Наталья Колесова - Карты судьбы
– Все не так, Рей! – вновь воскликнула я, и вновь он меня не услышал. Драгар усмехался: и перед смертью он не желал ни пощады, ни жалости.
– Говори, мальчик!
Рей уже не был мальчиком. Когда-то тонкий, угловатый, он налился молодой мощью мышц и мужской стати. Перед королем стоял сильный, хоть и юный противник.
– Ты так торопился, что даже не взял с собой надежной охраны. Мы устроили засаду и, как видишь, не прогадали!
– Выслушай меня, Рей! Да послушай же! – взмолилась я, дергая брата за рукав, но он словно оглох. Они были одни в своем мире ненависти, где каждый почитал себя правым.
– Настал и твой черед, Драгар. За моего отца. За моих братьев. За моих сестер. За Ану.
– Рей!
– Думаешь, ты умрешь здесь и сейчас, Драгар? – продолжал брат. – Вовсе нет! Ты будешь жить еще долго. Помнишь поговорку: «В Усыпальницу много ходов и лишь один выход»? Попробуй найди его.
Солдаты молча подтолкнули Драгара к темному колодцу. Похолодев, я бросилась к ним.
– Подождите!
– И еще, – словно наконец вспомнив обо мне, сказал Рей. – Как он обращался с тобой, Ана?
– Ни словом ни делом Драгар не оскорбил и не унизил меня! – твердо сказала я. – Клянусь тебе в этом!
Черные глаза короля встретились с моими. Они улыбались.
– Спасибо… принцесса.
Я резко отвернулась от него.
– Рей, послушай!
– Потом, Ана.
– Я просила, и он оставил тебя в живых. Теперь я прошу ТЕБЯ – просто подожди!
Рей заколебался. Но тут подал голос Драгар:
– Раньше вы применяли более весомые аргументы, леди! Это решило дело – Рею было невыносимо любое напоминание о той ночи. Он ринулся вперед, толкнул Драгара в грудь…
Крика мы не услышали.
Я шагнула. Еще. Еще. Наклонилась, вглядываясь во тьму без дна и надежды.
– Он не разбился, – сказал за моей спиной брат. – Он не разбился, нет. Он там, внизу, и никогда больше не выйдет оттуда.
– Я просила тебя, – сказала я задумчиво. – Я просила. Умоляла – всего одну минуту…
– Потом, – успокаивающе сказал Рей. – Сейчас мы должны спешить, уйти, пока…
– Уйти? Ну что ж, идите…
– Ана, отойди, ты можешь упасть…
– Упасть? – я засмеялась. – Упасть! Да я сейчас просто шагну вслед за ним! И разделю его судьбу!
– Ана, что ты говоришь! – Рей шагнул ко мне и попятился, когда я отступила к колодцу. – Ана, не двигайся! Ведь ты была его пленницей! Теперь ты свободна!
– Свободна? – крикнула я. – А ты спросил – нужна мне эта свобода?
Он смотрел на меня, бессильно свесив руки. Сказал еле слышно:
– Мне говорили. Но я не верил… до этой самой минуты не верил… как он добился этого? Какими посулами? Какими угрозами? Как он сумел заманить тебя в свои сети, Ана? Я же предупреждал тебя…
Я устало качнула головой. Некогда и незачем было разуверять его.
– Не твоя беда, не моя вина, что все случилось так, как случилось. Только сейчас и здесь моя и его дорога неразделимы, и…
Краем глаза я уловила движение слева, отшатнулась и рухнула в черную пустоту…
Низкий каменный коридор освещали слабой голубоватой дымкой лишь растущие на влажных стенах плесень и какие-то мерзкие грибы. Заглушая свой страх и одиночество, я постаралась припомнить все, что когда-либо слышала о королевской Усыпальнице. Говорили, что под останками великих владык древности хранятся несметные богатства и могущественные волшебные вещи. Недаром многие безумцы пытались проникнуть сюда. Истории кишат чудовищами, охраняющими сокровища, ловушками, подстерегающими смельчаков… Но ни одна не говорит о вернувшихся с удачей. А вдруг все это – лишь легенды – и мы с Драгаром напрасно пожертвовали свободой, а может, и самой жизнью? Но тогда зачем столько веков существует род Хранительниц Усыпальницы? В древности короли обращались к ним за помощью, и, рассудив их нужды и силы, Хранительницы давали им оружие, владеть которым мог лишь Истинный Король. Если бы Марк не увез отсюда мою мать, пренебрегая верой и обычаем, Драгар не пустился бы в этот безумный, безнадежный поиск…
Я еще не пришла в себя после стремительного спуска по почти отвесному склону колодца и, дуя на ободранные ладони, пыталась сообразить, как далеко и в каком направлении мог уйти Драгар. Катакомбами, по слухам, изрезан весь скальный массив под Усыпальницей. Рей прав – существует лишь один выход, и нам предстояло его найти. Но сначала еще надо было найти Драгара. И я сделала самое простое, хотя, может, и не самое разумное – набрала полную грудь воздуха и крикнула что есть мочи:
– Драгар! Где ты?
Мой крик вернулся ко мне таким оглушительным воплем-смехом-рыданием, что я в страхе присела:
– Дра-а-а!..
– …а-а-ар-р!..
– …е-э-э-э…
Я представила, как мой крик блуждает по бесчисленным коридорам, бьется о каменные стены перепуганной птицей – и летит, летит, все дальше и дальше. И может, через неделю, или месяц, или год я вновь встречусь с ним – но уже с шепотом, вкрадчиво шуршащим мне навстречу:
– …ты-ы-ы?
И поняла, что больше никогда не посмею нарушить молчание этой вечной темноты. Вздохнув, я оглянулась и пошла налево – это направление было нисколько не хуже другого. На стенах слабо светилась плесень: достаточно, чтобы я могла не спотыкаться. Драгар говорил, у него есть часть плана Лабиринта. «Это где-то в центре, самом сердце Лабиринта. Огонь Жизни – так называли его древние. Но больше я ничего не смог узнать – что он такое? Оружие? Вещество? Действительный огонь?»
В Усыпальницу ведет много ходов. А мы даже не знаем, через который вошли. Я подумала о Рее и стиснула зубы. Мы могли бы попытаться, только попытаться – но вмешался он и свел все наши надежды и надежды страны на нет. Он думал только о мести, о крови, о беззащитности врага – боги, почему мужчины так упрямы? Он даже не смог понять, почему я хочу идти с Драгаром…
А почему я хотела этого?
По привычке? Заразившись его уверенностью в своем праве и силе? Когда и где я начала принимать его решения и суждения как единственно возможные и следовать за ним – подобно преданному слуге – без страха и сомнения?…
Мои руки наткнулись на стену. Я лихорадочно ощупала влажный камень. Тупик? Придется возвращаться, а я так устала. Так долго шла… все это бессмысленно, бессмысленно… Я разом ощутила ноющие ноги, сухость в горле, усталость и равнодушие. Присела у стены, уже не обращая внимание на склизкую плесень. Одиночество и темнота. Темнота и пустота. Пустота и безмолвие…
Безмолвие? Я подняла голову. Не звук – скорее намек на него, подобный шелесту пересыпаемого песка. Но он рос, он полнился, он превращался в настоящий, отдающий эхом звук… Звук шагов. Я замерла – неровные, усталые, волочащиеся шаги давно идущего человека. Драгар!
