Роберт Сальваторе - Древнейший
Скорчив недовольную мину, Дантанна обошел великанов на почтительном расстоянии, перепрыгнул через расщелину, хотя уже в десяти футах от вбитого костыля она превращалась в узкую трещину, и решительной походкой направился к старцу Беддену. На последних ярдах монах отвесил несколько поклонов, впрочем, не столь подобострастных, как хотелось бы его господину.
— Наверное, ты уже слышал о судьбе Пеллинорской часовни? — обратился к нему старец Бедден.
— Сожжена дотла и погребена под собственными руинами, — отрывисто проговорил Дантанна, словно каждое произнесенное слово причиняло ему боль.
— Абелийские еретики вновь потерпели поражение. Разве ты не рад?
— В битве погибли не только абелийцы.
Старец Бедден пожал плечами, будто это не имело никакого значения. Впрочем, ради великого замысла Самха он и правда не считался с подобными жертвами.
— Убиты гоблинами, троллями и варварскими наемниками, — добавил Дантанна.
— Таков порядок вещей, — равнодушно отозвался старец.
— Это мы сделали его таковым! Когда-то бок о бок с хонсейцами из Вангарда мы сражались против той самой армии, которую натравили на них теперь.
— Тогда они знали свое место, — ответил Бедден.
Дантанна вздрогнул и притих. Повисла напряженная тишина. К югу от залива Короны война шла повсеместно. Помещик против помещика, Этельберт Энтлийский против могущественного Делавала. Что мог возразить монах, когда было очевидно, что настоящим победителем в этой борьбе станет абелийская церковь, а не кто-то из светских властителей. Ведь абелийцы с их волшебными самоцветами, способными как исцелять, так и разрушать, пришлись ко двору каждому владыке. У самхаистов тоже, конечно, была своя магия, но по количеству полезных фокусов она не могла сравниться с абелийской.
— Они надеются на помощь с юга, — Дантанна наконец решился прервать тягостное молчание. — Народ Вангарда рассчитывает, что их хонсейские братья дадут войне обратный ход.
— Обратный ход от нас и от Древнейших. Но это вопрос времени, ты же понимаешь, — заметил старец Бедден.
Дантанна ничего не ответил, лишь лицо его приняло упрямое выражение.
— У абелийцев в запасе много эффектных трюков, — пояснил старец. — Они удобны и даже полезны в битвах. Но эти фокусники даже представления не имеют о масштабах наших приготовлений. Помещиков и крестьян — всех ждет смерть. Чем тогда глупые мальчишки, следующие заветам болвана Абеля, смогут утешить смертельно раненных воинов?
— Благодаря им смертельно раненных будет меньше.
— Кого это волнует? Умереть суждено всем.
— Тогда, может быть, наша роль состоит в том, чтобы действовать совместно с абел… — Дантанна не договорил.
Слова застряли у него в горле, глаза от страха округлились, когда он взглянул на Беддена. Никогда еще старец не выглядел таким грозным. На его лице застыла гримаса опасности и смерти. Дантанне показалось, что самхаист растет, становится все выше и насмехается над его беспомощностью.
Но иллюзия длилась недолго. Старец Бедден успокоился и лишь зло улыбнулся.
— Признайся, ты ведь мечтаешь об этом? — поинтересовался он. — Тебе бы хотелось мирно уживаться с абелийцами? — уточнил Бедден, заметив вопросительный взор собеседника.
Дантанна замотал головой и стал озираться, словно в поисках убежища.
— До каких пор ты собирался скрывать от меня свою верность госпоже Гвидре? — наконец спросил старец напрямик.
— Не понимаю, о чем вы.
— Не держи меня за дурака, — рявкнул самхаист. — Кто, как не ты, был наставником Гвидры перед тем, как она стала якшаться с абелийцами?
— Но, господин, абелийцы пришли в Вангард давным-давно, еще до моего знакомства с леди Гвидрой. Владыка Гендрон приблизил их к себе незадолго до смерти. Гвидра тогда была еще девочкой.
— И никакие волшебные побрякушки не помогли этим шутам в рясах предотвратить его преждевременную кончину, — усмехнулся Бедден.
Дантанна содрогнулся. До него не раз доходили слухи, что «несчастный случай», отнявший у народа Вангарда обожаемого владыку Гендрона, был делом рук самхаистов.
— Тогда юная и впечатлительная девушка Гвидра взяла бразды правления Вангардом в свои руки, — продолжал старец.
— Да нет же, — возразил было Дантанна, но тут же замолк под гневным взглядом старца Беддена.
— Со смертью владыки ты стал ее советником, должен был ограждать Гвидру от абелийского влияния. В этом заключалась твоя миссия, если угодно. Скажи мне, Дантанна, справился ли ты?
— Это дело оказалось сложным, — Дантанна покачал головой.
— Оно окончилось успехом или провалом?
— Ни тем ни другим, старец. Госпожа Гвидра с самого начала старалась придерживаться золотой середины. Для нее я такое же доверенное лицо, как и…
— Монахи из Пеллинорской часовни?
— Да, но…
— В особенности один из них, — заметил Бедден.
Дантанна тяжело вздохнул — возразить было нечего. Действительно, леди Гвидра полюбила абелийского монаха, и орден блаженного Абеля, конечно же, палец о палец не ударил, чтобы помешать этой связи. Зачем, если она приносила явную выгоду?
Пеллинорская часовня располагалась на окраине столицы Вангарда, самого влиятельного города к северу от залива Короны. В подчинении у леди Гвидры находилась армия целой хонсейской провинции. Чем прочнее становились отношения между наследницей лорда Гендрона и ее возлюбленным, тем больше могущества обретали абелийцы во всем Вангарде. Дантанна не мог ничего с этим поделать и пришел к мысли, что самым правильным для него и для самхаистов будет отойти на вторые роли. Только так они смогли бы сохранить хоть какое-то влияние на вздорную и своенравную правительницу Вангарда.
Пришлось импровизировать, брать ответственность на себя, рисковать. Дантанна был уверен, что именно благодаря ему орден занимал надлежащее место при дворе. Но потом на Вангард обрушились орды наемников с севера — по приказу старца Беддена.
— Твое лицо как открытая книга, глупец! — произнес маг. — Так, значит, это правда.
— Да, госпожа Гвидра спит с абелийцем, — признался Дантанна.
— И ты допустил такое!
Монах не мог согласиться с обвинением.
— Именно. Их отношения развивались на твоих глазах, и ты их не пресек.
— У любви свои законы, старец. Разумеется, я пытался повлиять на Гвидру, но сердцу не прикажешь, и…
— Ты мог убить этого абелийца.
От таких слов у Дантанны перехватило дыхание.
— Неужели ты не понимал важности происходящего?
— Конечно, понимал, учитель.
