Мэгги Стивотер - Похитители грёз
С другой стороны, Серый Человек говорил: «Он тридцатидевятилетний менеджер по инвестициям, и за работу, вероятно, он должен быть застрелен двумя пулями в голову и возвращен в свой офис с неоднозначной запиской».
И была в нем теперь третья часть, которая не была ни Серым Человеком, ни Дином Алленом, которая вообще не думала о своем брате. Эта часть — наверное, она была мистером Греем — не могла перестать думать обо всем, что он оставлял позади. Выцветшие и красивые расщелины маленького городка, бесцеремонное распространение улыбки Моры, новый гром его внезапно заработавшего сердца. Эта его часть даже скучала по Зануде Цвета Шампанского.
Взгляд Серого Человека опустился на записку, все еще прикрепленную к рулю:
«Это тебе. Такая, как тебе нравится: быстрая и безликая».
Это был такой отличный маленький план, гладкий и простой. Все, что он должен был сделать, это бросить все. И план неплохо работал.
Но затем что-то произошло.
Вокруг не было ничего, кроме деревьев, шоссе и черноты, но внезапно взорвались огни на пассажирском сидении спящих машин.
Не мерцание. Не намек.
Звук взрыва в ночи. Фары позади него наклонились, когда в автомобиле ударили по тормозам, их измерительные приборы, несомненно, завывали так же, как и его.
«Нет, — подумал Серый Человек. — Один из тех мальчишек в Генриетте грезил и все разрушил».
Но дело было не в этом.
Потому что показания приборов были непрерывными и вопящими. Обычно энергия зашкаливала в момент создания объекта из сна, а затем резко падала. Но приборы все еще держали значения на одном уровне. И оставались такими несмотря на факт, что Серый Человек уносился из Генриетты со скоростью семьдесят миль в час.
Позади Серого Человека дрогнул первый автомобиль. Возможно, они сомневались в истории Серого Человека. Предположив, как и Серый Человек, что кто-то еще использовал Грейворена.
Но чем дольше сигнальные огни и завывающие предупреждения продолжались, тем более очевидным становилось, что это не дело рук Грейворена. Мало того, что показания были постоянными, они еще и прибывали отовсюду. Должно быть, это линия, о которой говорила Мора. Что-то с ней случилось, и теперь она была живая, поднимая выше крыши эти энергетические показатели.
Машина позади все еще его преследовала, но медленнее. Они имели доступ к тем же приборам, что и Серый Человек… И они были озадачены.
Осознание пришло к Серому Человеку постепенно. Пока энергетическая линия создавала столь драматичные показания, Грейворен был невидим. Энергетический всплеск не был бы заметен в уже существующем беспорядке.
Что означает, что Генриетта не должна волноваться о каких-нибудь новых охотниках за Грейвореном. Никто не сможет использовать эти показания для точного определения чего-либо, кроме места положения линии. Это значит, что если Серый Человек смог бы как-то разделаться с этой кучкой кладоискателей, то оставалась всего одна причина, по которой Серому Человеку надо было бы бежать из Генриетты.
Его брат.
Ронан создал ночной кошмар, чтобы сражаться с драконом Кавински, и они дрались. Сквозь черноту создания поднимались, смешиваясь друг с другом. Фейерверки разрывались позади них, освещая их размеры. Толпа, пьяная, одурманенная, наивная и желающая чудес, криками выражала поддержку.
Внизу на земле Ронан и Кавински откинули головы, наблюдая за тем, что они натворили.
Создания были прекрасны и ужасны. Искры сыпались от них каскадом, когда встречались когти и огонь. Ночной кошмар издал крик, похожий на залп фейерверка.
Выше, выше, выше в темноту. Глаза Ронана метнулись в толпу. Гэнси и Блу разделились, и он видел, как они распахивали двери Митсубиши в поисках Мэттью. Все машины остановились, потому что каждый наблюдал за драконами. Было не так много автомобилей. Гэнси и Блу найдут его. Все будет в порядке.
А затем огненный дракон Кавински оторвался от ночного кошмара. Он вжал в себя газообразные плечи и опустился. С шипящим и взрывающимся шумом он задел один из прожекторов. Столкновение не возымело эффекта на дракона, но лампа опрокинулась. Потрясенные крики заполнили воздух; лампа свалилась, словно дерево.
Лицо Кавински светилось. Он вскочил на ноги, когда огненный дракон бросился на другой прожектор. Пламя вырвалось и рассеялось. Лампа взорвалась.
Ночной кошмар Ронана свалился с неба, толкнув огненного дракона. На какой-то момент оба они ударились об землю, катаясь в пыли, а потом снова оба были освещены.
Никто в действительности не испугался. Почему они не боялись?
Это была магия, но никто в нее не верил.
Музыка все еще ревела. Автомобили все еще были заведены. Над ними дрались драконы, а это была просто другая часть вечеринки.
Огненный дракон закричал тем же ужасным криком, что и раньше. Он помчался туда, где стояли у машины Кавински и Ронан.
— Останови его, — сказал Ронан.
Глаза Кавински были прикованы к дракону.
— Сейчас никакой остановки, Линч.
Его разъяренный дракон развернулся, вытянув крылья. Проносясь вдоль гоночной площадки, он тащил за собой полосы пламени по грязи. Он прыгнул на крышу одной из Митсубиши в конце. Когда когти заскрежетали по металлу, машину обуял огонь. Дракон взметнулся в воздух. Движение перевернуло автомобиль под ним с такой легкостью, будто игрушку.
Мэттью?
С другой стороны площадки Гэнси взмахнул руками над головой, покачав ею, когда поймал взгляд Ронана. Не в этой.
— Говори, в какой машине мой брат, — потребовал Ронан.
— В белой.
Дракон съежился. Очевидно, он готовился броситься вниз еще раз. На самом деле, было любопытно, насколько четко Ронан мог видеть его глаза с такой высоты. Это были страшные глаза. Не то чтобы они были пустыми, а скорее, когда ты смотрел за огонь, дым и множество языков пламени, ты мог видеть, что глубоко внутри глаза реально были только дымом и пламенем.
В толпе повисла тишина.
В этой тишине смех Кавински звучал громче чего-либо.
Одиночный крик раздался из толпы. Это был своего рода экспериментальный звук, пытающийся решить, был ли страх теперь, наконец-то, правильной реакцией.
Когда ночной кошмар Ронана ударился в огненного дракона, монстр Кавински прижал свои прозрачные ноги к его телу. Сера облаком вырывалась из его рта. Он был смертельным, словно рак. Как радиация. У него были зубы, но они не имели значения.
Кавински щелкнул пальцами. Раздался еще один залп фейерверка, прочертив мерцающий след между двумя существами. Он взорвался над ними, подобно ядовитому цветку.
Ночной кошмар врезался в огненного дракона. Оба они рухнули на землю, катясь в толпу. Теперь развались крики, когда люди отскакивали в стороны. Два существа процарапали когтями себе путь над другой Митсубиши. В воздухе. И снова вниз.
