Стивен Эриксон - Полуночный Прилив
— Ты говорил сам с собой. Не надо так делать.
— Я сам себе это говорю, — отозвался Удинаас, направляясь к двери и на ходу сдергивая с крючка плащ. Снаружи был не дождь, а потоп. Он едва смог различить в гавани стоящие на якорях суда. На берегу силуэты. Солдаты.
Накинув капюшон, он пошлепал по направлению к цитадели, которая недавно принадлежала Королю — Ведуну.
«Служить императору Эдур. Куда ты пошлешь свой народ, Рулад Сенгар?»
Сторожившие вход теневые духи не препятствовали рабу войти. Поднявшись по ступеням, он положил руки на дверь и раскрыл створки, внося внутрь водяную пыль. «Сюда, клятые Эдур. Проведите лезвием по горлу. По груди». Но внутри не было охраны, завеса в тронный зал опущена.
Он стряхнул воду с дождевика и продолжил путь. К завесе. Откинул ее.
И увидел Эдур на коленях. Все они склонились перед мерцающим Руладом, который стоял на возвышении, подняв меч над головой. На плечах медвежья шуба, лик — зыбкая золотая маска, окружающая темные провалы орбит.
Но он не слепой. Не увечный. А если в нем есть безумие, сейчас оно густыми потоками льется по всему залу.
Удинаас почуял, как глаза Императора остановились на нем — будто когти впились в мозг. — Подойди, раб, — проскрежетал он.
Головы поднимались, пока Удинаас проходил сквозь толпу к тронному помосту. Летериец не глядел в глаза присутствующих: его взор не отрывался от глазниц Рулада Сенгара. Он мельком заметил Ханнана Мосага, на коленях и с опущенной головой, а за ним, в аналогичных позах — всех к'риснан ов.
— Говори, Удинаас.
— Прибыла делегация, Император.
— Мы связаны, Удинаас, ведь так? Раб и владыка. Ты услышал мои призывы.
— Да, хозяин. — Он понял, что лгать всегда легче.
— Делегация ожидает в лагере торговца. Веди их сюда, Удинаас.
— Как прикажете. — Он поклонился и начал с трудом проталкиваться наружу, не поворачиваясь.
— В этом нет нужды, Удинаас. Я не оскорбляюсь видом человеческой спины. Иди и скажи им, что ныне их примет правитель Эдур.
Удинаас развернулся и вышел из зала. Снова дождь, снова через мост. Одиночество могло бы побудить к раздумьям, однако Удинаас поборол это побуждение. Мир был погружен в туман, и подобие этого тумана воцарилось в его уме. Он раб. Рабы выполняют приказы.
Около купеческих фургонов было натянуто широкое полотнище, из — под него валил дым. Аквитор Серен Педак повернулась и первой увидела его. «Да. В ней есть большее, чем она сама сознает. Духи, чем-то родственные ей — роятся, будто мошки вокруг пламени свечи. А она их даже не видит». Он видел, как она что-то произнесла. Другие люди стали оборачиваться в его сторону.
Удинаас встал как раз около полога. Он не поднимал глаз. — Правитель Эдур просит вас придти в цитадель.
Один из воинов заворчал: — Ты стоишь перед Принцем, летериец. Падай на колени или я снесу твою голову с плеч.
— Тогда вытаскивайте меч, — ответил Удинаас. — Мои хозяева — Тисте Эдур.
— Он никто, — произнес молодой человек в роскошных одеждах. Вяло махнул рукой: — Наконец-то нас пригласили. Первый Евнух, вы пойдете во главе?
Грузный широкоплечий мужчина с лицом столь же темным, как его платье, вышел к Удинаасу. — Аквитор, прошу вас идти с нами.
Серен Педак кивнула, натягивая на голову капюшон, и присоединилась к Первому Евнуху.
Удинаас повел их через мост. Ветер рвал дождевые струи, и те с силой хлестали по тропе под их ногами. Мимо домов знати, к лестнице.
Перед дверями кишели теневые духи.
Удинаас взглянул на Квилласа Дисканара: — Принц, ваши телохранители не приглашены.
Юнец скривил губы. — Финед, ждите снаружи вместе со всеми вашими людьми. — Мороч Неват хмыкнул и жестами приказал охране расположиться вдоль внешней стены цитадели.
Духи отступили, формируя проход к двойным дверям.
Удинаас прошел вперед и широко распахнул их. Потом обернулся. В одном шаге стояли Нифадас и аквитор; принц, с кислым лицом, встал немного ниже их.
Первый Евнух нахмурился, взглянув на завесу в дальнем конце коридора. — Тронный зал полон эдурской знати? Почему же я ничего не слышу?
— Они ожидают вашего появления, — ответил Удинаас. — Правитель Тисте Эдур стоит на центральном помосте. Его внешность может вас поразить…
— Раб, — подчеркнуто презрительно сказал Квиллас, — мы не ожидаем, что переговоры начнутся немедленно. Мы пока всего лишь званые гости…
— Не гарантирую ничего, — невозмутимо ответил Удинаас. — Советую быть готовыми к любому повороту.
— Но это нелепо…
— Давайте же войдем, — прервал их Нифадас.
Принц, не привыкший, чтобы его речи прерывали, покраснел.
Заговорила аквитор Педак: — Удинаас, по твоим словам я заключаю, что Ханнан Мосаг свергнут.
— Да.
— И Рулад Сенгар объявил себя новым королем Эдур.
— Нет, аквитор. Императором.
На несколько ударов сердца все замолчали. Принц недоверчиво хрюкнул. — Какой империи? Шести племен охотников на тюленей? Этот дурак сошел с ума.
— Одно дело, — медленно произнес Нифадас, — провозгласить себя императором. Другое — заставить благородных Эдур склониться перед такими претензиями. Удинаас, они приняли его?
— Да, Первый Евнух.
— Это… поразительно.
— А Ханнан Мосаг? — спросила Серен Педак.
— Он также склонил колени и выразил покорность, аквитор.
И снова все замолчали.
Затем Первый Евнух кивнул Удинаасу: — Благодарю. Теперь я готов предстать перед императором.
Удинаас кивнул и пошел к завесе. Отодвинув ее, ступил в тронный зал. Знать расположилась так, чтобы освободить проход к центральному возвышению. Все стояли. Рулад Сенгар на своем помосте оперся на меч. Движения сместили с мест некоторые монеты, обнажив полоски обгоревшей кожи. Влажность, жар от масляных светильников сделали воздух тяжелым и горьким. Удинаас старался взглянуть на сцену глазами постороннего — и поразился ее грубому варварству. «Это павший народ.
Который поднимается вновь».
Первый Евнух и аквитор появились на пороге. Нифадас шагнул влево, открывая взорам Принца.
Удинаас возвысил голос: — Император. Первый Евнух Нифадас и Принц Квиллас Дисканар. Официальная делегация Летера.
— Подойдите, — хрипло, но приветливо сказал император. — Я Рулад Сенгар, и я объявляю вас гостями Империи Тисте Эдур.
Нифадас склонил голову: — Мы благодарны Вашему Величеству за гостеприимство.
— Желание короля летерийцев — установить с нами формальные отношения, — произнес Рулад. И дернул плечом: — Я почему-то думал, что у нас уже есть договор. Мы его почитаем, а ваш народ — нет. Какой же прок в новых соглашениях?
