Анатолий Нейтак - Камень и ветра 4. Поход за радугой
– А в худшем?
– А в худшем нам не позволят даже смыть свой позор. Удавят, и в яму.
– Смыть позор? Это как?
– Кровью.
"И люди ещё утверждают, что ненавидят некромантов за их жестокость… ха! Если бы жестокость была не поводом, а причиной, половине моей расы пришлось бы возненавидеть вторую половину, причём люто и без права на прощение!"
– Чьей кровью?
Рогач не сдержался и полыхнул-таки на меня косым недобрым взглядом.
– Своей!
– Прошу прощения, но я, как уже говорила, не знакома с вашими традициями. Ты можешь рассказать об этом подробнее?
К коктейлю из страха и ненависти добавилась ещё одна нота. Изумление. Что, не ждал от меня извинений, даже формальных? А ведь действительно не ждал…
Бедняга.
Изумление не помешало Зайосу рассказать о том, как смывают позор в Школе Нарш. Поучительный рассказ, и весьма. Если не вдаваться в детали, вариантов ритуала было два. При первом, когда признание вины было полным и обоюдным (не только ученик сознавал, что проштрафился, но и его учителя были в этом уверены), виновному выдавали оружие и оставляли одного. А дальше… если виновный не заметил того, что должен был заметить, он выкалывал себе глаза. Если в решающий момент его подвела рука – отрубал руку. Если сказал недолжное – перерезал горло. И так далее. Сам провинился, сам и "исправляй". Вариант второй, когда ученик Школы виновным себя не считал, хотя остальные были уверены в обратном: виновному выдают оружие, его учитель также берёт оружие, и они дерутся. Два подвида: до крови и до смерти. Молчаливо подразумевается, что если ученик сумеет ранить мастера, он действительно ни в чём не виноват (логика рядом и не ночевала, но разбрасываться талантливыми бойцами старшим мастерам, конечно, не с руки). Милый нюанс: выбор оружия. Виновный лишён права выбирать. Что дадут, тем и пользуйся. К ритуальному самоубийству это тоже относится. А уж каково резать себе руку боевым шилом или же выходить с громадным двуручным топором против быстрого, как укус змеи, мастера с рапирой – это проблема не судей, а одного только обвиняемого.
– Так. Это я уже уяснила. А повторное испытание? Оно что собой представляет?
– Испытание как испытание. Посвящение в воины с подтверждением ранга.
Детали Зайосу раскрывать не хотелось. Ну и ладно, настаивать не буду. Лучше снова зайду с другого бока.
– А замена этому… посвящению имеется?
– Да.
– И что для этого требуется?
Ещё один косой взгляд.
– Игла, к чему эти вопросы?
Дозрел! Наконец-то! Долго же ты раскачивался, ох и долго…
– А сам-то ты как считаешь?
– Никак.
Ясно. "Я вас не понимаю", и отстань, зануда.
– Очень плохо. Как же ты будешь со мной драться, если не знаешь, чего я хочу?
Зайос чуть из седла не выпал. И даже перешёл на "ты":
– С тобой? Драться?!
– А ты думаешь, мы едем на прогулку? – спросила я, довольная тем, как сработала моя рассчитанная двусмысленность. – Младший мастер Зайос Рогач, да будет известно тебе и твоим подчинённым: Рикон был убит с помощью Льда Предателей. Этот легендарный предмет, реликт Великой Войны, нашёлся совершенно некстати, и нашёл его не тот, кому я доверилась бы хоть в малом. Но каков бы ни был маг, распоряжающийся Льдом, а в самом артефакте достаточно могущества, чтобы от ближних нагорий Шипастых гор проломить нулевой щит, защищавший цитадель Шинтордана. Если это не подходит под определение непреодолимой силы, то находится очень близко к тому. Я, направляясь за Льдом Предателей, смертельно рискую. Но и вы рискуете не намного меньше. Если меня убьют, как Рикона, – а это вполне возможно – вы должны отнять Лёд у нынешнего хозяина и привезти его командору Сухталу. И если это дело обойдётся без драки…
Я замолчала, оставив Рогача переваривать сказанное.
Значит, вот оно как… магия, конечно же, магия. Древняя и могучая. Из тех, что превыше человеческого разумения. И не сам Рикон поднял руку на нанимателя; это вина того мерзавца, который поработил его волю, а потом убил. А их вина – лишь в том, что повиновались своему мастеру, не зная, что он уже не принадлежит себе…
– Выходит, мы не могли знать, что старший мастер… изменился?
– Разумеется, – голос Иглы по-прежнему был холоден, но всё же в нём и в повороте головы читался намёк на сочувствие. – Никто в здравом рассудке не ожидает чего-то подобного. Если уж сам Сухтал и маги из его окружения ничего не поняли, то от вас и подавно нельзя требовать каких-то подозрений. Если я что-то понимаю в принципе действия Льда Предателей, то он не оставляет доступных для наблюдения следов. Жертва ведёт себя как обычно, память, мышление и поведение не меняются. Но иногда, когда того хочет кукловод, изменения происходят. Человек уверен, что лёг и уснул… а то, что потом вставал, куда-то ходил и что-то делал – это всё было как во сне. Который забудется ещё до того, как он окончательно проснётся. Или отправляешься в город по какой-нибудь надобности и думаешь, что пару часов просидел в знакомом заведении, наслаждаясь изысканной кухней и старым вином… а на самом деле ты ходил не в город, а встречался с кем-то в одном из залов цитадели. С кем? почему? неведомо. Да ничего такого и вовсе не было: был обед, который ты прекрасно помнишь…
Голос Иглы стал вкрадчив и монотонен, словно она говорила во сне. Рогача передёрнуло.
– В общем, Рикон не преступник, а дважды жертва. Но есть ещё одно обстоятельство, на которое следует обратить внимание.
– Какое?
– Почему хозяин Льда Предателей подчинил себе именно мастера Рикона? – посмотрев на Зайоса и не обнаружив ожидаемой реакции, Игла в некотором раздражении добавила:
– Почему, если на то пошло, не сам Сухтал? Уж если кого и подчинять, то лучше того, у кого больше власти, верно?
– Но ведь командор – маг.
– Ну и что? Сила, проломившаяся сквозь нулевой щит, подомнёт мага ничуть не хуже, чем старшего мастера Школы Нарш, тоже не совсем беспомощного перед чужими заклятьями. Думаю, следует предположить, что на расстоянии Лёд Предателей может только убить, а для подчинения чужой воли нужно соблюсти ряд дополнительных условий. Например, подсунуть будущей жертве какую-нибудь малозаметную вещицу… или подмешать в еду содержащий особую магию состав. Материальный компонент чар. Провернуть такое по отношению к высокопоставленному и хорошо охраняемому магу гораздо сложнее, чем по отношению к воину.
Вот тут Рогач сообразил, что к чему. И задохнулся от собственного понимания.
– Вы думаете, что кто-то из нас… – "включая меня самого, что особенно страшно!"
– Да, – откровенно ответила Игла. – Очень высока вероятность, что Рикон – не единственная и не первая жертва Льда. Это, как ты понимаешь, одна из причин, по которым я взяла с собой вас всех. Я не хотела, чтобы рядом с командором оставались люди, в любой момент способные перерезать ему горло. От магов Сухтал оборониться сумеет, да и помогут ему с защитой. Но от хорошего бойца магия спасает далеко не всегда.
