Дуглас Брайан - Повелитель сновидений
— У него пять жен, Рыжуха,— рассказывал Кадах, потягивая вино.— Вообрази себе! Пять! И всё налитые, красотки, как на подбор! Бедра — так и укусил бы, глазки как у лошадок. Поглядит эдак строптиво, головой мотнет, подвесками и серьгами как зазвенит — у меня аж сердце заходится! А купец — он же старый. Ему и одной жены многовато… Этих держит для фасона. Чтобы видели и завидовали.
— И с которой же из них ты завел любовь? — спросила Соня, улыбаясь.
Кадах захохотал:
— Со всеми пятью! Сочные, ласковые, отзывчивые красавицы! Они сами между собой решают, которая из них придет ко мне, когда купчина захрапит. А уж я их не обижаю, поверь.
За таким приятным разговором Кадах выиграл у Сони несколько серебряных монет. Когда же она объявила, что прекращает игру, взмолился:
— Не уходи! Нынче такой уж вечер… Не хочется оставаться без доброй компании.
— А как же купеческие жены? — спросила Соня.— Неужто решил их оставить?
— Нет… Мне назначила сегодня встречу старшая, Вайба. Смуглая, как персик, не ходит — плывет по воздуху… Купец ее хорошо откормил. Погладишь — тело так и играет под ладонью…
Он невольно облизнулся, думая о предстоящем свидании.
— Так иди к ней! — сказала Соня.— Вижу, тебе невмоготу. Зачем ты томишь себя здесь, в харчевне? Я тебе не пара…
— Это точно. Мужчине я не смог бы рассказать всего, что говорю тебе… Слушай! Она ждет меня после второй стражи. До этого срока купец держит ее у себя. Старшая жена ночует у него в шестой день луны. Так заведено.
— Коротаешь время? — спросила Соня.
— Не обижайся! — воскликнул Кадах.— Это правда… Сыграй со мной еще. Может быть, тебе сейчас повезет.
— Я не стану больше играть на деньги,— решительно заявила Соня.— Иначе мне придется уехать из Кароса завтра утром, а это никак не входит в мои планы.
Она пошарила в кошеле и вдруг нащупала флакончик с благовониями, который подарили ей сегодня утром в лавке.
— Вещица грошовая, но хоть какую-то цену она имеет.— Соня поставила флакончик на стол!
Кадах повертел его в пальцах, открыл крышку, придирчиво понюхал тягучее содержимое сосудика.
— Приятный запах,— не без удивления констатировал он.— Хорошо, будь, по-твоему. Ставлю против твоей змейки два серебряных.
— Идет.
Они бросили кости несколько раз. Кадах почти виновато посмотрел на Соню.
— Я опять выиграл…
— Что ж, мне, в самом деле, пора спать,— вздохнула Соня.— Бери свой выигрыш. Пусть твоя ночь будет приятнее моей.
Кадах сунул флакончик в кошель на поясе, похлопал Соню по плечу и вышел в черную ночь.
* * *
— Она пришла! — Биджаз приплясывал от возбуждения на пороге жилища Ментаптэ.— Вот она!
Ментаптэ застонал во сне и вдруг, разом пробудившись, рывком сел на своем аскетическом ложе.
— Кто пришел?
— Ты ждал ее? Вон она идет! Слышишь?
Ментаптэ прислушался. Ничего, кроме неумолчного стрекотания цикад, не доносилось до его слуха.
— Я ничего не слышу,— сердито заявил он, снова укладываясь на постель.— Глупый старый Биджаз! Совсем уже утратил рассудок! Что за дурацкая фантазия — ворваться ко мне среди ночи с криком о том, что кто-то якобы пришел!
— Говорю тебе, господин мой, она идет! Я слышу ее! Неужели ты настолько глух? — Маленький черный слуга устремил на Ментаптэ презрительный взгляд.— Впрочем, о чем я! Конечно, ты ничего не слышишь. Ты же глух… Я слышу ее внутренним ухом.
Ментаптэ помрачнел:
— Не смей разговаривать со мной в таком тоне! Помни, кто вытащил тебя из грязи! Кто поручился за тебя, когда стража уже волокла тебя к помосту, чтобы отрубить тебе за воровство правую руку! А кто устроил тебя на работу в «Веселого вепря»? Быстро же ты забыл обо всех благодеяниях, которые я оказал тебе!
— Я ничего не забыл,— огрызнулся карлик.— Ничего.
В последнее слово он вложил столько ненависти, что Ментаптэ вздрогнул. Может быть, впервые он посмотрел на Биджаза пристально, с истинно человеческим интересом.
— Так ты ненавидишь меня? — тихо спросил он.
— Я презираю тебя за бесхребетность и слепоту, за полную глухоту, за неумение распознавать истину и отделять ее от шелухи житейской неправды… Но это неважно, господин мой, ибо превыше моего презрения и моей боли — служение великому Сету. А ты служишь ему… на своем месте. И пока ты служишь ему — я твой раб, если этого требует мое служение.
— А когда оно перестанет этого требовать?
Биджаз пожал плечами:
— Кто знает, чего захочет от меня наш бог! Может быть, я оставлю тебя на произвол твоей страшной судьбы… а она страшна, не сомневайся, Ментаптэ, ибо ты замахнулся на истинное величие! И горе тебе, если твоя роль окажется тебе не по плечу! Может быть, я убью тебя… Не знаю. Тише! — перебил он сам себя.— Говорю тебе, она идет.
Теперь уже и Ментаптэ различал чьи-то легкие шаги на песке. Действительно, кто-то приближался к двери.
Биджаз взял со стола масляную лампу, запалил ее и выбежал из комнаты, освещая себе дорогу.
За дверью Ментаптэ слышал негромкий разговор. Биджаз что-то говорил — видимо, сыпал приветствиями и добрыми пожеланиями. Вот уж этого добра у маленького чернокожего слуги всегда под языком навалом! Голос неизвестной женщины отвечал неуверенно и тихо. Незнакомка о чем-то спрашивала. Она говорила медленно, точно во сне.
Наконец дверь распахнулась, и в комнату вбежал Биджаз, неся над головой горящую лампу. Следом, неуверенно, будто во сне, вошла невысокая смуглая женщина с ладонями, выкрашенными охрой. Глаза ее, неестественно широко раскрытые, блуждали по сторонам, в углу большого чувственного рта выступила слюна.
— Кто это? — требовательно спросил Ментаптэ у карлика.
Он видел, что разговаривать с женщиной не имеет смысла — она находилась в трансе. Безумная? Находится под воздействием колдовских чар? Откуда она взялась? И кто навел на нее эти чары?
— Говорит, что ее зовут Вайба, господин,— ответствовал карлик.
— Откуда она взялась? — сквозь зубы процедил Ментаптэ.— Проклятье! Я хочу знать, зачем она явилась сюда!
Биджаз передернул острыми плечами с самым дерзким и независимым видом.
— Тебе видней, господин. Для чего эта женщина явилась к тебе посреди ночи?
Ментаптэ схватил его за плечи и сильно встряхнул, словно тряпку. Голова карлика мотнулась. Биджаз жалобно пискнул, точно птица, попавшая в сеть.
— Не болтай чепухи! Ты прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю! Должна была прийти та, рыжеволосая! Мне нужны рыжие волосы, огненные! Мне нужна кровь Рыси! А это кто, я тебя спрашиваю? Почему она здесь?
Спро… си… ее! — выдохнул полузадушенный карлик.— И отпусти меня, наконец, господин! Иначе я умру и не смогу больше приносить пользу — ни тебе, ни великому Сету, не говоря уж о бедном маленьком Биджазе, которому тоже нужна эта самая польза! Ох, как нужна, господин!
