Датана Ренью - Тень прошлого
Будто незримая пелена спала передо мной, и в мозгу бешено замелькали картины недавнего, те, что я так старательно пыталась изжить из своей памяти.
"...Идти за Сокровищем лишком опасно. Я оставлю тебя в надёжном месте..."
"...Бегите, я задержу оборотней..."
Меня затрясла мелкая дрожь. Я ещё раз взглянула на Макса.
"...Он далеко не умён, если бросил тебя..."
Быть может, это было стопроцентным преувеличением. Быть может, я не стоила этих слов. Но тогда, на душистом сеновале затерянного где-то в другом мире домика, мне сказал из Айзерс, такой искренний, смелый, и это его-то я так старательно пыталась забыть всё это время? Зачем, о небеса, зачем, когда можно быть такой счастливой!!!
Я отшатнулась, с отвращением отталкивая тянущиеся ко мне руки Максима. Он посмотрел на меня, будто видел впервые.
- Что с тобой? - недоумевающе спросил он.
- Не выйдет, Макс, - повторила я вслух, - лучше поищи себе другую наивную дурочку.
Я повернулась и пошла, нет, побежала по серо-коричневым лужам.
- Ира, подожди! Давай поженимся! Давай... - Макс кричал что-то ещё, размахивая руками, но я не слышала его.
Я бежала по пузырящимся лужам, брызгами рассыпавшимся у меня под ногами, не обращая внимания на хлеставший ливень. Вода ручьём стекала по волосам и лицу, по прилипшей к телу одежде, но мне не было до неё дела. Мелькали серыми громадами многоэтажки, до нелепости похожие друг на друга, проносились с грохотом автомобили, обдавая ноги холодной коричневой жижей. Я бежала точь в точь как тогда, во сне, но теперь я точно знала, что я потеряла. Как и тогда, в мозгу бешено стучало: исправить ошибку, исправить, исправить...
...Мы будем бесконечно ошибаться, чтобы затем исправлять собственные ошибки. Из этого состоит наша жизнь...
Я ворвалась в квартиру, кажется, забыв запереть за собой дверь, бросила авоську на низкий табурет и начала стягивать мокрую одежду. Плюнула, оставила рубашку в покое и закружила по комнате, как попало заталкивая в сумку попадающиеся под руку вещи. Из зала показалась мама и с недоумевающим лицом застыла посреди наведённого мною беспорядка.
- Ир, ты чего? - спросила она, рассеянно поднимая с пола отброшенную мною ночную сорочку.
- Переезжаю, - ляпнула я, запоздало подумав, что нельзя было вот так, сразу.
- К Максиму?
Я распрямилась, откинув назад взлохмаченные волосы. Мама выжидающе смотрела на меня.
- С чего ты взяла? - отрывисто спросила я.
- Он звонил тебе шесть раз сегодня.
Я бросила наполовину собранную сумку на диван - в самом деле, зачем мне все эти вещи...
- Я говорила с ним, - сказала я, наконец, - порекомендовала исчезнуть из моей жизни.
Мама не удивилась и, как мне показалось, на её лице даже появилось облегчение.
- Наверное, оно и к лучшему. Но куда же ты сейчас?
Я посмотрела на неё не скрывая улыбки.
- Я потом расска... - и почувствовала вдруг острейшую неприязнь ко всякой возможной лжи, даже самой мизерной, - потом вас познакомлю.
Электропоезд мчался сквозь ливень тёмно-зелёной стрелой. Я покачивалась на жёстком деревянном сидении у окна, а мимо проносились дома, деревья и серые столбы линий электропередачи. Внезапно с неба через мутное стекло мне улыбнулось приветливое солнышко: мы, наконец, проехали полосу циклона, накрывшую оставшийся позади город. Прорезая тишину редкими пронзительными гудками, электричка то набирала скорость, то сбрасывала до нуля, чтобы впустить в свое нутро новых пассажиров, ожидающих на серых полупустых платформах. Наконец, динамик объявил прохладным женским голосом до боли знакомую станцию Чужаевка, и я, сама стесняясь охватившего меня трепета, выскользнула из вагона на улицу.
Две недели меня здесь не было, а казалось, будто полжизни. Дорожа каждым мгновением, я миновала улицу, не заходя в дом, и, почти срываясь на бег, направилась прямиком к залитому солнечным светом сосновому лесу.
На опушке я остановилась в нерешительности, и меня обуял неслышно прокравшийся в душу страх. Я понятия не имела, куда идти. Меня вновь охватил приступ дрожи, и я присела на траву, чтобы немного успокоиться. Думай, Ирис. Смятые воспоминания о том дне, когда я, заблудившись, вышла на портал, я отмела сразу. И тут вдруг откуда-то из глубины сознания в память медленно вползла ещё одна картинка. Белый город, дворец, массивные двери покоев военачальника Роальда. Его рассказ.
Итак. Я вскочила на ноги и возбуждённо прошлась вокруг кривой сосны. Похитив мою сестру Розу, Роальд миновал деревню, и потом бежал, не разбирая дороги. Бежать, не разбирая дороги по лесу естественнее всего напрямую, а это значит...
Не тратя долее ни секунды на то, чтобы закончить мысль, я во всю прыть бросилась вперёд, временами закрывая глаза, чтобы не пострадать от кустарниковых ветвей, и брезгливо взмахивая руками всякий раз, когда умудрялась угодить в паутину.
Я резко затормозила, увидев, как впереди мелькнуло что-то чёрное, и едва не врезалась в ствол. Присмотревшись, я посмеялась над собственной дрожью в коленях, но взглянув ещё внимательнее, я вновь почувствовала её, и теперь отнюдь не из-за детского страха. Передо мной в десятке шагов мирно покоился внушительный валун, и впрямь напоминавший оскаленную медвежью голову. Я посмотрела под ноги. Трава здесь не росла, видимо, поляна и впрямь много лет назад была выжжена дотла, но сосны щедро засыпали оголённую почву сухими иголками и шишками. Сердце едва не выпрыгнуло из груди и я на ватных ногах, ликуя каждой клеточкой своего тела, подошла к чёрному камню.
Вот и портал. Точнее, я не видела его - с этой стороны он всегда был в действии, и потому ничем не выделялся на земле. Я просто знала, что он здесь, кажется, как раз между вот этими двумя соснами... Я подошла вплотную к той, что росла ближе к валуну, и мысленно нарисовала на земле черту. Вдруг подумалось, что, в общем-то, хорошо, что местные жители остерегаются захаживать в глубь леса, ограничиваясь прогулками по солнечной опушке. В противном случае немало было бы вот таких, как я, забредших по воле случая в иную реальность...
Я зачем-то набрала в грудь побольше воздуха, будто собиралась нырнуть. Что оставалось позади? Дом, родители, но ведь если всё сложится, я в любое время смогу навещать их. Докучливый Максим со своими ухаживаниями - вот его-то оставлять уж точно было нисколечко не жаль. Анька с присущей ей романтикой вселенского масштаба наверняка поймёт, а если и нет - какая, собственно, разница. Главное - то, что ждёт впереди, главный - тот, кто ждёт впереди... Я на всякий случай закрыла глаза и решительно шагнула вперёд.
Не знаю, сколько я простояла в нелепой позе, раскинув зачем-то руки по сторонам и не решаясь открыть глаза. Это было, на первый взгляд, так просто - разомкнуть ресницы, но я никак не могла отважиться на это. В сердце червячком заползло сомнение - а вдруг не получилось? И тут же бурей взорвалась неожиданная, неизвестно откуда взявшаяся смелость. Я широко распахнула глаза и увидела разлапистые сочно-зелёные ели, усеянные продолговатыми бежевыми шишками, точно праздничными свечами. Ели, а не сосны, и из груди вырвался на волю крик радости, сию же секунду удесятерённый хвойной тишиной.
