Кэролайн Черри - Тень демона
Нилл боялся шевельнуться. Он замер на середине взмаха, боясь поранить тень, не зная даже, сможет ли он это сделать. И тут он увидел, что таинственный призрак принял очертания хорошенькой девушки.
— Луиза, — прошептал Нилл.
— Нет, не Луиза, но когда-то была ею. Да, — прошипел голос.
Раздался смех, мучительный и безжалостный.
Комната закружилась вокруг Нилла. Он зашатался, словно пьяный, внутри пентаграммы, чувствуя, как пол уходит из-под ног. Он ясно понимал, что головокружение вызвано не ударом оружия, а дьявольскими чарами. Все быстрее и быстрее двигалась комната. Нилл уже не держался на ногах, и в какой-то миг ему показалось, что он падает. Но чья-то твердая рука подхватила и удержала его.
Он стоял, погруженный в красноту.
Под ним был пол из красного камня. Вокруг высились гигантские розовые стены в бриллиантах карминового цвета, украшенные чужеземными гобеленами и золотыми сосудами. Массивные колонны, черные и ярко-красные, поднимались вверх к далекой крыше, наполовину скрытой тускло-светящейся рубиновой мглой.
Высокий, пронзительный крик донесся до Нилла. Майлок ползал по горячему полу, ударяя по нему кулаками и царапая ногтями. Его пурпурная мантия и капюшон уже дымились, а тело корчилось в судорогах, словно он испытывал боль.
— Спаси меня, Дальний Странник, — запричитал он. — Спаси меня, и все сокровища будут твоими. Все драгоценные камни и все золото, хранящееся в моем дворце, — все будет твоим. И я, могущественный Майлок, самый мудрый колдун в мире, стану твоим рабом.
— Я убью тебя, жалкий слизняк.
— Да! — пронзительно закричал Майлок, с трудом поднимаясь с колен и подставляя костлявое горло. — Убей меня! Убей и возьми мои сокровища. Только окажи милость, Нилл Могущественных Рук, — умертви, умертви меня!
Нежный смех разнесся по огромному залу. Он дразнил и издевался, а когда коснулся колдуна, тот затрепетал и рухнул ниц.
— Великая Эмелкарта, пощади меня, — промычал он.
— Слишком поздно просить о пощаде. Нет, и еще раз нет. Ты заплатишь за все.
Майлок истошно закричал.
На середине этого крика в зал вошла женщина, одетая в прозрачные малиновые одеяния. Сквозь легкую ткань причудливого платья Нилл мог видеть живые очертания ее тела. Ее черные волосы ниспадали до бедер, зеленые глаза горели злобой, а на полных губах играла холодная безжалостная улыбка.
— Луиза, — прошептал Нилл.
— Нет, не Луиза. Она мертва. Знай, наемник, перед тобой сама Эмелкарта.
— Очень плохо. Я думал, что могу полюбить Луизу.
Ее рот утратил жестокость и приобрел выражение нежной влюбленности.
— Моя женская суть знает об этом, Нилл Дальних Странников. Благодарю.
Сначала я возненавидела тебя за то, что ты спас меня от людей Майлока. Этим ты спутал мои планы: попасть во дворец колдуна, освободиться от крови и превратиться в бесплотного призрака.
Но только ты мог войти в пентаграмму. Даже мне это было не по силам. В тот момент, когда я коснулась твоей руки, твоя безудержная мощная сила увлекла меня внутрь магической фигуры. Там мне удалось схватить Майлока и перенести его сюда, в Одиннадцатый Круг Ада. Так люди называют владения, которыми я управляю.
Она умолкла, а Нилл пристально разглядывал ее черты, находя их еще прекраснее, чем раньше. Широкие брови, изящная линия носа, эти полные губы вызывали в нем чувственное желание, которое будоражило и не давало покоя. Он облизнул пересохшие губы. Старая Таллия оказалась права. Женщина-демон унесла его из человеческого мира, и никогда уже ему не вернуться назад.
Зеленые глаза насмешливо смотрели на него.
— Так что же, Нилл? Хочешь ли ты остаться здесь и быть моим возлюбленным?
Нилл обалдело уставился на нее. Еще ни один мужчина в мире не попадал в более дурацкое положение.
— Нет, нет, ты вовсе не обязан соглашаться, — улыбнулась Эмелкарта. — Хотя та часть во мне, которая является женщиной, хотела бы удержать тебя. Но это место не приспособлено для человеческой плоти. Еще несколько часов, и ты не сможешь без боли выносить нагретые ядовитые испарения.
Майлок пронзительно закричал и стал биться головой о раскаленный пол.
Эмелкарта беззвучно прошептала, и жуткие сверхъестественные создания выбежали из стен и наложили на колдуна свои щупальца. Они подняли его на ноги и расступились. Майлок обливался потом, прерывисто дышал и дрожал, словно в лихорадке.
— Ты посмел смеяться надо мной, колдун, — прошептала Эмелкарта, но ее голос прожигал барабанные перепонки своей неистовой яростью. — За это ты будешь страдать. Ты будешь мучиться, как те люди, которых ты пытал. Ты пройдешь сквозь все одиннадцать кругов ада. Ты будешь измучен до смерти, но этого мало. Каждый раз умерев, ты будешь вновь воскресать, чтобы испытать более сильные страдания. Одиннадцать раз ты умрешь и одиннадцать раз возродишься, чтобы начать все сызнова— пока не кончится само Время.
Майлок кричал и кричал. Он извивался всем телом, но был бессилен в этих упругих щупальцах, которые вновь подхватили его. Они понесли его к дальним дверям, за которыми Нилл мельком заметил ярко горящие огни и бьющее вверх пламя.
Они внесли свою ношу в двери.
На мгновение колдуну показалось, что пришел его конец, когда его сандалии коснулись раскаленного пола. Но крики предсмертного ужаса один за другим вырывались из его горла, когда он увидел то, что лежало перед ним. Его повели дальше, и поднявшиеся испарения скрыли от глаз Нилла его тощую фигуру.
— Ты не одобряешь? — Эмелкарта вопросительно взглянула на Нилла. — Но Майлок слишком долго грешил против демонов, держа нас в рабстве. Вскоре он стал бы еще сильнее, так как собирался призвать сверхдемонов. И тогда никто, — ты слышишь? — никто не смог бы бороться с ним. Теперь его чары разрушены, и поэтому мой мир и твой спасены от него навсегда.
Нилл согласно кивнул. Он знал, что сотворила злоба Майлока. Похищения и пытки женщин, сломленная воля мужчин, потерявших под пытками разум, сокровища, похищенные у их законных владельцев. Майлок заслужил эти Одиннадцать Кругов.
Во всяком случае сам Нилл, будь он на месте Эмелкарты, поступил бы точно так же.
Его взгляд скользил по телу женщины, столь открытому и соблазнительному под широкими прозрачными одеждами. В каком-то полусне он видел, что Эмелкарта медленно приближается к нему, запрокинув голову и подняв вверх обнаженные руки.
Нилл сжал ее в объятиях и, помедлив мгновение, поцеловал. Он никогда не забудет этого поцелуя. Он обжег его глубоко внутри и, казалось, поднял из собственного тела в иную сферу существования, где наслаждение бывает почти нестерпимым. Его руки прижали к себе эту гибкую женщину, и что-то в глубине подсказало ему, что отныне ни одна смертная женщина не сможет так взволновать его, как эта, которую он узнал под именем Луиза.
