Джон Норман - Пленница Гора
Я открыла глаза.
Луны поднялись над зубчатыми вершинами частокола и продолжали свой неспешный путь по черному ночному небу.
Горло у меня стягивал узкий невольничий ошейник; и мне было хорошо известно, что несет с собой эта надетая на шею женщины полоска металла. Помню, как безумное количество лет тому назад, в одном из земных мотелей, обнаженная, с клеймом на теле, рассматривая себя в зеркало, я с ужасом предположила: неужели это значит быть рабыней в каком-то варварском мире? И каково это? Теперь я это знала! Ох, как хорошо знала!
Я застонала от отчаяния и вырвала из земли пучок травы.
Но почему Раск не послал за мной в этот вечер? Я ему не понравилась? Но я сделала все, все, что могла!
Луны стояли высоко в ночном небе, пристально вглядываясь в расстилающуюся под ними землю.
Разметавшись на траве, обнаженная, закованная в цепи, я беспомощно плыла в их холодном мерцающем свете.
Сердце у меня сжалось от тоски. К горлу подкатили рыдания.
Ну почему… почему?..
— Позови меня к себе, Раск из Трева! — застонала я. — Позови! Я хочу быть рядом с тобой, хочу служить тебе!
Сквозь застилающую мне глаза пелену слез я неотрывно следила за сияющими в черном небе лунами. Их густой желтый свет затопил весь лагерь, и уже хорошо были видны расположенные неподалеку палатки воинов, окрашенные изнутри легким отблеском пылающих жаровен, и остатки догорающих костров, и бревенчатые стены уснувшего барака для рабочих невольниц…
Я одна не спала в эту жаркую, наполненную тяжелой духотой летнюю ночь, нарушаемую лишь мерным стрекотом насекомых да редкими криками тарное на взлетной площадке.
Прикованная цепями на вершине небольшого холма, я исполненным безысходной тоски взглядом обводила мирно дремлющий лагерь.
Я была совсем одна…
Если бы только не эти цепи, я побежала бы к Раску! Я умоляла бы его подарить мне еще хоть одно прикосновение! Пусть бы он только посмотрел на меня!
Я потрогала цепи у себя на ногах. Нет, слишком прочны… Я не смогу ни снять их с ноги, ни отсоединить от кольца, прикрепленного к верхушке каменного столба. Слезы брызнули у меня из глаз.
Я встала на четвереньки и, насколько позволяли кандалы, поползла к шатру Раска. Пусть я хоть на несколько шагов буду ближе к нему!
Цепь натянулась, и я со стоном опустилась на траву.
Я перевернулась на спину, и снова мне в глаза устремился свет трех нависших над землей горианских лун — огромных, величественных, волнующих и одновременно безразличных ко всему живому.
Я почувствовала неодолимую власть над собой этих трех немигающих желтых холодных глаз — пристальных, таинственных, всезнающих. Их взгляд проникал в мое сознание, требовал какого-то ответа.
Что я могла-одинокая невольница, оставленная на вершине холма в полном распоряжении этих всевластных хозяев ночного горианского неба? Куда мне скрыться от их взгляда, знающего все мои желания, все мои тайные помыслы? Куда мне уйти от себя самой?
Тоска и отчаяние захлестнули меня с новой силой.
Я вскочила на ноги. Я выкрикивала проклятия и грозила кулаком этому трехглазому чудовищу. Почему оно мучит меня? Почему не оставит в покое? Почему своим проницательным взглядом увеличивает мои страдания, иссушающие мозг, изматывающие душу? Почему? Почему?..
Я рвала траву у себя под ногами и швыряла ее в небо. Я кричала и рыдала, раздираемая одиночеством, тоской и переполнявшим меня желанием. Я топала ногами и рвала сковывающие меня цепи. Я потрясала кулаками перед трехоким ликом горианского чудовища и молила его о пощаде.
Все это напоминало какой-то безумный танец, сотрясавший мое тело помимо моей воли, помимо моего желания. Он изматывал меня, мучил, уносил все силы, все мысли.
Я упала на землю и залилась слезами.
Я больше не могла вынести этого томления, этого отчаяния и тоски. Я окинула обезумевшим взглядом уснувший лагерь и вдруг, к своему ужасу, заметила наблюдающую за мной из-за палаток у подножия холма Вьерну, предводительницу женщин-пантер.
— Ты вертишься и рыдаешь, как брошенная хозяином кейджера, — усмехнулась она и подошла ко мне поближе.
— Я и есть кейджера, — прошептала я.
— Не может быть, — возразила Вьерна. — Ведь ты не такая, как остальные девушки. Ты сильная. В твоем сердце нет места обычным женским слабостям!
Я опустилась перед ней на колени.
— Сжальтесь надо мной, госпожа, — пробормотала я. Глаза лесной разбойницы смотрели твердо и сурово. Я уронила голову.
— Я не сильная, — призналась я. — Мое сердце открыто всем женским слабостям. Я такая же, как остальные девушки. Может быть, я даже слабее их…
— Ты права, Эли-нор, — не без участия заметила предводительница разбойниц. — Иногда требуется такой мужчина, как Раск, чтобы женщина почувствовала себя слабой и беспомощной — осознала себя женщиной.
— Он дал мне это понимание.
— Сама я постаралась убить в себе подобную слабость.
— А я не хочу с ней бороться. Я готова ее признать.
— Раск просто не оставил тебе выбора, — усмехнулась предводительница разбойниц.
— Это верно, — согласилась я.
Раск, мой хозяин, мой повелитель, не оставил мне возможности почувствовать себя кем-то иным, кроме как беспомощным исполнителем его воли.
— Он покорил тебя, — сказала Вьерна.
— Да, — ответила я. — Он полностью покорил меня. Я опустила глаза.
— Сегодня ночью я уезжаю отсюда, — внезапно, без всякого перехода, сказала Вьерна.
Я изумленно посмотрела на нее.
Она кивком указала мне на темную фигуру, стоящую на коленях в нескольких ярдах от холма боком ко мне. Руки у девушки были связаны. На шее тускло мерцала в сиянии лун узкая полоска железного ошейника. Из-под длинных черных волос спускался на землю привязанный к ошейнику ремень.
— Я забираю Талену с собой, — сообщила Вьерна. — Раск из Трева отдал ее мне. Я уведу ее в северные леса.
— Но она ведь была любимой невольницей Раска! — удивилась я.
— Нет, — покачала головой предводительница лесных разбойниц
— А вы сами разве не остаетесь с Раском в качестве его свободной спутницы или боевой соратницы? — спросила я.
Она только рассмеялась.
— Нет, мое место — в северных лесах.
Я кивнула. Мне, кейджере, было трудно понять свободную женщину.
— Приятно быть покоренной мужчиной? — поинтересовалась Вьерна.
Я смущенно опустила глаза.
— Все понятно, — усмехнулась Вьерна; в ее голосе зазвучала не свойственная разбойнице мягкость. — Однажды, много лет назад, в Аре я увидела мужчину и впервые в жизни испугалась, что он, если пожелает, может сделать со мной то же, что сделал с тобой Раск — покорит меня! Никогда прежде я этого не боялась, считала, что это невозможно.
