Владимир Корн - Берег Скардара
Я уже раскрыл рот, когда растворилась дверь и вошедший в нее человек, посмотрев на меня с немалой долей удивления, произнес с таким выражением лица, которое я надолго запомнил:
— Ваша светлость?!
Ну вот, раскололи на первом же допросе.
Глава 39
БОКАЛ ВИНА
Я определенно видел этого человека раньше. Так, если убрать бороду, усы и в крайней степени изумленное выражение лица, то получается…
Все, вспомнил. Это один из тех двух матросов, что дезертировали в Мойнстофе с борта «Мелиссы». Но как он умудрился здесь очутиться?
А зовут… зовут его Чизом. Да, именно Чизом. Вернее, это его кличка, но он как раз из той категории людей, что, окликни его по имени, как мама с папой нарекли, — и Чиз не сразу поймет, что обращаются именно к нему. После того как прошло его изумление, он начал выглядеть весьма смущенным. Как же, бросить нас в такой момент.
Бородач, видимо бывший здесь за главного, на такое обращение Чиза ко мне даже глазом не моргнул. Или самообладание у него отменное, или успел он в жизни такого навидаться, что теперь его трудно чем-либо удивить.
Он лишь указал рукой на свободный стул.
И все же удачно получилось, ведь зайди Чиз несколькими минутами позже, я бы успел такого наплести… И было бы неудобно за свое вранье, бородач этот, судя по всему, мужик неплохой. Кроме того, он мог бы бог весть что подумать, потому что люди обычно скрывают свое настоящее имя в том случае, если совершили какие-нибудь не очень хорошие поступки.
«И не заявишь, что путешествую инкогнито, в таком-то виде», — улыбнулся я своим мыслям.
Тем временем Медор Грюст, так представился бородач, отдал несколько распоряжений. В комнату вошла женщина и протянула мне сверток. Там оказались штаны и рубаха, пошитые из простой ткани, но новые и вполне приличные на вид. Затем я стал обладателем сапог, тоже новехоньких, и широкого пояса, знавшего когда-то лучшие времена. Когда я облачился в новый наряд, то почувствовал себя значительно увереннее. Единственное, что мне нравилось в прежнем облике, так это возможность беспрепятственно что-либо почесать, особенно в тех местах, что труднодоступны в одежде.
— Извините, господин де Койн, шпаги у нас нет. — Грюст произнес эти слова без малейшей насмешки.
В ответ я только махнул рукой: не те сейчас проблемы и печали.
К этому времени накрыли на стол, и свой разговор мы продолжили за ужином. Теперь в моих словах было значительно больше правды, вернее, в них не было ни слова лжи, но я рассказал ему о себе далеко не все.
— Это дойнты, — уверенно заявил Грюст после моего рассказа. — На редкость воинственное племя. Вот и эти, — он махнул головой в сторону бухты, на берегу которой расположились напавшие на форт люди, — тоже дойнты. Удивительно воинственный народ, — повторился он. — Как воины ничего собой не представляют, — на это раз его жест был полон пренебрежения, — но уже который год пытаются всех нас сжечь.
— Я в кирасирах служил, — в ответ на еще не высказанный вопрос пояснил он. — Четырнадцать лет как один день. И если бы не это…
Грюст указал большим пальцем правой руки на синеватый неровный шрам на груди, который сейчас был виден из-за распахнутого ворота рубахи.
За ужином он мне поведал, что укрепление существует уже четвертый год. Хотя теоретически земли принадлежат Абдальяру, но поселений на побережье мало, земли только осваиваются, и следующее попадется только через пару недель пути.
Дойнты пришли, вернее, приплыли на своих пирогах уже на второй год, и тогда погибло много народу, потому что к нападению никто не был готов. На этот раз убили всего двух человек, и погибли они по собственной глупости, пытаясь спасти свое имущество. Видимо, их тела я и видел на берегу.
Так, мне другое очень интересно. Чиз не мог прибыть вместе с остальными, мы расстались с ним всего несколько месяцев назад. А это значит, что он приплыл на другом корабле, из чего в свою очередь вытекает, что корабли сюда все же заходят.
Грюст мою догадку подтвердил: корабли заходят, и достаточно часто. Если считать частым три-четыре раза в год. На мой вопрос, для чего они заходят сюда, в маленькое поселение, он лишь пожал плечами, мол, на то есть причины. Ну и ладно, для первого раза я узнал вполне достаточно. Мне не нужны чужие тайны, я хочу крепко спать.
После ужина в ответ на мою просьбу получить во временное пользование какое-нибудь оружие он указал рукой на стойку в углу комнаты — выбирай.
И действительно, было из чего выбирать. Шпаги, как он и говорил, не оказалось, но я из-за этого не особо переживал. Я подобрал для себя саблю, похожую формой клинка на абордажную, разве что несколько большей длины. Чашка гарды почти полностью закрывала кисть руки. Щелкнув по лезвию ногтем указательного пальца, я получил в ответ приятный на слух звон. То что надо. Последнее время мы с Иджином много упражнялись именно с таким оружием, я был рад потренироваться с достойным соперником.
После кивка Грюста я повесил перевязь с саблей через плечо. Взял кинжал, к нему особых требований, кроме удобного хвата не было, и снова взглянул на него.
— Берите сразу пару, так надежнее, — получил я ответ.
Вот теперь я почувствовал себя совсем уверенно, засунув за пояс два пистолета. Надо будет повозиться с ними перед сном, примериться к ним, опробовать, насколько тугие спусковые крючки с курками. По-хорошему, неплохо было бы пальнуть из них пару раз. Но придется потерпеть до утра, большая часть обитателей форта уже спит, и не стоит их понапрасну беспокоить.
Когда я вышел перед сном из дома по минутной надобности, меня окликнул Чиз:
— Ваша светлость!
Сколько же ты меня дожидался?
Чиз немного помялся, не зная, как начать разговор.
Ну говори уже, Чиз. Хотелось бы немного поспать, вряд ли завтра денек выдастся спокойным, а до рассвета часа четыре, не больше.
— Ваша светлость, — снова начал он.
Я ободряюще похлопал его по плечу: слушаю внимательно и ничего против тебя не имею. Ты просто сделал свой выбор раньше, прежде чем я предложил сделать его всем остальным.
Как оказалось, причина его исчезновения в Мойнстофе была совсем не та, о которой я мог бы подумать. Чиз крупно проигрался в карты Мросту и не сумел придумать ничего лучшего, как исчезнуть с борта корабля. Затем, после ухода скардарцев из Мойнстофа, он некоторое время пробыл в городе. Устроившись матросом на попутный корабль, попал в Абдальяр, где и встретила его судьба в виде предложения отправиться в это поселение. Прикинув все за и против, осведомившись о капитане корабля, который сделал ему предложение, он и принял такое решение. Опасения его были не беспочвенны: соглашаешься на одно, а оказываешься совсем в другом месте, где-нибудь на рудниках. Но Чиза уверили, что все будет в порядке. Капитан корабля, как понял Чиз, имел от Грюста за каждого завербованного человека определенную сумму, величина которой осталась ему неизвестна. Здесь у него все сложилось очень хорошо, у него есть женщина, и он хотел бы остаться тут навсегда.
