Анастасия Пак - Чужие миры
Незнакомый темноволосый воин по собственным соображениям присоединился к дружинникам. С легкостью стряхнув лень, потащил из-за плеча длинный черный меч. От кривой улыбки ощутимо исходила угроза – и дремлющая жажда пробудилась, темным пламенем зажигая сталь.
Корчма наполнилась лязгом и криками, теснота вдруг стала нестерпимой и магия невидимкой опутала людей, забирая малейшие крохи Силы. В распахнутую дверь ворвался ветер и пламя светильников заколыхалось, гоняя по стенам извивающиеся тени. А потом зал под его радостный вой и вовсе погрузился в полумрак. Это лишь подстегнуло обе стороны, внося окончательный хаос в их ряды. Дальние столы опустели, позабытый камин едва тлел. Драка, оцениваемая затуманенным сознанием, как нечто само собой разумеющееся, разносила по всем окрестностям грохот, крики, перемежаемые тонким завыванием хозяина, легкий свист и звуки сочных ударов.
От сильного пинка дверь, и так болтающаяся на одной петле, грохнулась на землю, и из корчмы дружно вывалилась темная, нетвердо стоящая на ногах, толпа. С трудом разделившись на отдельные силуэты, расползлась в разные стороны. Главные зачинщики похлопали друг друга по плечу и тоже разошлись. Только корчмарь, забившийся в самый дальний угол, выжидал. Когда затихли голоса, он осторожно выполз и принялся подсчитывать ущерб, одновременно мысленно сочиняя донос князю. Он знал, что Родомир, сквозь пальцы смотрящий на выходки своих дружинников, не оставит его без изрядной компенсации.
– Хорошо-то как, – потер сбитые костяшки Милах. – Развлеклись на славу.
Погрузив руку в вязкую тьму, он выволок из нее побитого Витко.
– Ну ты как? – спросил он. – Живой?
– Не-а, – огрызнулся тот, – мертвый. Неужто сам не видишь.
– Да, – пожалел его Регвой, – не повезло тебе. Ну ты уж, брат, сам виноват. Потянуло же тебя к тому… ну со сломанным носом… с кулаками с мою голову. Хотя тебя вроде бы и не такими били.
– Сам не получал, а то бы понял, – голос дружинника задрожал от ярости, – он в железных перчатках был, с длинными шипами.
– Вон тебя чем разукрасило, – протянул Хват, разглядывая глубокие порезы на его лице.
– Ага, – поморщился тот, промокая кровь рукавом рубахи. – Но помимо него и другие желающие нашлись. – И Витко неприязненно глянул на Милаха, пробормотав вполголоса: – Мельница ветряная – и своим и чужим без разбору в харю надавал.
– Ну там же темно было, – услышав краем уха его слова, начал оправдываться тот. – А ты все время под руку лез, будто тебя толкал кто-то. Вообще это тебе за прошлый раз, – внезапно нашелся он. – Отдача, так сказать.
– Да не бил я тебя!!! – заорал рассвирепевший воин. – А если ты меня за это приложил, то на, получи! – И он заехал ему кулаком в подбородок.
Ноги Милаха мелькнули в воздухе перед самым носом Владия и шмякнулись в пыль.
– Ну ты как? – мстительно спросил Витко. – Живой?
Милах живо поднялся, потряс головой.
– Да-а, – уважительно произнес он, потрогав подбородок. – Хороший удар. Не ожидал, честное слово. Но ты после моего поднимался все таки медленней.
– Меня на полу кто-то в бок пнул, чуть кости через горло не вылезли, а потом на хребет наступили.
– Это я, уж извините, – прозвучал новый голос. Из темноты выступил незнакомый воин. – Не заметил в пылу боя. Меня зовут Шерианом, я недавно в городе, вчера вот в дружину нанялся, решил отпраздновать.
– Ну будь здрав, Шериан, – поприветствовал воина Регвой. – Присоединяйся к нам, раз один. Вместе и дружней, и веселей.
– Я заметил, – спокойно улыбнулся он и бросил осторожный взгляд себе за спину.
Внутри зародилось смутное подозрение, заворочалось, нашептывая про опасность. Что-то не так было вокруг. И вдруг он понял. Не нужно было даже прибегать к магии, его обостренное чутье без особого труда уловило чужое присутствие.
Бархатистый голос Шериана слегка изменился, словно вплелась стальная нить.
– Не хочу вас беспокоить, но мне кажется, за нами следят.
Регвой на секунду застыл, потом медленно пошел дальше.
– Следят, – согласился он. – Но очень осторожно. Еще бы в сторону глядели, и мы совсем бы не узнали. А так уставились в затылок, будто в голове шарят. Никак на оружие позарились, потому как денег у нас отродясь не водилось, а что было, так все в корчме оставили.
– Необычно как-то, – слегка сощурился Шериан. – Почему не напали сразу? Темный проулок, тишь и гладь, навеселе. А они крадутся следом.
– Выжидают? – прикинул Хват. – Может, подмога где-то поблизости? – Охнув, он резко подался назад от вспыхнувших перед самым носом темно-синих глаз.
Они зажглись внезапно и неподвижно висели в ночном воздухе. Тьма вокруг дружинников уплотнилась, принимая человеческие очертания, в длинных пальцах холодно блеснуло темное оружие. Недалеко раздался короткий отчаянный крик, прорезавший ночь тонким лезвием. И началось. Теперь крики неслись одновременно из нескольких частей города. Они на миг зависали в темном небе и рассыпались мрачной угрожающей тишиной. Чтобы повториться снова.
Город тонул в призрачных переливающихся каплях воды. Они на мгновение застывали возле очередной жертвы и тут же неслись дальше, к следующей, и с клочьев их одежды падал шлейф из багрово-черных капель…
Только теперь Шериан вспомнил, что именно это когда-то привиделось ему в Фаревее, а теперь вот и наяву. Только на этот раз он был ни при чем. Не по его душу пришли тени. Он чувствовал их – не такие, как те, намного слабее, но оттого не менее опасные. А у него в запасе лишь одно-единственное средство на такой случай, уже раз испытанное. Только вот было это очень давно.
Светящийся, словно горный хрусталь, клинок Владия проскальзывал сквозь тела противников, как сквозь воздух, по капле теряя в чернильной тьме свое свечение. По сгустившимся теням пробегали оранжевые искры магии, теряясь в широких складках их накидок. Меч Миробоя раздвигал темноту ровными всполохами от начертанных на лезвии древних рун. Рубин порхал, как кровавый глаз, а тени молчаливо теснили их, мигая ледяными синими глазами. Проницаемые тела чуть извивались, пальцы цепко держали оружие, привыкшее к быстрым победам. И очень скоро дружинникам пришлось оставить свое яростное, но безнадежное нападение и уйти в глухую оборону.
Хват, забывшись, попытался сжать горло врага. Его руки сомкнулись между собой, а острие темного оружия мелькнуло у самой груди. Лишь быстрый выпад Дария отвел от него оскал смерти.
И вдруг будто тихий вздох пронесся над тенями, синие глаза замерцали и померкли, растворившись в темноте, но тут же снова сверкнули, опалив своей яростью. Темное оружие, истончаясь, глухо ударилось о землю и взвилось серым дымком. Тени в ужасе отшатнулись.
