Майкл Муркок - Призрачный город
Я взял одну из туфель. Сделано явно на Востоке. Потом я взглянул на часы. Часы были русские: тяжелые, старые и потускневшие. А вот ремешок из свиной кожи был новенький, и, если верить надписи, сделан был в Англии.
— Теперь мне понятно, почему обратились к нам, — сказал я.
— Да, были некоторые странности, — признал Бисмарк.
— Я могу поговорить с садовником, который нашел его?
Бисмарк подошел к окну и позвал:
— Фелипе!
Листья будто сами по себе раздвинулись, и в образовавшемся проеме появился высокий молодой человек с темными волосами и длинным, бледным лицом. В руке он держал изящную лейку. На нем была зеленая рубашка со стоячим воротничком и такого же цвета брюки.
Мы смотрели друг на друга через оконное стекло.
— Это мой садовник, Фелипе Саджиттариус, — сказал Бисмарк.
Саджиттариус поклонился. Его глаза смеялись, но Бисмарк, как мне показалось, этого не заметил.
— Вы можете показать, где нашли тело? — спросил я.
— Конечно, — ответил Саджиттариус.
— Я подожду здесь, — сказал Бисмарк, увидев, что я направился к двери.
— О’кэй. — Я спустился в сад и последовал за Саджиттариусом. И снова мне показалось, что кусты раздвинулись сами собой.
В саду по-прежнему стоял густой эротический аромат. Среди темной, мясистой листвы виднелись вишневые, пурпурные и синие цветки каких-то растений, иногда попадались ярко-желтые и розовые.
Трава, по которой я ступал, казалось, ползла под моими ногами, а странные очертания деревьев и кустарников дополняли Неприятное ощущение, и я подумал, что этот сад — место, явно не подходящее для отдыха.
— Это все ваша работа, Саджиттариус? — спросил я.
Он кивнул не останавливаясь.
— Оригинальна, — заметил я. — Никогда не видел такого.
Тут Саджиттариус обернулся и показал большим пальцем назад.
— Вот это место.
Мы стояли на небольшой полянке, почти полностью окруженной решеткой, увитой толстыми виноградными лозами. Я заметил, что в дальнем углу оборваны несколько лоз и проломана решетка. Я догадался, что это следы борьбы. Я все никак не мог понять, почему убийца развязал жертву, прежде чем ее задушить. А получалось, что было именно так — иначе никакой борьбы не было бы. Я осмотрел место, но не обнаружил никаких других следов. Сквозь проломанное в решетке отверстие я увидел маленький летний домик, выстроенный в китайском стиле, он весь блестел красным, желтым и черным лаком, а местами — позолотой. Домик никак не вязался с архитектурой главного дома.
— Что это? — спросил я садовника.
— Ничего, — угрюмо ответил тот, явно недовольный тем, что я увидел.
— Я все-таки взгляну.
Он пожал плечами, но проводить меня не предложил. Пройдя между решеток, я подошел к домику. Саджиттариус не торопясь следовал за мной. Поднявшись по деревянным ступенькам на веранду, я толкнул дверь. Она открылась, и я вошел. Домик состоял всего из одной комнаты — спальни. Постель была не убрана. Судя по ее виду, обитатели покидали домик в большой спешке. Из-под подушки торчали нейлоновые чулки, а на полу валялись мужские кальсоны. Простыни были белоснежные, мебель — восточная, очень богатая.
Саджиттариус стоял в проеме двери.
— Ваш домик? — поинтересовался я.
— Нет. — Его голос звучал оскорбленно. — Начальника полиции.
Я ухмыльнулся.
Саджиттариус ударился в пространные объяснения.
— Томительные запахи, опасность, исходящая от растений, тяжелый воздух сада — все это, без сомнения, может возбудить и человека более старшего возраста. Это единственное место, где он может расслабиться. Потому он меня и держит, потому дает мне полную свободу действий.
— А это, — спросил я, указывая на постель, — связано как-то с тем, что произошло прошлой ночью?
— Может, он и был здесь, когда это случилось, но я… — Саджиттариус покачал головой, и я спросил себя, не намекает ли он на что-то, что я упустил.
Увидав на полу какой-то предмет, я наклонился и поднял его. Это была подвеска с выгравированными готическим шрифтом инициалами Е.Б.
— Кто эта Е.Б.? — спросил я.
— Меня интересует только сад, господин Аквилинас, — я не знаю, кто она.
Я выглянул в странный сад.
— Почему это вас интересует, для чего все это? Вы ведь делаете это не по его приказу, правда? Вы делаете это по собственному желанию, — мрачно улыбнулся Саджиттариус.
— Вы проницательны.
Он помахал рукой теплым листьям, больше напоминавшим рептилий, но чем-то — и млекопитающих.
— Вы знаете, что я там вижу? Я вижу глубоководные впадины, где в молчании зеленоватых сумерек плавают затонувшие подводные лодки, к которым тянутся щупальца хищников, полурыб-полурастений, под взглядами покойников-водяных; где моллюски и скаты сражаются в грациозном танце смерти, пятна черной краски, смешиваясь с пятнами алой крови, поднимаются на поверхность на радость акулам. Моряки с проплывающих мимо кораблей будут сходить с ума, бросаться за борт, стремясь к далеким существам-растениям, уже пирующим на останках моллюсков и скатов. Это мир, который я могу перенести на землю — и это моя мечта. — Он взглянул на меня, помолчал и промолвил: — Это как гигантский аквариум!
Вернувшись в дом, я обнаружил, что Бисмарк возвратился обратно в свою комнату. Он сидел в бархатном кресле. Из незаметного для постороннего глаза магнитофона лилась музыка. Это был — всего-навсего — струнный квартет Равеля.
— А Вагнера у вас случайно нет? — поинтересовался я и тут же перешел в наступление: — Кто такая Е.Б.?
— Потом, — сказал он. — Сейчас на ваши вопросы ответит мой помощник, он должен ждать на улице.
Возле дома был припаркован автомобиль. Это был помятый «фольксваген». Внутри видел одетый в аккуратную военную форму человек, ниже-среднего роста, с маленькой щеточкой усов и падающей на лоб непослушной прядью темных волос. Руки, сжимающие трость, были затянуты в черные перчатки. Увидев меня, он улыбнулся, сказал: «Ага» — и проворно выбрался из машины. Слегка поклонившись, он пожал мне руку.
— Адольф Гитлер, — представился он. — Капитан военной сыскной полиции Двенадцатого округа. Начальник полиции Бисмарк прислал меня в ваше распоряжение.
— Рад слышать. Что вы о нем знаете?
Гитлер открыл мне дверцу, и я уселся в машину. Он обошел с другой стороны и влез на место водителя.
— О шефе? — Гитлер покачал головой. — Он как-то далек от меня. Я недостаточно хорошо его знаю — нас разделяют несколько званий. Обычно я получаю приказы не от него лично. А на этот раз он захотел сам меня увидеть и дать задание.
