Дуглас Брайан - Воин из пророчества
Конь послушно пошел дальше. В густых джунглях Санкаре пришлось перейти на шаг, но едва он выбрался на дорогу, как снова помчался что есть силы и к рассвету был уже возле ворот Калимегдана.
— Открывайте! — крикнул жрец, гарцуя перед стеной города. — Немедленно впустите меня!
Стражники долго не снисходили до того, чтобы выйти к раннему гостю. Наконец показался один и рявкнул:
— Ворота закрыты! В этот час в город входить запрещено!
Не отвечая, Санкара поднял руку, и в воздух взлетел огненный дракон. Широко разинув пасть, монстр поднялся на уровень лица дерзкого стражника. Тот видел желтые клыки со стекающей с них слюной, извивающийся раздвоенный язык…
— Маг! — заверещал солдат, сбегая со стены и исчезая где-то внизу.
Санкара ждал. Дракон пропал, растворился в воздухе. Скоро на стене показался капитан ночной стражи.
— Что тебе нужно? — сурово спросил он жреца.
— Я должен видеть раджу, — ответил Санкара. — Немедленно. Впусти меня, иначе — клянусь твоей кровью — мы все горько пожалеем о твоем упрямстве.
Капитан не отозвался ни словом, но скоро ворота растворились, и всадник въехал на пустые улицы Калимегдана. После ночи остывшие камни еще источали прохладу, которая скоро сменится многократно умноженной жарой.
Раджа Аурангзеб любил вставать рано, и потому жреца беспрепятственно пропустили во дворец. Подражая своему владыке, рано поднимались с постели и его приближенные, и теперь раджа проводил с ними время за игрой в шахматы.
Вбежал слуга, униженно кланяясь на ходу. Едва показавшись в комнате, где восседал сам владыка, слуга простерся ниц.
Аурангзеб медленно перевел на него взор, что означало дозволение говорить.
— Маг из джунглей, великий раджа! — выдохнул слуга. — Санкара, служитель богини Кали, явился сюда с каким-то известием.
Раджа нахмурился, уставился на Шраддху, который как раз взялся за фигурку из резной кости, чтобы сделать очередной ход на шахматной доске.
— Что все это может означать, Шраддха?
Воин выпятил грудь. Как ни старался он показать великому радже свой ум, главное преимущество Шраддхи заключалось в его крепости и силе, в его верности и способности действовать по приказанию повелителя, не рассуждая.
— Если великому радже будет угодно, голова дерзкого мага украсит кол перед троном на городской площади! — изрек Шраддха.
Аурангзеб нахмурился, но в следующий же миг рассмеялся:
— Узнаю своего преданного Шраддху! Убить мага не так просто, как тебе кажется, даже если он выглядит слабым человеком… Нет, я спрашивал о твоем мнении касательно только что услышанного.
— Магам многое открыто, — угрюмо отозвался Шраддха. Ему не понравилось, что господин над ним посмеялся. — На месте раджи я бы выслушал пришельца. А об этом жреце из джунглей многое рассказывают… Поговаривают даже, что он — любимчик богини Кали, а это — да помогут мне небесные духи! — весьма свирепая богиня, так что с ее любимчиком следует считаться.
— Вот это мудрый ответ, — кивнул Аурангзеб. — Храбрость и верность твои, Шраддха, мне известны; не скрывай от меня и свою мудрость — и я сделаю тебя моим советником!
Шраддха низко склонился, сидя со скрещенными ногами, и поставил фигуру на следующий квадратик доски.
Хороши шахматные фигурки, которыми играли в то утро! Из слоновой кости и черного дерева, одна другой краше. И все немного разные, даже те, которым положено бы быть одинаковыми. Аурангзеб любил красивые вещи, умел ценить их. Руки у раджи — руки повелителя и воина, в мозолях от рукояти сабли и поводьев, но как бережно он прикасается к предметам, заслуживающим ласки! Шахматы отточили ум повелителя, сделали его истинным владыкой.
Но едва лишь важная весть ворвалась во дворец раджи, повелитель сильным порывом руки опрокинул драгоценную доску. Оттолкнув слугу, в зал вбежал жрец Кали, и вслед за ним, казалось, летело ледяное дыхание беды.
— Опасность! Опасность! — закричал Санкара, хватаясь за свой барабанчик. Гул из-под его пальцев, сперва еле слышный, затем все более настойчивый, казалось, проникал в самую сердцевину разума. — О, повелитель Калимегдана, от которого зависят наши жизни, — опасность! Внемли мне, внемли предостережению благой черной Кали, что пляшет на трупах своих врагов!
Властный ритм гудящего барабанчика завладел собравшимися. Приближенные раджи — воины, советники, доверенные слуги, — все замерли, не сводя глаз со жреца. А он, вертясь и вскидываясь, как будто его телом всецело завладели незримые духи, все говорил и говорил. Голос Санкары то взлетал наверх, к сводчатому потолку с причудливой расписной резьбой, то стелился по полу, среди пестрых плиток, подчиняясь непобедимому ритму жреческого бара-банчика, и белки закатившихся глаз отражали багровый свет факелов и свет встающего солнца, что проникал сквозь окна в зал.
— О повелитель, да пошлют тебе благие боги тысячи лет безбедной жизни! Опасность грозит моему радже, великая опасность! — выкрикивал Санкара звенящим, полным отчаяния голосом. — Волчонок народился, опасения мои подтвердились! Убей его не медля, или он перейдет тебе дорогу, и тогда наши дни превратятся в ночь, а ночь станет беззвездной. Я видел, как оживает изображение моей богини, когда некто обратил к ней молитву. Кали обещала кому-то выполнить давно обещанное. Я не молил мою богиню ни о чем, ибо у меня и моего повелителя есть все, и мы не нуждаемся в переменах! Стало быть, настойчив был некто из наших врагов. Опасность, великий раджа, большая опасность! Кали простерла благосклонную руку к нашим врагам…
Шраддха шевельнулся и решился нарушить общее молчание:
— Значит ли это, о мудрый Санкара, что нам надлежит выступить против воли самой Кали?
Санкара обратил к нему белые, закаченные глаза:
— О, нет! Мы обратимся против наших врагов и будем молить Кали о снисхождении — и она, быть может, не останется глуха к нашим мольбам… или, по меньшей мере, отвернется от наших деяний и дозволит нам довести до конца задуманное.
Безмолвно смотрел Аурангзеб па жреца Кали, и с каждым мгновением повелителю становилось все яснее, что голосом этого человека говорят сами боги, соблаговолившие раскрыть перед ним будущее. Руки и ноги Санкары сводило от нечеловеческого напряжения, губы едва шевелились, и только голос жил, словно обрел независимое бытие, только голос звучал настойчиво и ясно:
— Убей, убей сейчас мальчика, не то будет поздно. Не то будет слишком поздно, о повелитель!
Неожиданно Аурангзеб закричал:
— Покажи мне его! Покажи его нам всем, чтобы мы могли уничтожить его, о Санкара!
