Айя Субботина - Шаманы крови и костей
До места расправы оставалось всего ничего. Арэн выровнялся, потянулся к дареному мечу, что носил в ножнах за спиной, ответило ему шелестящее железное эхо. Но, хоть воины перестали прятаться и теперь бежали со всех ног, их будто никто не замечал. Все взгляды были обращены на пророчицу: она передала перекованный клинок, которым пустила мальчишке кровь, мужчине, который держал пацаненка за волосы. Тот, не колеблясь ни мгновения, воткнул железо себе в шею, скорчился и рухнул на мертвого мальчика.
- Отец и сын отныне вместе в царстве новых богов! - сладким голосом возвестила пророчица и, только теперь услышав лязг, обернулась.
Арэн оцепенел. Мгновение назад он бежал со всех ног, перехватив меч двумя руками, будто жало, собираясь всадить его в пророчицу по самую рукоять, и вдруг - ноги словно окаменели, срослись с гранитом под ступнями. Он даже не мог оглянуться, посмотреть, отчего сделалось тихо. Ни шагов, ни шорохов. Осталась только пророчица и ее алый взгляд. Она была красива и ужасна одновременно, воспаленные веки опухли, белки того и гляди лопнут от. Нижняя часть ее лица была в крови, подол сорочки тоже. Она посмотрела на дасирийца так, словно ждала его появления.
- Он говорил мне, что придет тот, кого пошлют они, - сказала она, и Арэну показалось, что голос пророчицы раздается прямо в его голове. Она едва шевелила губами, однако же слова были громкими и отчетливыми.
- Кто? - только и смог выдавить из себя дасириец, сопротивляясь гулу ее стократно размноженного голоса. Она словно говорила на всех языках Эзершата. По губам Арэна потекла кровь.
- Первый, - ласково ответила пророчица. - Старые боги послали тебя, чтобы избавиться от той, которая сеет новое семя.
Дасириец потерял над собой контроль. Взгляд девушки сковал прочными путами. То, что было вокруг нее - люди, деревья, остатки каменного здания - сделалось расплывчатым. Она подавляла, заставляла чувствовать себя ничтожеством. Говорила, но в сонме ее голосов, Арэн не разобрал ни слова.
- Ты не помешаешь ему, потому что Первый переродился и среди нас. - Пророчица подошла к дасирийцу и погладила его по щеке. Девушка распространяла смрад, похожий на тот, что издает гниющее тело. Она была босой, и та часть ее ног, что осталась неприкрыта сорочкой, кровоточила множеством мелких ран. Девушка же, казалось, вовсе не чувствует боли.
Арэн хотел избавиться от ее прикосновений, но не мог пошевелиться. Не мог отвести взгляд от красивого лица, словно взгляд пророчицы обдавал божеской благодатью. Хотелось и бежать, и в тоже время - остаться около нее.
- Я не трону тебя, чтобы ты сам видел, что станет с теми, кто принял веру Первого. Они очистятся, тела станут им не нужны, потому что в новый мир есть путь только для духов. Новые боги милостивы, они принимают всякого, кто одумался и изгнал из себя скверную веру богов-лжецов. Боги-лжецы говорят с тобой? Разве слышишь ты их голоса даже в моменты самой горячей молитвы? - спросила она и сама же ответила: - Нет, потому что они слабы. Они не способны вычистить Эзершат от грязи, не способны удержать скверну, которая бурлит глубоко в сердце нашего мира. Но скоро твари вырвутся на свободу, и уничтожат все живое, до последней личинки. Не останется лживых богов, Эзершат очиститься кровью, как и должно быть. А потом придут новые боги, а те, кто принимает их веру, переродятся для лучшей жизни.
Она резко отняла ладони, повернулась и продолжила свою кровавую жатву. Дасириец по-прежнему не мог двигаться, и реальность плавилась, словно раскаленный воздух. Он видел, как последователи пророчицы приводили своих детей. Девушки продолжали подносить ей кубок, пророчица черпала, вливала в детские рты и те падали замертво. Потом их отцы и матери убивали себя - каждому пророчица подносила новое лезвие, приговаривая, что нельзя смешивать кровь живую и кровь мертвую. А дасириец продолжал смотреть. Что-то в нем будто перестало различать плохое и злое, заснуло глубоким сном. Дети, люди, кровь, крики и предсмертные хрипы - все казалось... обычным, словно так и должно быть. Словно бойня - ничего не означающее действо, и каждая жизнь стоит не больше раздавленного жука.
Вскоре из живых осталась только пророчица, кузнец и девушки-подавальщицы. Но пророчица велела и им убить себя. Оставалось только одно перекованное лезвие и кузнецу пришлось свернуть девушкам шеи, а после он, не колеблясь, воткнул его себе в грудь - точно туда, где должно быть сердце. Удар был таким сильным, что Арэн услыхал хруст треснувших ребер, а здоровяк рухнул, словно старый буд. Но и на этом дело не кончилось. Дасиреиц не удивился и тогда, когда трое охранников пророчицы приволокли его людей, тех, которые должны были освободить детей.
- Убийцы, - с отвращением прошептала девушка. - Вы убиваете сами себя, как падальщики. Ничья жизнь не может быть отнята, если на то нет воли новых богов. Вы забыли, что из женского чрева вышли, забыли, чья воля пустила вас в этот мир. Никогда не получить вам прощения, и перерождения.
Их всех убили, одного за другим. Просто выпотрошили, словно свиней. Кто-то не сопротивлялся, не сводя с пророчицы лихорадочного взора до последнего вздоха. Некоторые дергались и звали Арэна в помощь. Зачем? Дасириец не чувствовал надобности остановить пророчицу, он знал, что каждое ее слово - верно, а поступки - справедливы.
Покончив и с этим, девушка вернулась к нему. Ее трудно было узнать, так густо кровь забрызгала лицо, но трупный смрад никуда не делся, напротив, усилился, словно мертвяки за ее спиной уже начали гнить.
- Ты тоже заслуживаешь смерти, - задумчиво протянула она.
"Я с радостью приму ее, - хотел сказать он, но не смог. Слабость свалилась на него, словно пролитый на голову студень. Сделалось вязко во рту, веки закрылись сами собой.
- Но я оставлю тебе жизнь, - рассудила пророчица. - Ты так горячо веришь своим старым богам... Останься, погляди на то, как придет закат Эзершата. Смерть - это слишком милосердно для такого, как ты.
Что было дальше, дасириец помнил смутно. Мир вокруг раскачивался, словно лодка в шторм, а когда все стихло, пророчицы и троих ее охранителей и след простыл. Голова оказалась пустой, словно он только что родился, и еще не успел понять происходящего вокруг. Но реальность вернулась, стоило оглядеться по сторонам.
Арэн поднялся, все еще чувствуя слабость в ногах. Обернулся: скорченные ужасными позами, в жидкой траве валялись его воины, те, которые пошли за ним. Некоторые. Несмотря на муки - а как еще человеческое тело способно так вывернуть руки и ноги, и даже голову - некоторые продолжали сжимать мечи. Глаза почти всех были открыты и воины будто плакали кровью, она же сочилась из ушей.
