Алексей Головин - Стезёю вечного Заката
— Я об этом и думаю, — кивнул Зоклас. — Но тогда получается, что он как-то связан с Шорхом. Хотя, вряд ли, иначе с чего это Тихий настолько его признал? Постараюсь спросить.
Он поднялся со шкуры, подошёл к старику так, чтобы тот мог его видеть, уважительно коснулся руки и присел рядом. Встретил взгляд Эль-Ифарха и попытался передать информацию мысленным образом — так, как делал это при общении с Пепельным псом.
«Почтенный маг, почему вы помогаете нам? Почему вчера дали понять, что ждали именно нас?», — означали его мысли.
Старик слабо улыбнулся и ответил ярким красочным видением.
…Эль-Ифарх стоял посреди бескрайнего поля, столь разнотравного, что эти растения просто не могли собраться со всей Накельты в одном месте. Небо над головой было неведомым образом поделено пополам: с одной стороны сиял яркий полдень, залитый лучами солнца, с другой — мрачная полночь с бледным глазом луны и почти невидимыми блёклыми звёздами. А по центру, прямо над головой старика, пролегла полоска, раскрашенная в закатные тона — насыщенные, словно живые. И строго под этой красочной лентой к магу, не приминая травы, приближались двое. Это были взрослые мужчины, маги, но отчего-то один виделся древним стариком, другой — безусым юношей, почти мальчиком. Первый едва переставлял ноги от усталости, во втором бурлили свежие силы, взор его был устремлён в будущее. Они шли плечом к плечу, глядя прямо на Эль-Ифарха, застывшего в ожидании. Приблизившись, тот, что казался стариком, протянул немому магу, держа за длинную рукоять, огромный меч с красным лезвием. Эль-Ифарх протянул руку и коснулся его примерно в средней части клинка. Другой, тот, что казался юным, взял меч за самое остриё, не страшась порезать пальцы. Так они и стояли какое-то время, а полоса закатных небес над головою расширялась, оттесняя и полдень, и полночь…
Зоклас вздрогнул, узнав в том, кто казался старцем, себя, а в другом — юнце — Силжа. А образ красного меча почему-то пробудил в нём воспоминание об Атаке Заката — самом мощном магическом действии, которое ему довелось до сих пор совершить в жизни. Ох, неспроста пришло Эль-Ифарху это видение, неспроста…
Тихий, опровергая своё имя, громко залаял. Ибо видел то же самое.
Силж резко вскочил и изумлённо уставился на Зокласа. Ибо видел то же самое.
А у первого мага Заката будто спала с глаз некая пелена. И он отчётливо прозрел грядущее, понял, почему судьба привела его сюда, и что предстоит совершить. Перед ним предстала картина настолько грандиозная, настолько значимая для всей Накельты, что ценность его собственной жизни показалась на её фоне совсем незначительной…
***— Почему так получилось, что Владычица Ночи и Повелители Ночи действуют порознь, хотя идут к одной и той же цели?
Лиуджайн задала вопрос обманчиво-безразличным тоном, будто бы просто поддерживая беседу на отвлечённые темы. Но Шорх понимал, что это интересует её очень сильно. Настолько, что принцесса специально завела разговор здесь, подальше от чьих-либо ушей, рассчитывая на откровенность Гасителя.
Вокруг расстилались поля, что окружали Иш-Фарем. Шорх и Лиуджайн совершали верховую прогулку на подаренных королём Хагдингом лошадях.
Вдвоём. Принцесса испытала некоторое удовольствие, запретив Шьямале сопровождать их.
…— Но ваша безопасность, госпожа… — попыталась возразить охранительница. А сама бросила быстрый взгляд на Шорха, конечно же, замеченный Лиуджайн.
— Есть кому меня защитить в случае опасности. Не так ли, любезный Шорх? — произнесла принцесса, улыбаясь и играя интонациями. И ловко вскочила в непривычной формы ниферское седло. Затем вскинула руку, пресекая все дальнейшие возражения Шьямалы или стоящих рядом магов Ночи, и неспешно тронулась в путь.
Гасителю ничего не осталось, кроме как последовать за ней. Правда, он успел кинуть на черноволосую воительницу ответный взгляд, который Лиуджайн тоже заметила.
Впрочем, Шорх вовсе не собирался делать секрета из своих отношений со Шьямалой. Он приходил к ней каждую ночь, и до принцессы доносились отзвуки их страсти. А Лиуджайн лежала на своей кровати и, улыбаясь, глядела в потолок. Это была улыбка предвкушения скорой победы — полной и безоговорочной. Ибо принцесса Ночи чувствовала, что затеянная ею игра уже приносит плоды. Гаситель не спешил покидать гостий со Второго континента, хотя его раны зажили, и чувствовал он себя превосходно. Шорх стал более откровенен в разговорах, явно испытывая удовольствие от общения с двумя красивыми девушками, приверженными ночной стихии.
Лиуджайн выжидала, зная, что когда у Шорха произойдёт первое насыщение более доступной Шьямалой, он волей-неволей обратит внимание на благородную Повелительницу Ночи и захочет добиться её благосклонности. Из этого Лиуджайн собиралась извлечь как можно больше пользы. Но в своё время. А пока она изредка словами, жестами, некоторыми нюансами поведения подавала Гасителю сигналы, которые он чутко улавливал. И принцесса ловила на себе его оценивающе-прицеливающиеся взгляды, за которыми скрывалось всё возрастающее желание.
Решение отправиться на эту прогулку без сопровождения было одним из таких сигналов…
…Гаситель поравнялся с принцессой, придерживая своего более резвого скакуна, и посмотрел ей в глаза:
— Разница подходов, должно быть. Но это не так уж и важно, ведь в конечном итоге мы все служим одному и тому же делу — скорейшему установлению новой Эпохи.
Естественно, Шорх не настолько доверял своей случайной знакомой, чтобы говорить ей что-либо про Мрак.
Естественно, Лиуджайн была достаточно умна, чтобы чувствовать, что Шорх ей многое недоговаривает.
И тем интереснее девушке было играть в эту игру. Шорх был загадкой, головоломкой, которую она хотела во что бы то ни стало решить. Не сразу. Постепенно, слой за слоем, тайна за тайной, один уровень защиты этой ходячей крепости за другим. И для начала необходимо…
— Твоя Владычица, какая она? Расскажи. Для меня, например, мой отец — это холодная скала. Да, надёжная, защищающая, но в чём-то и ужасающая, — Лиуджайн повела плечами, будто ёжась от холода.
Вспомнив Фихташа, Шорх невольно улыбнулся. Немудрено, что старик производит такое впечатление на собственную дочь. И тут же задумался об Ульнэке. Гаситель заметил, что вопросы и предположения насчёт неё, которые высказывали Лиуджайн или Шьямала, как-то странно резонируют в нём, заставляют думать, оценивать свою наставницу с разных сторон. Неудивительно, ведь раньше он ни с кем и никогда об Ульнэке не говорил, и всегда смотрел на неё глазами того юнца, которого она удержала от шага в небытие и повела к новой жизни. Непререкаемый авторитет, человек, пользующийся безграничным доверием, ближайший, да и единственный друг — вот кем была Владычица Мрака для Шорха все эти годы. И никогда прежде он даже не задумывался о том, чтобы взглянуть на неё как-то по-другому. Впрочем, он и сейчас не собирался менять своих убеждений…
