Вирусный интеллект (СИ) - Неклюдов Вячеслав Викторович

Вирусный интеллект

Глава 1

В начале было Слово…

Открыв глаза, Сергей Титов увидел над собой белоснежный потолок. Последнее, что оставалось в памяти — это летящий ему навстречу чёрный джип БМВ. Он тогда рефлекторно ударил по тормозам, пытаясь избежать столкновения, но страшный гололёд и АБС кроссовера (который просто обязан был помочь) — сыграли с ним и с автомобилем злую шутку, не позволяя уклониться от удара. Его машина продолжала двигаться прямо, не слушаясь руля. Уже в последнее мгновение Сергей догадался, что нужно не тормозить, а требуется давить на газ, уводя автомобиль в сторону обочины, но ему не хватило каких-то пары мгновений. Он успел разглядеть, что за рулём БМВ находилась молодая девушка. Она, вцепившись обеими руками в руль, что-то кричала от ужаса, широко раскрыв рот, но не предпринимала никаких действий для избегания столкновения. Кроссовер Титова вильнул в сторону, но сильный удар в водительскую дверь и ледяная насыпь у края дороги, отправили машину Сергея в кувырок. Он успел ощутить резкую боль в левом боку, после чего разум накрыла полная темнота.

А сейчас его глаза рассматривали небрежно побеленный потолок и скромный квадратный светильник. Боли в боку он не ощущал, хотя дышалось затруднительно. Но тяжёлая голова немного кружилась, словно после похмелья. Да ещё в ушах стоял неприятный гул, будто рядом с ним беседовала толпа. Но сколько он не напрягал слух, его разум никак не мог понять — о чём идет разговор. Голоса звучали так невнятно, что Титов не мог разобрать ни слова. У него даже не получалось определить, на каком языке идёт беседа. Сергей был убеждён, что подобных слов он никогда в жизни не слышал. Растянутые гласные звуки чередовались с щелчками, трелями, икотой, писком, дребезжанием посуды и полной тарабарщиной. Этот несмолкаемый гомон и заставил его открыть глаза.

Наклоняя голову то вправо, то влево, Титову удалось понять, что он находится в медицинской палате. С правой стороны его кровати находилась стойка с электронной аппаратурой. От неё шли разнообразные провода, часть которых пряталась под покрывающим тело одеялом. С левой — торчала стойка с капельницей, причём прозрачная трубка вела к его левой руке.

«Понятно, я в больнице, — сообразил Титов. — Но кто и где говорит? Трындят и трындят… Надоели». Он даже поморщился от непрекращающегося гула голосов, хотя в комнате никого не находилось. Даже телевизора или радио на стенах он не видел.

«Блин… сейчас обоссусь! Мочи нет терпеть и пить хочется» — попытался он приподняться в постели, как неожиданно в комнате раздался неприятный повторяющийся писк. Он звучал от стойки с аппаратурой. Сергей едва успел упереться локтями в кровать, как в комнате появилась женщина не старше тридцати лет, в голубом медицинском комбинезоне и шапочке, прячущей её волосы. Она, заметив, что пациент пришёл в себя, громко ахнула и поспешила к Титову, приговаривая:

— Ой, слава богу! Пришёл в себя! Больной, вы куда? Вам нельзя вставать! А ну-ка ложитесь…

— Мне в туалет надо, — пересохшим ртом просипел Титов, когда медсестра начала укладывать его обратно. — Сейчас мочевой пузырь лопнет.

— Так вы, писайте…смело. У вас утка под одеялом лежит.

— Да⁈ — машинально задал вопрос Сергей, но физиология тела оказалась быстрее слова. Моча покидала тело человека, принося несравненное блаженство. А когда процесс завершился, Сергей, приподняв одеяло обнаружил, что его грудная клетка обтянута плотной повязкой.

— У меня что — перелом ребра?

— Да, но не одного, а трёх! — начала докладывать сестричка. — Операцию вам делали — спленэктомию. Селезёнка была повреждена во время аварии. Пришлось хирургам её удалить. Ушибов полно. Но это ничего! Синяки пройдут, раны затянуться! Главное — руки-ноги целы. Но вот голова…

— А что с ней? — попытался поднять правую руку Титов, замечая на среднем пальце напульсник. — Вроде бы не болит… Так, кружится немного.

Он осторожно прикоснулся к черепу, обнаружив на лбу бинт.

— Бошку мне пробило? — предположил он. Получая в ответ жалостливое кивание головой девушки.

— Да. Пришлось вам кусок металла из головы доставать. Осколок как нож пробил кость и застрял в левом полушарии мозга. Гематома там образовалась приличная. Но у нас хороший нейрохирург. Сказал — жить будете!

— И на том спасибо! — буркнул Титов, вспоминая, чем чревато повреждение мозга, отвечающего за логику и буквальное понимание слов. «Возможно, тарабарщина, которую я недавно слышал, как раз и является побочным эффектом хирургического вмешательства? Сейчас, вроде бы, шум в ушах притих», — напряг Сергей слух и невольно скривился. Уши его до сих пор ловили непонятные посторонние звуки.

Сестричка, заметив недовольство пациента, отнесла его к физиологической реакции организма, заботливо интересуясь:

— Тошнит?

— Да вроде как нет, — прислушался к себе Сергей. — Вот пить хочется.

— Я сейчас! — кинулась к выходу девушка. Принеся с собой обычную полулитровую пластиковую бутылку, она сунула один конец прозрачной трубки в горлышко емкости, а другой — в рот Титова.

— Пейте, но лёжа… потихоньку. Будет тошнить, вот — для рвоты. — поставила она пластиковую чашку возле головы Сергея.

Утолив жажду, Титов подождал немного, прислушиваясь к бурчанию живота, но вода обратно не просилась, после чего он вновь принялся расспрашивать медсестру о последних событиях.

— И давно я тут?

— Третий день. Вас на «скорой» привезли после аварии. Вы были без сознания и сразу на операционный стол. Супруге вашей уже сообщили, нашли её номер у вас в телефоне.

— А вот это зря, — вновь недовольно поморщился Сергей. — Мы с ней уже два года как в разводе.

— Но она сразу в больницу после звонка приехала. Плакала, умоляла, требовала к вам пустить. Но в реанимацию посторонним вход воспрещён.

— Блин… А с моей машиной что?

— С вашей — не знаю, наверное, гаишники увезли к себе на штрафстоянку. А вот с виновницей аварии всё хорошо! У неё в машине все подушки безопасности сработали, так что девушка не пострадала. Можете за неё не беспокоиться!

— Да мне пофиг на эту дуру! — резко обозлился Титов. — Купят себе права, такие фифы силиконовые, или папики им подарят, а ездить не умеют. Гололёд же, куда гнать, как сумасшедшая! Вылетела на встречку. Глаза выпучила от страха. Орет и летит на меня. Чёрт! Теперь машину сколько дней придётся восстанавливать, если что там осталось, а у меня работа разъездная. Мне в командировку надо было ехать в конце недели. Блин! Сколько я у вас тут торчать буду?

От всплеска негатива, у Сергея резко разболелась голова. Он даже застонал, хватая себя пальцами за переносицу и пытаясь снизить болевые спазмы.

Медсестра ринулась куда-то к выходу, но быстро вернулась, неся в руке шприц. Вставив иглу в специальный разъем капельницы, она ввела в трубку лекарство. Дождавшись, когда пациенту полегчает, она заискивающе произнесла:

— Вы не нервничайте так, больной. Вам противопоказаны эмоциональные всплески. Сейчас ваш лечащий врач появится и расскажет, как долго вам тут находиться. Что можно, что нельзя и чего лучше избегать. Быстро выйти не получится, увы, — развела она руками. — Пока рёбра срастутся, да голову вам надо будет проверить. Сотрясение вы в аварии очень сильное получили, да ещё осколок в черепе… Придётся на недельку-другую точно задержаться…

… Сестричка оказалась права. Титова держали в больнице почти месяц. Отсутствие селезёнки он особо не ощутил, да и со сломанными рёбрами проблем не было. А вот с головой… Болевые ощущения накатывали совершенно неожиданно, и шум в ушах то почти полностью затихал, то вновь начинал жутко раздражать. Лечащий врач сообщил, что он и сам не понимает, почему пациент жалуется на посторонние голоса. Психиатр не выявил шизофрению. Сергей адекватно реагировал на многочисленные тесты. Зато невролог дал заключение, что у больного наблюдается тиннитус. Мол — этот термин означает, что у пациента фантомная, субъективная природа шума. Посторонние звуки слышит лишь он сам. А генератором шума является его гиперактивная нервная система. От этого Титов и испытывает постоянный дискомфорт.