Евгений Щепетнов - Монах. Боль победы
— Мда… слыхала я о таких делах, но не верила, что такое может быть — Гараскарания с недоверием помотала головой — были на моей памяти такие истории. Доходили слухи о связи некоторых драконов с людьми. Но чтобы так, такая любовь… да ладно. Так — значит так. Живи и радуйся. Я всегда за тебя! — Гараскарания усмехнулась и с любовью в глазах посмотрела на непутёвую дочь, которой втайне очень гордилась. А почему не гордиться? Умница, красавица!
* * *Мысли плавали где-то высоко-высоко в хрустальной вышине. И сам Андрей — летел, облитый солнечным светом, лёгкий, воздушный, словно пёрышко!
— Привет! Полетаешь с нами? — голос Антаны был весёлым, радостным. Она ласково коснулась щеки Андрея, и вдруг, взмахнув руками, стала удаляться, прекрасная, с развевающимися по ветру волосами.
— Догоняй! — услышал он смеющийся голос и увидел Олру, молодую, красивую. Сквозь её волосы просвечивало солнце и казалось, что голову девушки окружил нимб, как у святых.
— Ты так молода! Так прекрасна! — прошептал Андрей, проводя пальцами по её обнажённому бедру, ощущая гладкую, шелковистую кожу.
— А разве я была старой?! Обижаешь, любимый… догоняй! — она шутливо хлопнула Андрея по спине, и помчалась вперёд, к своей подруге, превратившейся в точку на синем небосводе.
— Как же я догоню? — подумал Андрей и тут его тело вдруг рванулось вперёд, да так, что кожу ощутимо стал пощипывать прохладный ветер высоты. Девушки сразу же приблизились настолько, что стало видно, как они строят Андрею рожицы и машут руками. Он ещё прибавил скорости и через мгновение схватил их в охапку, крепко прижав к своей груди.
— Как хорошо! — прошептал он с восторгом и радостью… как хорошо, что вы живы! Мне так вас не хватало, так не хватало! Ну почему вы хотели меня оставить? Ну как я жил бы один?
Картинка вдруг сменилась — Олра и Антана сидели напротив него — на травке, возле ручейка, который звенел прозрачными струями, унося горести и печали далеко-далеко, в море, к акулам, которые сожрут беды и неприятности, как ненужный мусор.
— Мы не живы — с печальной и светлой улыбкой сказала Антана — прости, милый, мы умерли. Мы спасали детей. И наших друзей. Ты прости нас, что мы оставили тебя… мы не могли по другому.
— Прости — тихо вторила Олра — мы любили тебя…
— Но ты ведь не один — с упрёком сказала Антана — с тобой остались друзья, ты забыл? А Шанти? Она ведь тебя любит! Она всегда тебя любила, я знала это. Но молчала.
— И я знала — улыбнулась Олра — только не знала, что она драконица. Я даже иногда подозревала, что вы с ней любовники, но потом поняла — нет. Шанти так глубоко скрывала свои чувства, что ты и не знал. Впрочем — вы, мужчины, такие бесчувственные болваны…
— Но как я могу её любить? Она же драконица! Как она может мне заменить вас? Я не могу жить без вас! Зачем, ну зачем вы меня оставили?! — Андрея затопила волна такого неизбывного, чёрного горя, что он зарыдал, завыл, будто пытаясь в этом вое выплеснуть черноту, нахлынувшую на него.
— Все когда-то уходят — грустно сказала Антана — а что касается Шанти, разве тебе не всё равно, что на самом деле она собой представляет? Она женщина, и кем бы она изнаально не родилась — она женщина, и любит тебя. Любит так, что готова ради тебя идти против всего мира! Разве тебе этого мало? Или тебя беспокоит её физическое строение? Заверяю тебя — ТАМ у неё всё так же, как у всех женщин. Я всегда смеялась на тем, что она так интересовалась подробностями строения нашего тела. Я тебе больше скажу — она тайно ходила к врачам, препарирующим людей. Догадываешься, зачем?
— Я не знал — ошеломлённо сказал Андрей.
— Ты много чего не знал. Она готовила себя для тебя, а ты… сестрёнка, сестрёнка…
— Всё равно — я не могу. Я до сих пор не верю, что вас нет. Мне кажется — сейчас войду в комнату, а там вы — весёлые, смеющиеся, с детьми на руках! Как я могу полюбить другую женщину? Как?!
— Как обычно любят — усмехнулась Олра — всяко, и лёжа, и стоя… — она мелодично рассмеялась, и лукаво подмигнула, сексуально изогнув стройный стан, и её смех подхватила Антана, легонько хлопнув по плечу со словами «Охальница!» — ты уже её любишь, только боишься себе в этом признаться. И тебе кажется, что любовь к Шанти преступна, что она предаёт память о нас. Что это неправильно. Так вот что мы тебе скажем: глупости это все твои мысли. Любовь не может предавать. Жизнь идёт дальше, и ты должен полюбить, иначе превратишься в сухого, бесчувственного монстра. Любовь окрыляет, любовь делает лучше, светлее, человечнее. Шанти, полюбив тебя, стала человеком. И дай Бог всем быть такими людьми, как она. Не потеряй её. Тебе Бог даровал счастье — любить и быть любимым. Благодари его за это. Мы отпускаем тебя. Люби, и будь счастлив.
— Мы отпускаем тебя — эхом повторила Антана, и ласково погладила Андрея по щеке — прощай, любимый!
— Прощай… — вторила Олра и фигуры девушек стали таять, таять, таять…
— Нет! Стойте! Не уходите! Я не хочу! Останьтесь! Я хочу остаться с вами! — отчаянно закричал Андрей — Стойте! Нет! Ааааа!
Он рванулся всем телом, закричал… и проснулся.
— Ты кричал во сне! — встревожено сказала Шанти, поглаживая Андрея по щеке — тебе что-то приснилось? Ты плакал…
— Девчонки… — Андрей взял руку Шанти и прижал её к мокрой щеке — они были такие живые, такие реальные… я разговаривал с ними.
— Я так и поняла — грустно сказала Шанти — можно, я прилягу с тобой рядом? Нет, не бойся, ничего такого…
Андрей кивнул, Шанти отодвинула плед и забралась ему под бок, подложив руку мужчины себе под голову. Потом осторожно обняла его правой рукой и тихо засопела в подмышку. Тёплый воздух, выходящий из её ноздрей, грел кожу Андрея, её рука тихонько поглаживала его грудь, и мужчине стало уютно и хорошо. Он снова уснул — теперь без снов, провалившись в бархатную, спасительную Тьму, союзницу Времени, затягивающего все душевные раны. Пусть даже и не до конца…
* * *— Андрей, вставай! Проснись! — голос Шанти выплывал откуда-то издалека, и только через пару секунд, он понял — это не сон.
— Проснись, Фёдор прислал гонца! Пора идти!
Андрей открыл глаза — перед ним стояла Шанти, в мужской одежде, с кинжалом на поясе и пистолетами в кобурах на обоих бёдрах. На поясе у неё был затянут широкий патронташ, украшенный золотыми и серебряными узорами.
— Ты куда собралась — расслабленно спросил он, потягиваясь, и с хрустом расправляя остывшее за время сна тело — воевать что ли?
— Ты забыл? Тебе же надо в Амфитеатр, надрать зад этому придурку-королю! А так оделась потому, что больше не хочу, чтобы появилась старая карга и снова меня избила. Теперь, когда я с пистолетами, ей мало не покажется! Вставай, вставай… братец. Хватит валяться!
