Оксана Панкеева - О пользе проклятий
— А почему ты не занимаешься магией всерьез? — серьезно спросила Тереза.
— Видишь ли… — Кантор вздохнул. — Моя Сила совсем другая. Она внутри меня. И пользоваться ею надо как-то особенно. Пока был жив отец, он меня кое-чему научил. Потом он пропал, и другого наставника я найти не смог. Никто больше в этом не разбирается. А заниматься классической магией мне нельзя. Если попробую впустить в себя Силу, которой пользуются классические маги, она вступит в конфликт с моей собственной, и я сгорю. Отец об этом меня предупреждал.
— Может, тебе стоит поспать? Если ты черпаешь Силу изнутри себя, то должен очень уставать от магии. Как ты себя чувствуешь?
— Как после смены в железной шахте, — честно признался Кантор и подмигнул девушке. — Но это не столь страшно. Поцелуй прекрасной дамы способен даже мертвого мистралийца вдохновить на подвиги.
Тереза придвинулась еще ближе и бережно поцеловала его в щеку.
— Ну вот, — удовлетворенно сообщил Кантор, обнимая ее за плечо. — Теперь и я вижу, что не зря старался.
— Даже не знаю, как тебя благодарить… — прошептала девушка.
— Очень просто. Излови завтра Жака и приласкай его подобающим образом. Потом расскажешь мне, какая у него была физиономия. Уверен, будет очень весело.
— Обязательно, — пообещала Тереза. — Жак, наверное, очень обрадуется. Но теперь я разгоню к чертям всех его любовниц!
— Хоть одну-то оставь, — улыбнулся Кантор. — Или ты ревнива, как дон Тенорио?
— Нет, просто они мне на нервы действуют… Но давай об этом не будем.
— Пожалуйста. Тогда о чем?
— Жак рассказал мне, как ты заслонял его от стрел, — сказала вдруг Тереза. — Почему? Ты всегда так поступаешь?
— Не совсем… Но в данном случае… Я же был в кольчуге и не особенно рисковал. А его бы наверняка убили.
— Ты рисковал достаточно сильно. Тебе могли попасть в голову, у них могли быть бронебойные стрелы, да и сам Жак в таком состоянии мог тебя зарубить, не глядя. Ты прекрасно это знал и все-таки его прикрыл. Почему?
Кантор пожал плечами:
— Такой вот я ненормальный. Рисковый и отчаянный сверх меры.
— Ты просто не хочешь сказать? Это тайна?
Женщины! Ведь хрен вас обманешь… Это Жаку можно совать фиалки за уши, и он эти самые уши послушно развешивает, а вы… существа особенные.
— Поклянись, что никому не скажешь, — не выдержал Кантор.
— Христом Богом клянусь. Не скажу.
— Я ему кое-что должен.
— Насколько серьезно?
— Максимально. Он меня не помнит, и… я бы предпочел, чтобы и не вспомнил. А я его узнал. — Мистралиец вздохнул и тяжело поднялся со скамейки. — Только не рассказывай Жаку, прошу тебя. Если ты хотя бы намекнешь, он тут же догадается. А я этого не хочу. И так чуть не засветился.
— Клянусь. — Тереза тоже встала. — Я никому не скажу… Диего, а если Жак меня спросит, как я… как это получилось?..
— Пусть думает, что это естественный результат его усилий… а еще магического действия крови дракона. А то огорчится и начнет переживать — как это так, он два года старался, а тут пришел какой-то нахал… Пойдем, пожалуй. А то его высочество, наверное, извелся мыслями о неподобающем…
Тереза засмеялась:
— А давай напугаем Элмара?
— Как?
— Выйдем и поцелуемся на прощание.
— Почему на прощание?
— Потому что я пойду спать к Жаку. Едва на ногах стою. Если ты помнишь, я сегодня подвиги совершала.
— Подвиги — это конечно, — согласился Кантор и протянул даме руку.
— Смешная сказка, — весело улыбнулся Карлсон, мечтательно уставясь в потолок. Там плавно кружилась дюжина разноцветных шариков, которые создавали в комнате удивительный волшебный свет. — Ты меня так назвала потому, что я собрался улететь в окно?
— Да, — подтвердила Эльвира, лежа на спине и любуясь светящимися шариками. — Есть еще некоторое сходство, но не столь существенное.
— Ты просто не знаешь, как я люблю сладкое! — засмеялся он и запустил в полет еще один шарик. — Правда, за свою люстру можешь не опасаться, на них я не катаюсь.
— Зато сидишь на ручках кресел и на спинках стульев, — заметила Эльвира. — Точно как наш Мафей.
— Я тоже полуэльф, — охотно пояснил Карлсон, дотянулся до шкатулки с сигаретами и в очередной раз развлек даму добыванием огня из пальцев. — Не знаю почему, но мне так удобно. То ли у нас центр тяжести в другом месте, то ли вестибулярный аппарат не такой, как у людей…
Он тоже лег на спину и уставился на многоцветный хоровод, одновременно приступая к созданию еще одного шарика.
— Карлсон, а сколько тебе лет на самом деле?
— А что? — безмятежно откликнулся он.
— На вид от силы двадцать пять, ведешь ты себя как подросток, но в постели чувствуется, что ты намного старше.
— А не испугаешься? Вдруг мне уже за двести?
— И ты до сих пор ученик? Шутишь.
— Шучу, — согласился он, катая по ладони зеленый шарик. — Мне тридцать пять, если тебе так интересно. Не так уж и много. Правда?
— Серьезно? Получается, ты даже старше нашего короля.
— Почему «даже»? У вас еще достаточно молодой король. А выглядеть так, как сейчас, я буду еще лет десять — пятнадцать… Тебе это все действительно интересно?
— Конечно. Я никогда не имела дела с магами. В особенности с полуэльфами. А почему о тебе никто ничего не знает? Вот наш Мафей — главная достопримечательность двора, и вообще считается, что он единственный полуэльф на свете.
— Это потому, что старик Зиновий — неисправимый скандалист, а Поморье — старомодная и добропорядочная страна, — засмеялся Карлсон и подбросил шарик вверх. — Я узнал о том, что я полуэльф, уже будучи взрослым и совершенно случайно. Мне рассказал один маг, который присутствовал при моем рождении. Я родился с такими же ушами, как ваш Мафей, и мне их тут же… — Он пошевелил пальцами, изображая ножницы, и лукаво посмотрел на Эльвиру.
— Опять шутишь? — подозрительно спросила девушка. Жак тоже был любителем таких розыгрышей, но его она знала давно и уже научилась определять, когда тот шутит. А Карлсон пока еще был недостаточно изучен.
— Вовсе нет. Это чистая правда. Мама заплатила бешеные деньги известному хирургу за операцию на новорожденном младенце, чтобы к тому времени, как дитя покажут отцу, у меня были маленькие кругленькие ушки, как у всех людей. Покойный папа был ревнив, как дон Тенорио, и, если бы супруга преподнесла ему сына от неизвестного эльфа, он бы ее точно зарезал.
— А за твои красивые глаза он ей ничего не сделал?
— В предках у моих родителей эльфы встречались, так что глазами вряд ли можно было кого-то удивить. А вот уши бывают только в первом поколении, и это явное доказательство маминой неверности надлежало устранить. Вот так оно делается в Мистралии… впрочем, я на маму не в обиде. От этих ушей я бы имел одни неприятности. Силы они не добавляют, а быть достопримечательностью у меня никогда не было желания. Как ты думаешь, пережил бы я охоту на магов, если б у меня были эльфийские уши?
