Сергей Жилин - Неделя: истории Данкелбурга
И тут хлопнула дверь – в кабинет влетел Ирвин, на плечах которого ещё не успели растаять снежинки. В руках он сжимает готовый отчёт из цветочного магазина.
Тяжело дыша, он плюхнулся напротив меня на стул и протянул папку. Стоило мне раскрыть, как напарник принялся пересказывать её содержимое:
– Свидетелей на месте не оказалось, нашли лишь пару человек, которые заметили проезжающую по улице на большой скорости серую машину. Замок в магазин был открыт отмычкой, неизвестные перерыли бумаги, кассу не трогали…
– И это всё? – недовольно пробурчал я, просматривая несколько листков отчёта.
– Если бы не заявление мисс Зандарт, сложно было бы вообще догадаться, что в магазин проникали. Мы выяснили только, что в цветочной лавке «Церера» работает также некая Минди Саушфальц. Я направил к ней пару сотрудников… на всякий случай.
– Это правильно, Коперни. Судя по тому, что и в квартире пострадавшей ничего не пропало, дело не в том, чем владеет девушка. Нет, дело в том, что она знает, а это намного хуже… Если те ребята не ошиблись, они могут не отстать…
Ирвин задумчиво уткнулся глазами в стол. Мне слышно, как скрипят шестерёнки в его молодой башке:
– А что такого может знать простая девушка, что было бы нужно злоумышленникам?
– Не думаю, что это нужно им, – я небрежно запихнул листы в папку, – Полагаю, всё совсем наоборот – им не нужно, чтобы она это знала. Боюсь, Катарина им мешает и её хотят убрать. Она сильно вляпалась…
– Значит, следует отыскать этих ребят и арестовать, да поскорее. Уже есть зацепки?
– Есть одна… Соседи все как один говорят, что к девушке приезжал незнакомец во вторник.
– Выходит, она соврала! – блеснул выдающейся дедукцией Ирвин.
Я даже зубами скрипнул от досады. Почему же тебе это стало очевидным только сейчас? Причём моему чутью он верить не стал. Понятно, насколько умнее меня ты себя считаешь…
– Выходит, что так, – сильно смягчил я ответ, – А как ты думаешь, почему она могла так поступить?
– Она пытается выгородить того парня…
– Похоже на то, однако неясно, почему. Посуди сам: неизвестный, явно богатый, если вспомнить его тачку, приезжает два раза в течение дня. Парень приметный – с чёрной повязкой на глазу – наведывался бы ещё когда-либо, соседи бы без внимания это не оставили. Подозрительный тип, однако Катарина пытается скрыть знакомство с ним… следовательно, с ним что-то нечисто, иначе смысл выгораживать?
– Значит, – Ирвин ещё сильнее измял воротник своей рубашки, – Наш первый шаг – это установление личности того одноглазого?
– Пожалуй, что так, – чёртова боль в шее заставила меня срочно размять её, – Готов спорить, дело тут именно в нём, хоть потерпевшая и сама этого не осознаёт. Повторный допрос должен всё поставить на свои места…
Согласно кивнув, усатый напарничек проворно вскочил на ноги и бодро направился к двери. Ну ты и торопыга, чтоб тебя…
Заметив мою заминку, он застыл в дверях с чутким нетерпением, исказившем его лицо, и принялся пританцовывать на пятках:
– Вы идёте, Зиммер?
– Погоди, – вяло отмахнулся я, запрокинув голову назад, чтобы смягчить ломоту в позвонках, – Дождёмся сперва проявки фотографий из её квартиры… А ты пока поищи, что ли, в картотеке кого-либо, похожего по описаниям: блондин, повязка на глазу… ну, разберёшься, в общем…
– Хорошо, только это займёт время. Если не успею управиться быстро, то координаты Катарины записаны где-то в материалах дела.
Хлопок дверью означает, что я снова один. Компанию мне правда решила составить никак не проходящая боль, добравшаяся своим кривым жалом, похоже, до самого нерва. Помочь избавиться от неё может только самое сильное и действенное лекарство на земле – отличнейший коньяк «Амброзия», припрятанный в ящике стола под ворохом бумаг.
Эх, последний раз пил его, когда прощался со старым напарником. Тот не умер, нет, он просто ушёл со службы по состоянию здоровья. Жаль, хороший был человек, вместе мы трудились больше десятка лет, отлично сработались…
Думаю, до таких времён, когда я достигну взаимопонимания с оболтусом Ирвином, дотянуть мне не суждено.
Работа становится всё более дикой… пару лет назад и представить себе не мог, что людям будут отрезать языки и пальцы, а девушки будут задыхаться посреди недостроенных зданий…
Романтики полицейской службы не существует: её выдумали те, кто ни разу не копался в тоннах макулатуры, не работал регулировщиком в самом сердце преступных районов и не видел, как мужья-нарики убивают жён «по приказу лыбящегося жёлтого кота». Никаких доблестных быков с грудью колесом, спасающих беззащитных и сажающих уродливых бандюков с масками на мордах не существует.
Вообще, всякий, кто ищет в каком-либо деле романтику – просто наивный мечтатель. Кто-то даже находит в пиратстве романтику…
Если здраво смотреть на мир, то легко заметить, что он до боли хмурый и тёмный, как Неделя Долгой Ночи. А всё потому, что никто не хочет или не может сделать его другим.
Вот мой предыдущий напарник был мечтателем. Помню, он говорил, что если искоренить весь криминал на земле, то жить станет лучше, веселее и проще. Все беды сами собой исчезнут, на небе всегда будет светить солнце…
А мы останемся без работы, выкинутые на обочину, ненужные…
Как это обидно осознавать, что хлеб тебе дают именно те ублюдки, на запястьях которых ты защёлкиваешь браслеты наручников. И нам, полицейским, меньше всего хочется, чтобы преступность исчезла…
Квартира номер восемь, охраняемый дом третий – временное место жительства потерпевшей Катарины Зандарт. Ирвина Коперни со мной нет – погряз в архиве, выискивает таинственного незнакомца.
Фотографии квартиры Катарины готовы. Их сделали больше четырёх десятков, нащёлкали со всех возможных ракурсов. Порой попадаются почти идентичные фото, изображающие, скажем, какой-нибудь угол с разных сторон.
Но это всё на совести фотографа…
На проходной меня ждал скучающий дежурный, слушающий по радио какую-то джазовую ерунду. Унылым взглядом пьяного кролика он осмотрел меня с головы до ног, посе чего двинул в мою сторону журнал.
Когда я расписывался, он вдруг пробурчал:
– Я думал, Вы уже закончили службу, лейтенант…
– Ждёшь, когда я уйду?
– Лично я – нет. А вот некоторые ждут… Некоторые даже ставки делают, когда Вы уйдёте.
– Ммм, ясно. Если захочешь тоже поучаствовать, я скажу, когда следует ставить, – бросил я полицейскому и двинулся в нужную сторону.
Нужная квартира отыскалась быстро. Я постучал:
– Катарина? Это детектив Зиммер, можно войти?
– Да, входите.
Ввалившись в тесную квартирку, я сразу заметил девушку, сидящую на кровати. Уставшая, она часто моргает и глядит в мою сторону сонными глазами. Даже здесь она не чувствует себя в безопасности.
