Евгений Малинин - Волчья звезда
Гаст растерянно поскреб щеку, метнул быстрый взгляд в сторону Юсута, поднявшего глаза к потолку, и пискляво забормотал:
— Ну… Это значит… Э-э-э, это… вопрос! «Как тебя зовут?»
На несколько секунд в зале повисла тишина. Мэтр Пудр внимательно разглядывал рыжего Гаста, а тот ковырял ногтем свой пюпитр. Затем наставник встал из-за стола, подошел поближе к отвечавшему мальчику и медленно, раздельно проговорил:
— Нет, Гаст, ты не стал лучше слышать после того, как между нами не стало… изверга. — Он обвел взглядом своих учеников и, вернувшись к натянутой на стену шкуре, взял в руки мягкий белый камешек. — Ну что ж, объясняю еще раз!
Мэтр написал на шкуре строку, состоявшую из непонятных значков, и принялся объяснять, каким образом из этих значков, из этих незнакомых, непонятных звуков получается фраза: «Я живу в вольном городе Ласте».
Вотша завороженно слушал наставника, он мгновенно вспомнил, как Вогнар еще на первом занятии говорил ему, что у разных стай разная речь и разное письмо! Теперь он слышал и видел эту другую, непонятную… пока что непонятную речь, иное, загадочное… пока что загадочное письмо. И это новое, другое, загадочное было для маленького изверга жгуче интересным.
Теперь каждое утро после завтрака он бежал в замковую школу, предвкушая нечто чрезвычайно интересное, захватывающее! У него, правда, не было необходимых для занятий вещей, он не мог принести из книжни свои письменные принадлежности, не мог разжиться хотя бы кусочком пергамента, но зато у него была отличная память и живое, жадное воображение! Однажды, спустя два месяца своих невольных занятий, он неожиданно для самого себя после одного из вопросов наставника поднял руку, повторяя жест учеников, знавших правильный ответ. И когда рассеянный мэтр Пудр произнес, словно само собой разумеющееся: «Говори, Вотша…» — извержонок вышел из-за своей парты, как это делали другие ученики, отвечая на вопрос, встал рядом с ней и, слегка запинаясь, сделал совершенно правильный разбор предложенного текста.
Все воспитанники мэтра Пудра, включая и княжну, смотрели на затесавшегося в их компанию изверга, раскрыв рты, и только сам мэтр, довольно улыбаясь, проговорил:
— Ну, вот, я всегда говорил, что для человека достаточно умного и усердного нет ничего невозможного…
«Человека!!! — ошеломленно повторил про себя Вотша. — Человека!!! Не изверга!!!»
А наставник вдруг замолчал, словно сам удивился своим словам, но, спустя несколько секунд, добавил:
— После занятий подойди ко мне… э-э-э… с разрешения княжны, конечно.
Когда занятия закончились, мэтр Пудр выдал Вотше чернильницу, связку перьев, несколько листиков прилично выделанного пергамента и… учебник языка западных стай, написанный самим мэтром.
— Тебе надо практиковаться в письме! — наставительно произнес мэтр Пудр, — …и в чтении. Мне почему-то кажется, что устный словарный запас у тебя уже вполне достаточен.
Спустя всего год Вотша прекрасно владел тремя наречиями языка западных стай, двумя наречиями языка восточных стай, языком северных стай и двумя наречиями языка южных стай, еще на двенадцати наречиях он мог достаточно хорошо изъясниться.
К четырнадцати годам Вотша вытянулся и превратился в высокого, стройного парня, гибкого и сильного. Свои длинные, соломенного цвета волосы он заплетал в косу или завязывал на затылке в хвост. На поясе его белой рубахи всегда красовался подарок князя Всеслава — короткий широкий нож в простых кожаных ножнах.
Именно в тот год незадолго до дня летнего солнцестояния в княжеский город Край начали съезжаться гости из разных стай. Первым с южных гор приехал отец Юсута, вожак горных ирбисов, Юмыт. Его поезд, состоявший из нескольких десятков повозок, запряженных маленькими косматыми коньками и управляемых извергами, одетыми в рваные халаты на голое тело, сопровождали двадцать могучих ирбисов во главе с самим вожаком. Длинный поезд долго проходил улицами Края, и жители города с удивлением рассматривали невиданных гостей.
Вслед за Юмытом прибыл вожак южных лисиц Хаан. Двадцать пять всадников вихрем промчались через город, так что никто в нем и не успел понять, что к их князю пожаловал новый гость. Князь Хаан был столь же рыж, как и его сын, Гаст, столь же худощав, мелок и кривозуб. Ни один изверг не сопровождал этого вожака.
Постепенно в Крае собрались отцы всех шестерых воспитанников мэтра Пудра и вожаки еще четырех стай. Наблюдательный Вотша вдруг понял, что у Всеслава сошлись вожаки всех сколько-нибудь значительных стай Севера, Юга и Востока. Каждый вечер в замке шумели пиры и празднества, каждый день Всеслав вел долгие беседы с одним или с другим вожаком, или они собирались по нескольку человек и о чем-то разговаривали в строго охраняемых комнатах. Три-четыре раза вожаки вместе со своими ближними дружинниками выезжали на охоту в степь или в восточные леса. Дважды на ристалищном поле княжеского замка устраивались турниры, хотя участвовали в них только волки, ирбисы, медведи и тигры, прибывшие с совсем уже далекого Востока.
Накануне дня солнцестояния князь Всеслав устроил роскошный пир для всех прибывших гостей и всех своих сородичей. Пиршественный зал был украшен молодой хвоей и освещен тысячами свечей. На возвышении стоял большой стол, за которым восседали все вожаки, чуть ниже вдоль западной стены зала был поставлен длинный стол для приехавших с вожаками дружинников, а все остальное пространство зала и вся замковая площадь были заняты дружинниками князя Всеслава. Веселье пира было тем раскованнее и безудержнее, что женщины на нем не присутствовали.
Князь Всеслав удивил своих гостей и убранством столов, и редкостными винами, собранными со всех концов Мира, и удивительными, изысканными кушаньями, которые приготовили его повара-изверги. Между столов и за распахнутыми настежь дверьми зала, на высоком и широком крыльце, пирующих потешали десятки плясунов, музыкантов, фокусников и скоморохов. А за княжеским столом плавно текла беседа.
— Скажи правду, Всеслав, — пьяненько подхихикивая, приставал к вожаку волков Ольстов, вожак северных тюленей, — сколько среди твоих ратников, севших за пиршественные столы, извергов?
Всеслав удивленно изогнул бровь, но Ольстов не заметил недовольства хозяина стола.
— Ну не будешь же ты утверждать, что все эти люди… э-э-э… люди?! Наверняка ты… хи-хи-хи… разбавил свое воинство парой сотен… недостойных!
— Зачем мне это делать, Ольстов? — с усмешкой переспросил Всеслав. — Зачем мне унижать своих высоких гостей, сажая их за один стол с извергами? И неужели ты думаешь, что кто-то из моих дружинников будет пировать в такой… к-хм… компании?!
