Виталий Пищенко - Замок ужаса
— Склады, — ответил Маруф.
— Пойдем, — приказал я.
Дверь длинного приземистого строения была подперта изнутри тяжелым столом. Створка медленно отошла под нашим напором, и я, взяв фонарь у кого-то из ребят, протиснулся в щель. За мной пробрались остальные.
Лучи фонарей скрестились на темной фигуре, скрючившейся на полу. Только по одежде я узнал Ройского. Лицо старика искажала гримаса ужаса. Правая рука, далеко откинутая в сторону, сжалась в кулак. Он был мертв.
С трудом удалось нам разжать закостеневшие пальцы Ройского. Когда же ладонь распрямилась, что-то звякнуло и покатилось по полу.
Я повел фонарем. Перстень! Перстень Гюстава… Так вот какую маску носил хладнокровный убийца — тихого, безобидного старичка.
— Посмотри, — Андрей, похоже, окончательно пришедший в себя, протягивал мне раскрытую ладонь.
Я взял перстень у друга, всмотрелся. Камень был повернут. В его нижней грани виднелась выемка. Совсем маленькая — чуть больше рисового зерна.
3
Вопрос о моем уходе из отдела как-то незаметно отпал сам собой. Отчет о расследовании убийства Гюстава в положенный срок лег на стол шефа, был утвержден и отправлен в архив. Вернее, так я думал, когда спустя почти два месяца после трагической гибели Гюстава шел в кабинет шефа, ломая голову над вопросом, чем объяснить срочный вызов.
Подбор собравшихся у шефа людей меня удивил. Директора института времени Александра Патлая я узнал сразу — в последние недели он частенько выступал по визору. С одной стороны от него восседал совершенно незнакомый мне старец весьма внушительных габаритов, с другой… Андрей. Вот уж кого не ожидал увидать в стенах нашей фирмы! А присутствие Терри Савенко — члена Всемирного совета и прочая, и прочая, меня смутило окончательно — обыденными вопросами он никогда не занимался.
Савенко и начал разговор.
— Я пригласил вас для обсуждения ряда вопросов, связанных с трагическими событиями, о коих все присутствующие наслышаны, — с места в карьер заявил он. — Ольгерд, результаты следствия ты сообщишь?
— Дело вел Николай Ефремович, — откликнулся шеф, — ему и карты в руки.
— Следствие завершено, — сообщил я. — Нет сомнения, что убийство совершил Вильям Ройский. Помимо косвенных улик есть и прямые. В шкафу Ройского обнаружена рубашка со следами крови убитого. Очевидно, убийца испачкал ее, когда искал что-то под кроватью Гюстава. Предположительно — перстень, закатившийся в угол. На нижнем сгибе ладони правой руки Ройского обнаружена незначительная гематома. По мнению патологоанатомов, она получена в результате сильного удара — Ройский ушиб руку об оболочку железной перчатки. Целью убийства, бесспорно, было похищение перстня. В бумагах Ройского нами обнаружен любопытный документ.
Шеф вынул из папки несколько листков бумаги и протянул присутствующим.
— Вот его копия, — пояснил он, — продолжай, Николай.
— Это запись ориентировочно конца шестнадцатого — начала семнадцатого века, — пояснил я, — хотя эксперты считают, что это лишь список с документа, относящегося к гораздо более раннему периоду. Письмо некоего Генриха фон Ройского своему наследнику. Вот что здесь говорится: «Не стану объяснять тебе, сын мой, каким путем проник я в эту тайну. Источник — самый достоверный. Знай же: перстень, коим владеют нечестивые наследники Гуго Однорукого, таит в себе секрет неземной власти. Тысячи тысяч сильных мира сего с помощью перстня станут покорными вассалами его властелина. Верю, что знание этой тайны позволит роду нашему подняться из запустения и возвыситься до пределов, очерченных ему Создателем нашим. Будь решителен, сын мой, не отступай ни перед чем, ибо таким должен быть обладатель сего сокровища. Но заклинаю тебя, не рискуй понапрасну, ибо ни один человек на целой Земле не знает этой тайны, кроме тебя, не посвящены в нее и клятвоотступники, оскверняющие сегодня перстень своими руками. Помни — это последний шанс нашего рода и ниспослан он свыше». Почему сын не выполнил завещание отца, мы, наверное, никогда не узнаем. Но есть косвенные сведения, что за перстнем охотились многие поколения Ройских. Начальником фашистского отряда, занимающего замок в 1941 году, например, был унтершарфюрер Герман Ройски. Похоже, идея завладеть перстнем стала для этого рода наследственной манией. И когда Вильям Ройский увидел вожделенное сокровище совсем рядом, он не выдержал. Установлено, что Ройский вернулся в замок буквально накануне свадьбы. До этого он отсутствовал почти полгода — работал в архивах Мюнхена и Вроцлава. По сути, он был больным человеком, и по мнению врачей, в момент убийства находился в невменяемом состоянии. Вот, собственно, и все.
— От чего умер Ройский? — спросил Савенко.
— Сердечный приступ. Есть версия, что его смерть — результат страшного разочарования: ведь перстень, наконец попавший в его руки, оказался обычным украшением. Да и осознание содеянного им не могло не сказаться на состоянии Ройского. Он был достаточно стар, а напряжение тех дней потрясло нервную систему людей куда моложе и выносливее Ройского.
— Такова официальная версия, — заговорил Савенко, видя, что я окончил. — Вполне логичная и убедительная, если бы не одно но…
Терри извлек из под стола огромный старомодный портфель, достал из него миникомп, пощелкал клавишами… На столе возникла миниатюрная голографическая модель хорошо знакомого мне замка.
— Шестнадцатого июня сего года в двадцать один час сорок шесть минут восемнадцать секунд по среднеевропейскому времени, — объявил Савенко, — грузовой флаер, находящийся в тридцати километрах от замка, неожиданно потерял управление. Аппаратура вывела флаер из пике, все закончилось благополучно. Пилот пояснил, что внезапно почувствовал беспричинный ужас, а затем потерял сознание. Медицинские датчики рассказ пилота подтверждают. Зафиксируем этот факт.
Как завороженные проследили мы за тем, как над столом возникло микроизображение флаера.
— В то же время, — снова заговорил Савенко, — заметьте, совпадающее до миллисекунды, экипаж орбитальной обсерватории «Ариэль-4», находящейся в перигее на расстоянии почти полутора тысяч километров от Земли, почувствовал сильное волнение, беспокойство, имелись нервные срывы. Многие сотрудники обсерватории были вынуждены обратиться к врачу, который, несмотря на все старания, причин для такого феномена не обнаружил. Это факт номер два.
Сверкающая линия соединила место нахождения «Ариэля-4» и изображение флаера, уперлась в пристройку к замку…
— Где окно вашей комнаты, Андрей Васильевич? — поинтересовался Савенко, — Это? Отлично. Все три точки, как видите лежат на одной прямой. Если же мы продолжим линию дальше, она упрется в землю в том самом складе, где не то от угрызений совести, не то из-за разочарования отдал богу душу Вильям Ройский. Вот такова картина, друзья мои. Физики давно знают о возможности генерирования волн, способных вызвать у человека, да и вообще у живых существ состояние ужаса. Замок обследовали, и заверяю вас, очень тщательно, ни один камень не был пропущен, но генератора не обнаружили. Да и скорость распространения… Возникает ощущение, что из этого сарая, — Савенко ткнул пальцем в сторону макета, — узким лучом вырвалось нечто, затем — почти мгновенно, во всяком случае, гораздо быстрее скорости света, пронзило флаер, расширяющимся конусом накрыло «Ариэль-4» и кануло в мировое пространство. Сегодня мы знаем, что быстрее скорости света распространяется, например, гравитация. Но гравитационные генераторы человечеству неизвестны. Что вырвалось из сарая? Не думаю, чтобы это была грешная душа Вильяма Ройского. Нет, неведомое что-то явно хранилось в перстне, в мизерном углублении камня. И результат его освобождения не может не настораживать.
