Александр Бушков - Нечаянный король
– Найдутся…
– Ну так что же вы опять мнетесь?
– Ваше величество, – сказал министр полиции грустно. – Пока вы беседовали с графом Дино, пришло донесение… Ничего серьезного, но история щекотливая и печальная…
Глава двадцатая
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ ЖИВЕТ ВЕСЕЛО
Доклад, написанный аккуратнейшим, разборчивым почерком опытного полицейского писарчука, привел Сварога в некоторую растерянность. Он не в состоянии был уяснить без полных объяснений, почему такими глупостями занимается сам министр полиции, да еще считает нужным со скорбной миной докладывать о случившемся королю. Надо полагать, у Интагара имелись на то веские причины – но в чем тут соль?
Не торопясь пока что задавать вопросы – следует самому вникать в непонятное, насколько удается, – Сварог перечитал бумагу еще раз, внимательно и подробно. И вновь не уловил юмора.
В докладе господина старшего полицейского советника одного из округов Равены подробно, со множеством неизбежных полицейских канцеляризмов и казенных оборотов, излагалась история вчерашней драки, имевшей место в Академии Изящной Словесности меж сторонниками двух почтенных профессоров Ремиденума, возглавляемых обеими профессорами. Ничего особенного в этом Сварог, уже знакомый с правилами поведения научных диспутов, частенько именно так и завершавшихся, не увидел.
В тщетной надежде хоть что-то понять, он, подняв глаза на стоявшего напротив Интагара, прочитал вслух, намеренно гнусавя и мелодраматически подвывая в стиле бездарного актера:
– «…вслед за тем студенты рекомого члена Сословия Совы и титульного советника Гизехартена, вооружившись разнообразными и многочисленными подручными предметами, как то: каминными кочергами, разнообразными фрагментами деревянного происхождения, в просторечии именуемыми палками, кувшинами из-под слабоалкогольных напитков, метлами из дворницкой, клепками от разбитых бочек, бросились на оппонентов. Последние, сомкнувшись под предводительством рекомого дворянина, члена Сословия Совы и титульного департаментского секретаря Фалера, вооружились в ответ практически тем же списком предметов, позволяющих их использование для причинения телесных увечий. Вслед за тем дерущиеся, громко оскорбляя тишину и общественную нравственность неподобающими эпитетами, направленными взаимно в адрес друг друга, пришли в тесное соприкосновение, посредством вышеперечисленных предметов умышленно причиняя противнику повреждения различной степени тяжести и расстройства здоровья, не подчинившись прибывшим для принятия мер обмундированным нижним чинам патрульной полиции, каковые, числом трое, были предерзостно сброшены с казенных лошадей, причем последние от всеобщего громкого хаоса пришли в возбужденное состояние и галопом совершенно самостоятельно покинули место происшествия, причем одна из трех принятыми мерами пока что так и не обнаружена, причем подозреваемый в ее присвоении уже задержан… Рекомые нарушители расширили сферу правонарушения, втянув в нее своих прибывающих на помощь коллег и друзей, вследствие чего растущее правонарушение из аудитории переместилось во двор и на прилегающую улицу, именуемую Кузнечной, где в события были вовлечены по причине задевания их различными предметами и обыватели, не имевшие отношения к Академии…»
Министр полиции скорбно смотрел на Сварога – по лицу читалось, что эту веселость повелителя он находит совершенно неуместной.
– Ну и кадры у вас, любезный Интагар, – покрутил головой Сварог. – Полиции платят приличное жалованье, могли бы найти, наконец, не чуждого изящной словесности человечка, который бы обрабатывал их корявости, благообразную форму придавал… На Бараглайском холме хватает грамотного народа, нужно только подобрать тех, кто пьет достаточно умеренно…
– Если это прямой приказ, я озабочусь…
– Да уж, считайте это прямым приказом, – решительно сказал Сварог. – Чтобы мне впредь не приходилось читать такие вот перлы: «…и при этом член Серебряной гильдии Чурнис был умышленно поражен фрагментом древесного ствола в верхнюю часть организма, в просторечии именуемую головой…» Если случайному прохожему двинули поленом по башке, то пусть так и докладывают, а не разводят тут косноязычие… И, наконец, при чем тут я? Самый обыкновенный научный диспут, вот уж которое столетие они кидаются чернильницами и дерутся кочергами, когда иссякают аргументы… Я-то при чем?
– Ваше величество, соблаговолите обратить внимание на эту вот строчку… – Он почтительно показал пальцем с широким подстриженным ногтем. – «В результате чего…»
– «В результате чего не установленным пока участником был серьезно поврежден путем сбрасывания, неизбежного вследствие этого соприкосновения с булыжной мостовой и разбиения на части, бюст его величества покойного короля Эльгара Великого…»
– Ну и?
– Это – коронное преступление, государь, – печально сказал министр полиции. – Согласно недвусмысленно сформулированным законам королевства, любое, даже случайное повреждение каких бы то ни было изображений членов правящей династии, живущих ныне или покойных, равно нанесение повреждений или оскорблений гербу или флагу государства либо изображению королевской короны почитается коронным, то есть наиболее тяжким и опасным преступлением, обязывающим полицию немедленно произвести аресты всех участников данного… инцидента с последующим наказанием по всей строгости: смертная казнь непосредственным виновникам, каторга и тюремное заключение менее виновным…
– Вы что, хотите сказать, что все причастные…
– Таковы законы, установленные вашими державными предками, государь, – непреклонно изрек министр полиции. – Прецеденты известны. И всегда следовала самая суровая кара. Отвертеться удастся лишь совершенно случайным прохожим вроде этого самого Чурниса – да и то им придется из кожи вон вывернуться, чтобы доказать свое случайное прохождение мимо места, где совершилось одно из самых тяжких коронных преступлений…
– Ах, вот оно что… – сказал Сварог, теряя веселость. – Вот почему вы так серьезны… Что же, виновные…
– Под стражей сейчас находится ровным счетом пятьдесят восемь человек, – сказал министр полиции. – Включая как профессоров со студентами, так и всех, кто оказался в зоне оцепления, когда прискакали три платунга конной полиции.
– Та-ак… – растерянно протянул Сварог. – Но насколько я знаю Ремиденум, там незамедлительно ударят в колокол, объявят мятеж… на что, кстати, они имеют неотъемлемое право согласно древним традициям.
– Уже ударили, ваше величество, – понурился Интагар. – Вход в Ремиденум закрыт баррикадами, все его обитатели толкутся на улицах, высказывается идея идти на выручку и освободить всех арестованных. А это совсем серьезно, государь. На территорию Ремиденума мы не вправе вводить полицию или войска, но когда они окажутся на улицах, став тем самым подвластны нашей юрисдикции, неизбежны столкновения и кровь… Даже в предыдущее царствование такое случалось трижды. Среди студентов Ремиденума много дворян, имеющих право носить меч, – в том числе иностранных, даже с Сильваны… Всякий раз дело кончалось кровью, дипломатическими нотами, Монфоконом…
