу уложить шестерых одним ударом. Но послушайте меня, капитан, не лучше ли будет, если мы будем следить за ними, держась поодаль. — Зароно, сам не зная того, приведет нас к цели, верно?
Конан метнул на своего помощника взгляд, полный гнева. Но тут же сменил гнев на милость и, улыбнувшись, похлопал Зельтрана по плечу.
— Клянусь Кромом и Мананнаном, крошка, — довольно проревел киммериец, — ты не зря получаешь свое жалованье! — Конан посмотрел наверх, туда, где группа матросов застыла в ожидании команды поднять марсель. — Отставить! — закричал киммериец. — Спускайтесь вниз! — Он вновь повернулся к Зельтрану. — Мы нагоним их и без марселя, Зароно же может его заметить. Помнится, ты говорил мне о человеке с орлиным зрением — кто это?
— Риего из Хериды.
— Точно. Пусть он взберется на марс и расскажет нам о том, что увидит.
Вскоре юный зингарский матрос уже стоял на марсе, обратившись лицом на юго-восток.
— Прямо по курсу вижу галеон. Виден только марсель, когда же корабль поднимается на волне, открывается и сам корабль — он выкрашен в черный цвет.
— Это «Петрель», — удовлетворенно заметил Конан. — Так держать, рулевой! — Он повернулся к Зельтрану, продолжавшему крутить свой ус. — Днем мы будем держаться на приличном расстоянии, ночью подплывем поближе — так, чтобы были видны бортовые огни «Петреля». Если нам повезет, Зароно нас не заметит.
