Александр Важин - Властелины дорог
Из бака несущегося на него мотоцикла вырвался на свободу огненный джин, поглощая своим телом седоков черной машины.
Следом за этим мелькнули испуганные глаза жреца Линора на фоне большого пламени, вздымающегося над борнийским лагерем.
И еще раз Шуру сотрясло от дрожи, вызванной в теле зеленой горошиной, замелькали лица убитых борнийцев, застывшие на поле машины и мертвые тела на растоптанных зеленых ростках.
Сейчас словно опыт всех десяти лет скитаний собрался воедино, сосредоточился в единую осязаемую сущность, в мощь, подобную той, что сейчас бушевала у его ног. Он старался почувствовать в себе эту всесокрушающую силу, запомнить ее, сделать частицей себя. Допинг - вещь страшная. Он прячется лишь в зеленой горошине и забирает много сил из тела. А часть этой Силы может остаться с ним навсегда, если он сумеет ее взять из бьющегося внизу Моря.
"Только пройдя весь Путь до конца можно ощутить и покорить эту Силу Воина", вспомнились слова Вайса.
галаз се ощущения.оторыми его награждали новобранцы на заставе.
Он очнулся, когда его за плечо тронул Заг.
– Поехали. Уже целый час торчишь здесь. Еще в море сдует.
Не всем волчатам стать волками,
Не всякий взмах сулит удар
Есть странный дар - лететь на пламя,
Чтоб там остаться навсегда
Звуки песни сменили рокот отдаляющегося моря.
Шура возвращался на Дорогу. Его мотоцикл не имеет себе равных. У него прекрасный рулевой, о таком можно только мечтать. Скоро ему будет противостоять лучший из воинов Дороги. Это должно вызывать лишь радость, ведь такая схватка может быть лишь один раз в жизни.
Он заслужил такой поединок.
Он уже увидел море. Теперь можно было и умереть. Но сначала нужно раздать долги, накопленные за десять лет.
6
Дедок был самым обычным - сухоньким, слегка сгорбленным, с каналами морщин на лице. Из-под соломенной шляпы, надвинутой на самые глаза, выбивались острые седые усы, на теле - видавшая виды кацавейка с множеством заплат.
Он встревожено смотрел на человека, идущего по полю к его шалашу. Человек сошел с далекого мотоцикла, остановившегося на дороге.
Сторож знал, что мотоциклисты не приносят ничего хорошего. Потому, склонив голову, он смиренно ждал неприятностей.
Подошедший оказался молодым парнем с двумя связками мотоциклетных ключей на шее. Шрамы на лице и колючий взгляд серых глаз сразу заставляли потупиться в землю и молча, с внутренним трепетом ждать, чтобы он побыстрее убрался. Правда, найт старался казаться приветливым и глаза его слегка потеплели.
Эти найты и убивают с такими приветливыми глазами.
– Дай руку, - требовательно сказал найт.
Сторож напряженно, словно опасаясь, что его будут бить, протянул руку. Вместо удара на ладонь легли… семь желтых монет.
Целых семь золотых монет! Пусть это не эджи, но золото все-таки. Зачем он издевается над бедным стариком?
– Ни в чем себе не отказывай, - серьезно сказал найт. - И прости.
Семь золотых монет. Сторож растерянно стоял с протянутой рукой. Это ж сколько можно будет на них сделать? Внуку хату срубить, еды накупить, еще одну козу завести…
– Можно, я возьму один? - спросил странный найт, показывая на арбузы.
– Бери…
– Спасибо!
Найт склонился над полем, постучал костяшками пальцев по одному, потом по второму арбузу. Аккуратно оторвал хвостик и взял зеленый шар под мышку.
– А как же… - сказал дед найту.
Мотоциклист уже развернулся и медленно шел к дороге, петляя между зелеными шарами арбузов.
* * *Чесса Шура не нашел. То ли его навсегда поглотило горнило последнего сражения, то ли он сейчас во главе своих бойцов-пехотинцев выдворял остатки борнийцев из Рогейна. Или вернулся на северную границу, где следовало пресечь набеги баберов. Как бы то ни было, Шуре не удалось распить с боевым приятелем бутылку-другую хорошего вина, как они договаривались накануне битвы.
* * *– А я тебя уже заждался, - сказал Асиней, вытирая руки подолом фартука.
Он только что закончил растирать какой-то порошок, от чего ладони у него были черными-пречерными, с синим отливом.
– А я все же приехал, - сказал Шура, соскакивая с седла.
– Вижу новый мотоцикл. Не вижу на нем той, которую ты должен был привезти.
– Слушай, дружище, тебе важно именно "привезти"? Или дочь короля важнее? Ведь привезти - только слово. А она - живая.
Лекарь задумался, отряхнул фартук.
– Сдается мне, что ты увиливаешь от своего обещания, - проговорил он медленно. Потом на его лице зажглась все та же тронутая улыбка до ушей. - Конечно же, мне главное, чтобы я мог видеть Ее.
– На Дороге среди найтов и сказителей бытует пословица: "Если Храм не едет к мотоциклу, то мотоцикл едет к Храму". Предлагаю переиначить пословицу и отвезти тебя к дочери короля. Марва ждет.
– Ч?дно.
– А еще тебе обещали должность королевского лекаря. Марва слаба здоровьем и ей понадобится регулярный уход. Надеюсь, ты справишься?
Она ждала у ворот одного из королевских домиков неподалеку от Сторкипа. У Марвы были светлые волосы, как у короля, и такая же дурацкая ухмылка, как у Асинея.
Завидев Марву, лекарь на удивление резво выскочил из коляски, подбежал к девушке. Они взялись за руки, смотрели один на одного и молча улыбались.
– Любите друг друга. - На лице Шуры появилась улыбка, хотя, как он ни старался, она все же не получилась такой широкой, как у тех двоих. Видя, что на него перестали обращать внимание, он тронул за плечо рулевого. - Погнали, Загги.
* * *До Шуры донеслась весть, что в одном из кемпингов сказитель поведал о смерти какого-то пасечника-землепашца.
Часть борнийцев отступала через север. И пришли они в край, где над полями высятся древние курганы, покрытые седовласым ковылем. В одном из тамошних сел они бесчинствовали, обобрали землепашцев, разорили богатую пасеку. Хотели над селянами измываться, да пасечник предложил провести их путями тайными на восток, чтобы армия Баделенда и охотники свободные их не настигли.
И повел он их тропами степными, потом привел к Руине, где можно укрыться в подземельях древних да переждать, пока пройдут преследователи в серой форме. Укрылись борнийцы под землей, да и хотели пасечника убить, дабы их не выдал. Но успел скрыться он.
А в канализации той долго сидеть нельзя. После дождя сильного отрезала вода борнийцев поганых от выхода, и вот-вот уже должны были они потонуть, как котята слепые. И пришел к ним пасечник, и тайным ходом вывел на свет.
