Дмитрий Браславский - Паутина Лайгаша
Что ж, даже Темес назвал бы это лишь «военной хитростью». А то, что отец остался жив, так долгих лет ему жизни.
Слово не было вырвано силой, он дал его добровольно.
И все же… Пока Клятва не принесена, пока не пройдено Посвящение…
Заставив себя не думать об этом, юноша произнес так спокойно, как только мог:
– Я дал слово, и я пришел. Теперь я в твоей власти.
– В моей власти? – медленно повторил бог, взвешивая каждое слово. – Что ж… Однако если ты думаешь, что у меня нет иной заботы, кроме как являться каждому, приносящему мне Клятву, должен сказать, что ты ошибаешься. Я явился, чтобы ты услышал то, что должен услышать. Именно ты. И прежде, чем встанешь в ряды моего Ордена.
Юноша промолчал, но бог и не ожидал от него ответа.
– Если я в тебе не ошибся, ты уже задумывался о смысле жизни, – сочувственно-серьезно проговорил Айригаль.
Юноша кивнул.
– Четырнадцать-пятнадцать лет, самое время, – глаза бога смеялись. – Давай я попробую угадать, к чему ты пришел. Ты хочешь соединить в себе все: славу и доблесть предков, силу и стойкость отца, доброту и обаяние матери. Хочешь быть добрым сеньором и храбрым рыцарем, чье имя останется в веках и чья статуя займет должное место в родовом замке.
– Тебе это кажется странным или недостойным?
Дерзость приятно холодила сердце, однако у нее был и иной исток. Юноша умел лгать другим, но не умел лгать себе: он надеялся, что сможет оттолкнуть Айригаля. В конце концов, кому нужны не слишком почтительные слуги…
– Не более странным, чем то, что Аспари кружит подле луны, и не более недостойным, чем то, что твой отец может казнить своего вассала, а тот его – нет, – усмехнулся Айригаль. – Однако я пришел к тебе не затем, чтобы обсуждать это.
Показывает, кто здесь хозяин, подумал юноша. Пусть. Пока еще никто…
– Я пришел сказать тебе, – бог возвысил голос, – что на самом деле ты хочешь иного: остаться в памяти людей. Людей, а не только вассалов твоего отца и обитателей славного замка Найтмор. Ты хочешь стать живой легендой. Более того – ты мечтаешь повелевать, мечтаешь, чтобы никто не мог противиться твоей власти. Жалеешь, что не родился принцем крови, которого ждал бы трон. Я дам тебе славу и власть. Я, а не Орден Снежного Барса!
Слова Айригаля были правдой. Хотя и не той правдой, которую хочется услышать.
– Твоя слава и твоя власть несут с собой смерть! – голос юноши сорвался в самый неподходящий момент.
– Можно подумать, что Снежные Барсы несут с собой жизнь! – прогремел бог. – Не обманывай себя, любая слава и любая власть несут с собой смерть. Я не говорю тебе: «Выбирай». Ты уже сделал свой выбор. Я говорю тебе: «Задумайся».
– Снежные Барсы завоевывают славу своими мечами, – не сдавался юноша. – А ты требуешь плату.
– Не в большей и не в меньшей степени, чем любой другой бог. Или богиня. Значит ли это, что ты осуждаешь свою мать?
И, уже тише, Айригаль добавил:
– Разве что, чем больше плата, тем больше и награда.
Юноше стало не по себе: он вспомнил, с каким именно богом он разговаривает.
– То есть мне придется отдать тебе свою душу?
– Еще не хватало! – расхохотался Айригаль. – Предложить душу Владыке Вечных Пустошей! Свежая идея. Признаюсь, ты первый, кому она пришла в голову. И вообще, при чем здесь душа? Мне нужна вера. Настоящая, истинная вера. Мне нужно, чтобы ты хотел, мечтал стать моим жрецом.
– Но ты же сам сказал, что не предлагаешь мне выбора, – юноша чувствовал себя изрядно обескураженным.
– Ты дал мне слово, и я воспользуюсь им. В твоих же интересах. И все же я не тюремщик. Поверь, сейчас ты еще не готов выбирать. Но если когда-нибудь, в будущем ты решишь встать на иной путь, я не стану тебе препятствовать.
Юноша понял, что разговор окончен, и прижал правую руку к сердцу, показывая, что готов начать Клятву.
– Мир и Двэлл, слушайте нас, – на этот раз голос незнакомца раздавался со всех сторон, окружал, завораживал. Сейчас перед юношей был бог, и он счел за лучшее склониться перед его мудростью…
Юноша произнес последние слова Клятвы. Он ожидал, что божественная Сила наполнит его до краев, что он сможет… сможет… Сможет хотя бы что-то, чего не мог раньше.
Айригаль вновь от души расхохотался.
– Это я могу двигать взглядом горы! Я, а не ты!
Юноша опустил голову.
– У жрецов все по-другому. Смотри, – внезапно бог стал серьезным.
Приблизившись, он надел на шею юноши витую цепочку с палладиевой фигуркой ворона.
– Видишь вон то дерево, – он указал на кривоватый засохший ясень неподалеку от алтаря. – Представь себе, что за ним прячется враг, а ты безоружен. Стрела его арбалета смотрит тебе в грудь. Еще мгновение…
Юноша пристально посмотрел на дерево. Если бы за ним действительно кто-то прятался, ему надо было бы встать вон там, чуть левее, чтобы ствол скрывал тело, а ветви не заслоняли от стрелка алтарь.
Он и сам не заметил, как внутренне напрягся и подобрался. А ведь этому богу ничто не мешает действительно поставить там арбалетчика. И если сейчас не выполнить то, чего от него ожидают…
– А теперь попроси моей помощи! Быстрее! Мысленно, про себя.
Он попросил. Даже не попросил, а словно зачерпнул из бездонного хранилища Силы. Она наполнила его тело, заставила засверкать медальон. Мгновение – и дерево исчезло, будто его и не было.
И Сила ушла. Но она не оставила его опустошенным, обессиленным, разбитым. Он знал, что в любой момент Сила вернется, стоит лишь ему захотеть. Попросить. Воззвать к богу. Его богу.
Потом пришла усталость. Приятная усталость человека, который хорошо выполнил свою работу.
– Я дарую тебе мой первый Ранг. Отныне ты – Преступивший Грань, – довольно улыбнувшись, Айригаль похлопал его по плечу. – Кстати, можешь называть меня Вороном. Ты готов принять мое первое задание?
– Да, Ворон, – юноша склонил голову.
По дороге сюда он с грустью думал о том, что придется покинуть Найтмор. Ерунда – и хорошо, что он не успел поделиться этим с Вороном. Найтмор прекрасен, но мал – нельзя же всю жизнь провести в колыбели.
– Тебя воспитывали в готовности принять Посвящение Ашшарат?
О чем он говорит? Юноша с трудом заставил себя сосредоточиться.
– Если на то будет ее воля. Хотя отец хотел видеть меня рыцарем…
– Зеленая Дева отвечала на твои молитвы? – бог больше не был похож на вальяжного богатого купца. Теперь перед юношей был властитель, лорд, не сомневающийся в его лояльности.
– Не единожды. Она благосклонна к матери и говорила, что рада будет числить меня среди своих жрецов.
Айригаль прищурился.
