Вадим Панов - Кардонийская петля
– Быстрее!
– БЫСТРЕЕ!!
И на многострадальной груди Унигарта стремительно вычерчивается ломаный шрам разрушений. Разлетается какой-то сарай, грузовик кренится на левый борт, но возвращается, летит дальше, передавив могучими колёсами прятавшиеся в сарае мешки. Строитель отворачивает и сносит угол пакгауза, «Клоро» добавляет огня.
– Они уходят к сферопорту! – комментирует Аксель очередной вираж грузовика.
– Ну почему учёные до сих пор не придумали маленькие рации? – вздыхает Помпилио. – В порту стоит доминатор, а я не могу отправить его на перехват.
«Ах да, там доминатор! Мой нынешний работодатель может отдавать приказы капитанам тяжёлых крейсеров. Привыкайте к новым реалиям, обер-шармейстер Крачин…»
– Или вот боеприпасы, – продолжает разглагольствовать адиген. Отсутствие дверцы его совершенно не смущает: дер Даген Тур спокойно пристроился на самом краю сиденья, уперевшись ногой в переднюю панель, и болтает таким тоном, словно они ведут ничего не значащий разговор на борту роскошной флаг-яхты. – Почему нет пули, способной снести колесо паротяга? Постаравшись, я могу попасть в соединение, в эти огромные болты, но ни один из существующих боеприпасов ничего им не сделает, разве что поцарапает. Нужно разработать алхимический патрон повышенной мощности… Возможно, с нитроболом… Нет, нитробол разорвётся ещё в стволе.
– В нас продолжают стрелять, аллакут, – хладнокровно напоминает эрсиец. – Если они не успокоятся, то скоро собьют задние колеса, и мы остановимся.
– Ядрёная пришпа! Аксель, не отвлекай! Я думаю! Мне нужно подбить бронетяг, а я ещё не придумал как.
Помпилио недовольно поджимает губы, демонстрируя, что, помешав размышлениям, Крачин нарушил едва ли не все писаные и неписаные законы, но в следующий миг адигенский взгляд падает на фоган «ГЗ», и напряжение в нём сменяется весельем.
– Сосредоточьте огонь!
– Он виляет!
– Конечно, виляет! – рявкает в ответ Сычин. – Он же убегает!
И топает ногой, демонстрируя крайнюю степень раздражения.
Пулемётчики, как выяснилось, совершенно не умели атаковать уходящие цели, не учили этому кирасиров, поскольку в бою не требовалось. Пули крушили корму, звякали о сложенную стрелу крана, но никак не могли добраться до кузеля или колёс. Строитель не останавливался. Сычин злился. Однако раздражение не помешало ему увидеть то, что ускользнуло от внимания стрелков и увлечённого дорогой водителя.
– Это человек?! – Откуда-то, скорее всего из кабины, на стрелу вскарабкался лысый мужик в кожаной цепарской куртке и цепарских же штанах с накладными карманами. – Что он делает?
– Собрался отстреливаться, – хихикает один из пулемётчиков.
Лобовая броня «Клоро» не шла ни в какое сравнение с защитой «Доннера» или «Джабраса», но пробить её из пистолетика, который лысый держал в руке, не было никакой возможности.
– Сейчас я его сниму, – обещает второй пулемётчик.
А в следующий момент вцепившийся в кран безумец вскидывает своё оружие.
Книга алхимических боеприпасов Хоэкунса насчитывает четыреста пятьдесят шесть страниц оригинальных рецептов и постоянно пополняется. Помпилио знал её наизусть, к тому же был обладателем изрядного количества уникальных фамильных смесей и мог подобрать боеприпас для любого выстрела. Он знал с каким патроном выходить на стерча, какой будет хорош против засевшего вдалеке снайпера, а какой – в гуще боя. Он никогда не ошибался, искренне, как любой бамбальеро, считал, что лучше огнестрела ничего не придумано, однако сейчас положился на «ГЗ». Изобретённый Гатовым фоган выстреливал зарядами с фоговой смесью, бил недалеко, но расстояние между машинами, как прикинул дер Даген Тур, было подходящим. Оставалась сущая мелочь: попасть в щель водителя, а не под пулемёты, которые наверняка переключатся на новую цель.
– Ядрёная пришпа!
Паротяг в очередной раз тряхнуло; цель – чёрная полоска на носу здоровенного бронетяга – далеко; точность «ГЗ» оставляет желать, но выхода нет – нужно стрелять. Левой рукой Помпилио крепко держится за стрелу, правой поднимает фоган, целится…
И вдруг понимает, что его уносит вправо.
– Приготовились! – громко объявляет Орнелла, наблюдавшая за догорающим шнуром. – Три, два… Взрыв!
Заряды, спешно установленные на главном замке кузова, послушно грохочут, освобождая кузельный тягач от ноши, и тяжеленный прицеп медленно уходит назад, одновременно разворачиваясь и заваливаясь набок.
– Есть! – рявкают набившиеся в кабину диверсанты.
– Да!!
А водитель крана делает всё, чтобы разминуться с неожиданно появившейся преградой. Строитель выворачивает, входит левым бортом в некстати подвернувшийся ангар, прорывается, но всё-таки не избегает столкновения с продолжающим движение прицепом. Железо врезается в железо, гигантский паротяг встряхивает, кран срывает с крепежа, и длинная стрела плавно идёт вправо.
– Ядрёная пришпа!!
Помпилио понимает, что его несёт, и он ничего не контролирует. Везёт в одном: высоких строений поблизости не оказывается, и пятнадцатиметровая стрела, очертив стремительный круг, ни во что не врезается.
А когда она возвращается на прежнее место, дер Даген Тур видит перед собой «Клоро»: водитель бронетяга ударил по тормозам позднее Крачина, и машины изрядно сблизились. Пулемётный огонь стих: ошарашенные эрсийцы разглядывают заканчивающую круг стрелу, вцепившегося в неё человека и совершенно не мешают Помпилио достичь узкой, чернеющейся на броне цели.
Два выстрела сливаются в один. Фоговые заряды влетают внутрь, врезаются в стенку, и вспыхивает беспощадный «Алдар», заставляя взреветь обожжённого механика. «Клоро» встаёт, из щели бьёт огонь, внутри дым. Проклиная все на свете, Сычин выпрыгивает из башни, но замечает, что строитель, на корме которого по-прежнему крутится стрела, тоже останавливается.
– Аллакут! – встревоженный Крачин распахивает дверцу и высовывается из кабины. – Аллакут!
– Ядрёная пришпа! – Помпилио соскакивает с замедлившейся стрелы на платформу и крутит головой. – Не помешала бы рюмашка крепкого.
Освободившийся от кузова тягач уже в полутора кварталах, пришедшие в себя эрсийцы начинают проявлять интерес к замершему крану. Звучит первый выстрел.
– Надо уходить! – рявкает дер Даген Тур. Он спрыгивает на землю и начинает махать руками: – Сюда!
Крачин поднимает глаза к небу и выдаёт негромкое ругательство.
Аэроплан, судя по всему, давно летел над их головами, а теперь, увидев, что адиген потерял паротяг, пилот направляет машину на посадку. Самолёт опускается на широкую улицу и катится вперёд, медленно теряя скорость.
