Андре Олдмен - Западня
Обзор книги Андре Олдмен - Западня
оборотня, нападающего на людей...
Андре Олдмен Западня
Глава первая
— Ба, да никак это Пленси Скурато по прозвищу Гриб! Можешь не прикрывать свою гнусную рожу капюшоном, старый греховодник, я узнал тебя по бородавке на кончике носа!
— И я признал тебя, Гарчибальд Беспалый, хоть ты и воротишь морду и кутаешься в плащ. Плащ у тебя, надо признать, отличный: ты, видать, специально разводил в нем моль, дабы устроить настоящее кружево из дырок!
— А что это у тебя под накидкой, старина Пленси, столь похожее на горб старца? Неужто тебя так скрутило во цвете лет?
— Вижу, и ты едешь не пустым в форт Либидум, Гарчибальд. Что это за штука приторочена к твоему седлу? Сдается мне, то копье, и древко его из осины, а наконечник серебряный...
— Глазастый ты, Гриб, ничего не скажешь. Я специально вымазал копье сажей, но от тебя ничего не скроешь. Молодец. Но и я малый не промах, хочешь, расскажу, что ты несешь на спине?
— Стоит ли, друг мой? Ну мало ли чего таскает в котомке усталый путник: одежку, пресные лепешки, кусок сушеного мяса...
— Мясо зайца, хитроумнейший Скурато, и не просто мясо, а лапки, отрезанные горбуном у сего несчастного зверька в ночь полнолуния на погосте! Надеюсь, ты не забыл, что заяц должен был лишиться жизни не иначе как при полной луне и с помощью шнура, скреплявшего косу девственницы?
— Желательно рыжей девственницы, Беспалый. А позволь осведомиться, что за дивный запах, от которого зажал бы нос и последний нищий в трущобах Тарантии, щекочет мне ноздри? Уж не твой ли воротник из шкурок бродячих котов, надетый поверх кольчужной рубашки, издает столь сильное благоухание? С этим ты, пожалуй, переборщил: достаточно было бы пары хвостов, приколотых к навершью шлема.
— Кто знает, дорогой Гриб, что достаточно, а что нет в нашем деле. Ты ведь тоже не ограничился заячьими лапками, слишком велика торба под твоим плащом. Что там еще? Кольца Иштар? Корень мандрагоры, вырытый под виселицей, в том месте, куда упало семя повешенного? Порошок Черного Лотоса пополам с истолченной перечной лианой? Я угадал?
— Частично, друг мой. Подозреваю, и я не ведаю всех твоих секретов.
— Во всяком случае, Гриб, нет тайны, ради чего мы оба прибыли в Либидум. Не станем делать вид, что привели нас сюда дела слишком различные,— мы не юнцы, и честолюбие не заменяет нам осторожности. Будем держаться вместе, или ты предпочитаешь метнуть ножи?
— Никогда не против сыграть в эту игру, старина, но только не с тобой и не сейчас. Ты прав, лишь юноши, не обремененные знанием жизни, хватаются за рукоять хассака при каждом удобном и неудобном случае. Уж коли судьба свела нас при въезде в удел старика Партера, останемся друзьями. Во всяком случае, до тех пор, пока нам обоим это выгодно.
Сей разговор, могущий склонить любого постороннего слушателя, ежели бы таковой оказался поблизости, к мысли, что беседующие являются по крайней мере записными чернокнижниками, происходил на пыльной дороге, ведущей к дубовым воротам форта Либидум, укрепленного городка, стоявшего на берегу реки Боевого Скакуна посреди земель, именующихся Боссонскими Топями.
Боссонские Топи, отделявшие величайшую державу Хайбории Аквилонию от диких и мрачных Пустошей Пиктов, населенных дикарями, некогда, как утверждали иные грамотеи, явились причиной раздора между богами, так и не сумевшими договориться между собой: благословить или проклясть сей край, где среди малярийных болот и многочисленных ручьев лежали участки плодороднейших черноземов, способных прокормить самого ленивого хлебопашца. Собственно, лень и спокойное благоденствие подданных, вызванные усилением военного сословия аквилонцев, способного защитить свои уделы от набегов свирепых, но менее организованных племен киммерийцев, а также дикарей Пограничного Королевства, именуемого так скорее ради удобства произношения, нежели в силу истинного положения дел, равно как и от войск немедийцев, народа воинственного, но раздираемого междоусобицами, заставили некогда короля Хагена обратить свои взоры на закат, туда, где лежали пределы пиктов, потомков древних переселенцев из-за моря, столь невежественных, что предпочитали они до сих пор каменное оружие железному. Закованные в броню рыцари Аквилонии с огнем и мечом прошли от границ своей державы до реки Черной, уничтожая пиктов именем Митры, вырезая целые деревни, сажая мужчин на колья и насилуя женщин. На берегу реки Громовой был возведен форт Велитриум, ставший столицей нового края.
Пикты ответили отчаянным сопротивлением, применяя против аквилонцев столь же жестокие и коварные методы ведения войны, как и сами завоеватели. К счастью для хайборийцев, дикари были разделены на множество племен, неспособных объединиться в единую силу. Это помогло Аквилонии постепенно очистить свою западную границу от пиктских племен и обжить эти дикие местности.
Король Хаген разделил новые территории на четыре части: Конаджохару, Орисконти, Конавагу и Чохиру — и назначил правителем каждой своего доверенного вассала. Эти нобили были обязаны предоставлять земельные наделы на вверенных им территориях каждому, кто имел силы и Желание удержать их и дать отпор набегам пиктов. В Боссонские Топи потянулись различного рода авантюристы, беглые каторжники и просто люд, уставший от притер нений, чинимых в цивилизованных землях феодалами, полагавшими всякое свое действие угодным богам и даже не трудившимися ставить свечу за невинно убиенные души своих ленников и вилланов. Постепенно в новых провинциях, называемых отныне Свободными Землями, поселились люди отчаянные, презирающие всяческие законы, кроме закона собственной силы, и не ставящие ни в грош ни пиктов, ни эмиссаров центральной власти, наезжавших время от времени из стольной Тарантии, дабы объявить о восшествии на престол очередного самодержца.
Впрочем, королей Аквилонии долгое время устраивало подобное положение вещей. Во-первых, земли державы избавлялись естественным образом от лихих людей, предпочитавших вольницу Свободных Земель строгостям судейских чиновников, во-вторых, сии отчаянные головы создали надежный барьер на пути проникновения дикарей в более цивилизованные края. Эту политику проводили и наследники Хагена, вплоть до короля Нумедидеса, владевшего Аквилонией ко времени описываемых событий.
Однако пикты не были столь слабы, как рисовали дикарей придворные стратеги. Вскоре произошло восстание, которое возглавил пиктский колдун Зогар Саг, после того как был захвачен и оскорблен аквилонскими пограничными отрядами. Он сумел привлечь на свою сторону вождей нескольких кланов около Конаджохары, которые объединили свои силы, чтобы напасть на аквилонцев. Зогар Саг сумел отравить несколько колодцев в форте Тусцелан и повел пиктских воинов на штурм укрепления. За одну ночь форт Тусцелан и вся Конаджохара были потеряны. Из семисот пятидесяти человек, составляющих гарнизон Тусцелана, в живых остался только один...
