Дэвид Геммел - Белый Волк
Ниан подошел и поцеловал ее золотые волосы.
— Я рад видеть тебя снова, друг мой.
— Мы счастливы, что ты вернулся, — сказала она. Ниан присел, окунул руку в воду и уставился на маленький водопад у северной стены сада.
— Что тебя так заинтересовало? — спросил Диагорас.
— Посмотри сам.
— Смотрю, но не вижу ничего любопытного.
— А лепестки, которые кружатся на воде?
— Да, ну и что же? Они слетают с розовых кустов на том берегу ручья.
— Как же они попадают в воду, падающую со скалы?
— Видимо, там, наверху, тоже цветут розы.
— Нет. Я думаю, что водопад каким-то образом возвращается обратно и совершает круговорот.
— Вода не течет вверх, мастер Ниан. Это невозможно.
— Мастер Диагорас, — усмехнулся Ниан, — ты находишься в храме, который магия делает невидимым. В нем кудесничают полулюди-полузвери, которые воскресили Рабалина и вернули в мир живых меня. И после этого ты говоришь, что вода не может течь вверх?
— Не могу не согласиться с тобой, — засмеялся смущенный Диагорас.
— Здравствуй, дядюшка, — воскликнула вдруг Гарианна, гибко поднявшись с места.
— Вот так-то лучше, Друсс, — весело сказал Диагорас. — Теперь я тебя узнаю. — Друсс в самом деле сиял здоровьем, и его серые глаза искрились,
— Я чувствую то же самое, паренек. Здешняя вода будет не хуже лентрийского красного, а этим многое сказано. Ты не видал Скилганнона?
— Он ушел к Устарте еще вчера и с тех пор не появлялся.
— Их духи путешествуют вместе, — сказал Ниан. — Говорят, что впервые это искусство постигли чиадзе много тысяч лет назад. Дух освобождается из тела и летит куда хочет. Думаю, что Устарте дала нашему другу Скилганнону возможность побывать в крепости. — Видя, как озадачен Диагорас, Ниан засмеялся: — Это правда, мой друг. Я не стал бы тебе лгать.
— Я тебе верю, паренек, — сказал Друсс. — У моей жены тоже был такой дар. Отрадно видеть тебя здоровым.
— Ты не представляешь себе, как это радует меня самого. Последние годы я помню только урывками. Как видно, я окончательно впал в слабоумие. Даже думать стыдно, каким я стал.
— Тебе нечего стыдиться, Ниан. Ты был хорошим товарищем и верным другом — это уже много.
Растроганный Ниан потряс Друссу руку.
— Спасибо тебе, но скажу по правде: лучше уж умереть, чем жить так. Джаред не хочет сознаваться, но я чувствую, что это мое желание сбудется быстрее, чем хотелось бы. Так ведь, брат?
Джаред молча отвел глаза.
— Скажи ты, воин, — обратился Ниан к Друссу. — Я кое-что смыслю в людях и вижу, что ты не лжец.
Друсс кивнул:
— Опухоль, которая разрослась в тебе, уже нельзя удалить.
— Сколько мне осталось?
— Месяц, а то и меньше.
— Так я и думал — стоило только посмотреть на Джареда. Ты понимаешь, надеюсь, почему я отказываюсь сопровождать тебя дальше? Мне хочется остаться здесь. У них в библиотеке есть книги, полные всяческих чудес. Постараюсь перед смертью прочесть как можно больше.
— Само собой. Жаль, что жрецы не в силах помочь тебе, Ниан. Ты хороший человек и заслуживаешь лучшего.
— Я всегда верил, что нынешняя стадия нашего существования всего лишь начало долгого пути. Мне грустно и немного страшно вступить во вторую стадию так рано, однако я полон предвкушений. Удачи тебе, Друсс. Надеюсь, вам удастся спасти ребенка.
— Если я за что-то берусь, то обычно добиваюсь своего.
— Не сомневаюсь. Прошу извинить меня, друзья мои. Я пойду почитаю.
Джаред двинулся за ним следом, но Ниан положил руку ему на плечо:
— Нет, брат, останься. Мне нужно немного побыть одному. На следующее утро путники собрались за воротами храма.
Орасиса разбудили, и он забрался в повозку. Друсс сел на козлы, Скилганнон, Диагорас и Гарианна — на коней. Устарте вышла проводить их.
— Я буду следить за вами, — сказала она. — Когда придет время, я обману врага, прибегнув к тем же чарам, с помощью которых обманывает взоры наш храм. Они продержатся всего несколько минут, но вам этого хватит. Когда вас остановят, скажите, что едете в город на заработки.
— Спасибо за все, что ты для нас сделала, — сказал Скилганнон.
— Хотелось бы сделать больше. Мне кажется, мы еще увидимся, Олек, — быть может, тогда мне это удастся.
В это время ворота открылись, и оттуда, ведя коней под уздцы, вышли Джаред с Нианом.
— Рад, что ты передумал, Ниан, — сказал Диагорас. — Мне без тебя было бы скучно.
— Мы едем в крепость, — весело ответил Ниан. — Драться с плохими людьми. — Он влез на коня и ухватился за кушак своего брата.
За последние двое суток Морша спал не более трех часов. Все разваливалось на глазах. Восемнадцать солдат дезертировали, боевой дух оставшихся оставлял желать много лучшего. Бораниус проявлял ко всему этому полное безразличие. Он почти все время проводил в Верхней Палате и не снимал черной маски с забинтованного лица. Морша передавал ему донесения разведчиков и сообщал о дезертирах, но он лишь плечами пожимал.
— Пусть хоть все разбегутся, мне дела нет, — глухо отвечал он из-под маски.
Когда Морша утром снова пришел к Бораниусу, тот, раздетый до пояса, проделывал упражнения с мечами. Невероятная гибкость и быстрота его движений заворожили Моршу. В комнате на полу сидела надирка и с ней девочка, Эланин. Девочка раскачивалась, обхватив руками колени, безучастно глядя голубыми глазами в пространство.
Людям в крепости говорили, что Эланин держат здесь ради выкупа, но Морша начинал сомневаться в этом, поскольку князю Орасису в Дрос-Пурдол никаких писем не отправляли.
Увидев Моршу, Бораниус остановился и спрятал в ножны свои клинки, Мечи Крови и Огня.
— Ну что наши гости? — — спросил он, вытирая потную грудь полотенцем. — Уже на подходе?
Морша сверился с заметками, которые принес с собой.
— Странные вещи происходят, мой генерал. Враг замечен сразу в нескольких местах, иные из которых отстоят от нас миль на тридцать. Наш лучший надирский разведчик передал, что видел Друсса в горах, в кочевье Халид-хана. Я послал туда двадцать человек, чтобы устроить засаду. Потом я получил известие, что Друсса и остальных видели далеко на западе. Я послал к перевалу еще двух конных разведчиков и разместил там десятерых лучников. А час назад прискакал гонец с донесением, что отряд Друсса направляется к храму Устарте.
— Они все равно придут сюда, Морша, что бы ты ни предпринимал. Я это сердцем чувствую.
— При всем уважении, генерал, к нашей крепости ведут только четыре дороги, и все они в настоящее время охраняются. Нам доложат, когда враг будет замечен.
