Владимир Лещенко - Торнан-варвар и жезл Тиамат
Его товарищ замахнулся алебардой, воздев ее обеими руками… Торнан поднял свой ятаган, проскочил вперед и рубанул наискось. Алебарда выпала из руки раненого. Капитан еще раз поднял клинок и ударил, метя в шею. Раненый присел, и удар пришелся вскользь, хотя и по той же руке, куда угодил первый. Монах упал, скорчившись, и остался лежать на земле.
Один из монахов – тот, что налетел на Мариссу, сидел на земле, обхватив раненую ногу. Но главарь, обнажив меч, стал наступать на амазонку, оттесняя ее к стене. Он был зол и полон решимости, проворно и ловко двигаясь, извиваясь всем телом, вкладывая в удар силу не только рук, но и всех мышц.
– Держись!!! – взвыл Торнан, кидаясь на помощь.
Враг развернулся ему навстречу, но потерял темп. Капитан отразил удар обухом, а потом отклонился, и меч прошел рядом с его рукой. Сойдясь вплотную, он нарочно пропустил удар, болью отозвавшийся в ребрах, и ударил растерявшегося мечника кулаком в подбородок, так что тот рухнул навзничь, растянувшись во всю длину.
Воспользовавшись моментом, Торнан попытался вырваться из кольца, расчищая путь Мариссе, но трое монахов уже атаковали его, вращая палашами.
Где же Чикко, почему он не помогает – или опять чары сдохли?!
Вот подскочил еще один монах, выхватив из сапога кинжал, метнул его в Торнана. Тот отбил его клинком, и в то же самое мгновение выскочивший из темноты инквизитор прыгнул на капитана, увернувшись от удара ятаганом.
Но, избежав первого удара, монах наткнулся на второй. Острие ятагана рассекло ему щеку.
Торнан отвел клинок, готовясь вскрыть жертве горло…
Боль пронзила голову. Ятаган выпал из внезапно ставшей такой слабой руки.
Последнее, что он услышал, был чей-то истошный рев:
– Именем инквизиции! Стоять! Да ловите же проклятую суку!…
* * *Очнулся Торнан на соломе, под которой был голый каменный пол, и не сразу сообразил, где он. Некоторое время он приходил в себя, не в силах собрать разбегающиеся мысли. Наконец он привстал, оглядываясь, разминая затекшее тело. Вроде ничего сломано не было, ран тоже как будто не оказалось, хотя можно было лишь порадоваться, что в полумраке не видны синяки от ударов.
Он медленно поднял руку и ощупал затылок.
Хвала Громовнику, череп вроде не проломили. Капюшон из волшебной шкуры погасил удар. Куртку с него содрали – не такие дураки в этой инквизиции, чтобы не понять, что именно за шкура на нее пошла.
Торнан попытался сесть. На несколько мгновений тошнота подкатила к горлу, голова закружилась, но усилием воли северянин отогнал дурноту и слабость. В свое время ему приходилось попадать и в более тяжелые передряги.
Капитан услышал приближающиеся шаги.
– Живой, кажись!
Торнан поднял глаза и за дверной решеткой увидел надсмотрщика – немолодого горбуна в пресловутой желтой сутане. На миг фигура раздвоилась, потом снова приобрела прежние очертания, и наконец Торнану удалось сфокусировать взгляд на лыбяшейся харе тюремного служителя.
– А ты надеялся, что я подохну? – спросил Торнан.
– Как бы тебе о том не пожалеть, хе-хе! – сообщил стражник. – Впрочем, кажется, тобой заинтересовался сам отец Саректа, так что… – Он мерзко захихикал.
– Дайте поесть хоть… – миролюбиво попросил Торнан.
– Ах, скажите на милость! – всплеснул руками надсмотрщик. – Подайте ему поесть! Ну и чего подать? Чего? Брюквы со сметаной? Или чего еще? Сена с хреном, соломы с уксусом? – хихикнул стражник.
– Да я и соломки пожевал бы, – вымученно улыбнулся Торнан.
– Ничего, – донеслось из-за двери. – Как сволокут тебя в пытошную. будет тебе и уксус в глотку… и хрен в задницу!
– Погоди, – отозвался Торнан. – Дадут боги – укорочу я твой язык.
– Тут и не такие, как ты, грозились… А теперь ими червяки с воронами завтракают, – лениво бросил страж, уходя.
Окончательно придя в себя, Торнан глубоко задумался. Встав, он измерил шагами камеру, осмотрел ее всю внимательно. Подергал решетки, отметив, что железо местные тюремщики использовали неплохое и фокус с веревкой тут не пройдет. Подтянулся на оконной решетке и убедился, что камера расположена высоко, а прутья замурованы на совесть. Потом вновь опустился на солому и принялся размышлять над положением, в которое угодил.
Занимали его следующие мысли.
Первое – что с его спутниками?
Второе – где жезл?
И третье – что это все значит и за что его сюда посадили? И почему их взяла не стража, а эта самая инквизиция?
Торнан задумался. О вере тех, кто засунул его в эту тюрьму, он почти ничего не знал. Вернее, слышал, конечно, про то, что они поклоняются богу солнца Митре и дочери его Гелит, Чей Лик Отражает Луна, вера в которых пришла с востока. Вроде бы он породил эту дочь в союзе с Предвечной Тьмой? Или вообще родил из бедра? Нет, из бедра вроде родил альбийский бог Кулван. И не дочь, а сына… Шэтт разберет этих логрийских богов – кто из них и откуда кого родил… Боги его народа рожали детей, как положено приличным людям. Да и неважно это. Зачем на них напали? Какое преступление они совершили перед ихним богом?…
Но главное – как отсюда выбираться?
Где-то в недрах огромного замка караульные играли в зернь и распивали тайком принесенный эль, где-то палач пытал очередного заблудшего раба Митры, а тут опытный и бывалый воин обдумывал, что ему делать. И мысли эти не сулили ничего хорошего хозяевам узилища.
Двумя часами ранее. Серый замок, бывшая резиденция правителя Хемлинской области, ныне место пребывания окружной инквизиции Владыки Света Митры и дочери ЕгоВысокомерно выглядевший костлявый тип в сутане тонкого сукна внимательно рассматривал распростертого на соломе неподвижного человека.
– Настоящий великан, – с какой-то странной интонацией бросил он. – Так что говорят про них наши люди?
– Донесений почти нет, – сообщил второй монах. – Девка – из воинства храма богини Тиамат, отправлена за каким-то Охриманом как посол. Ну, это мы знаем из бумаг. Этот, – указал он на валяющегося в беспамятстве Торнана, – темная личность. Наемник, варвар. Хитер, но глуп, как все варвары. В Кильдаре служил в Страже Севера. Опытный боец, но лишь за счет своей варварской силы. Вроде бы за деньги вырезал семью какого-то альбийского лорда, но это лишь слухи. Еще фомор… Надо же, настоящий фомор, – фыркнул монах. – Звать Чикко. Хитрый, как гном, изворотливый, бывший вор. Говорит, что колдун, на самом деле – базарный фокусник и надувала. Прохиндей, воображающий о себе невесть что.
– Хорошо, – кивнул высокомерный. – Подумаем, что с ними делать. Да, девку пока не трогать, – бросил он не оборачиваясь.
ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ
Караяз со множеством «Сынов Света» и прочих бунтовщиков восстал против власти государя Адалина. Придя в город Оргей, вошел в крепость и укрепился там. Затем Караяз, выйдя из крепости, собрал вокруг себя еще более многочисленное войско и начал разорять страну.
