Ариса Вайа - Лепрозорий (СИ)
— Что ты хочешь, чтобы я обнял тебя и утешил, — отозвался он, склонив голову на бок. — Потому что я мужчина, а ты — женщина. Потому что я сильнее и могу защитить.
Его равнодушный тон распалял Люцию еще сильнее. Может, она и хотела его внимания и участия, но не настолько уж она в нем нуждалась.
— Не хочу! — она скрипнула зубами и сложила руки на груди. — Ты же трус! Это я спасла Химари из тюрьмы ангелов, — и ткнула большим пальцем себя в грудь, — а не ты. Я!
Хайме отвернулся от нее, отступил в сторону тропы из их убежища. Усмехнулся, согласно кивнул, развернулся на лапах и ушел.
— Тогда спаси ее еще раз, — бросил напоследок, обернувшись зверем.
***
Ночь в покоях императрицы выдалась тихая, плотно захлопнутое окно поскрипывало от натиска ветра, а за ним сияли раскаленные лиловые звезды. Хоорс машинально провел рукой по груди, как обычно поглаживал свою леди по белокурым волосам, но Бель не оказалось на его плече. Подорвавшись, он не нашел ее и в постели.
За полупрозрачным пологом угадывались крылатые очертания императрицы. Девушка стояла у окна, замотавшись в одеяло и укрывшись крыльями, и смотрела за окно.
— Отчего ты не спишь? — Хоорс сел на кровати и выглянул из-за полога.
Бель была печальна и одновременно зла. С силой сжимала дрожащей рукой край тонкой ткани у груди и о чем-то тихо говорила сама с собой. Но, услышав вопрос, замерла.
— Я не могу простить Лиона. Он упустил мою Кошку! — прошипела она, даже не оборачиваясь.
— Ну упустил и упустил, сколько уже прошло-то, спи, — Хоорс протер глаза и, зевнув, глянул на императрицу снова. Опять одно и то же. Химари! Химари! Химари! Опять Химари! Даже если он вздумает, срывая с нее корсет, похвалить ее чудесную работу, вечер будет упущен — она вспомнит о Химари и заставить ее забыть о кошке можно будет только силой.
— Ты не понимаешь! — заорала Бель, обернувшись. — Эта тварь убила моего отца на моих глазах! Всю мою семью! Я чудом избежала расправы!
Хоорс вздохнул, сегодня не хотелось волочить ее на кровать и затыкать рот, а иначе всю ночь можно провести за разговорами о кошке.
— А твой отец послал убить ее детей. А до этого твой прапрадед отправил Кошке голову ее отца. А еще твоя прабабка над ее приемной дочерью... — пробормотал он, закатывая глаза.
— Заткнись! — Изабель подлетела к нему и звонко отвесила пощечину. И еще одну. И еще. — Замолчи! Замолчи!
Он остановил ее, перехватив руки за запястья. Это всегда успокаивало ее, грубая сила заставляла милую Бель быть покорнее овцы, только самому Хоорсу это не сильно нравилось. Гораздо милее была Бель другая.
— Чего ты хочешь, моя госпожа? — спросил он, деликатно поправляя сползающее с ее груди одеяло.
— Убить ее голыми руками, — процедила Бель, крылья нервно забив по пологу. Сжала кулак, почти до крови впившись ногтями в ладонь.
— Я приведу ее к тебе, обещаю. Она сама к тебе придет! — он провел рукой по ее щеке, и Изабель легко чмокнула его в ладонь.
— Но я ей не соперник, — императрица отстранилась и, сложив крылья, побрела к окну. — Я никогда не стану таким же хорошим воином, как Люцифера, — она глубоко вздохнула и посмотрела на небо. — За что, Боже, мне это наказание?! — взвыла, уперев руки в подоконник. — Неужели я была плохой девочкой? За что ты отобрал у меня всех, кого я любила? За что дал мне такое слабое никчемное тело? Чем я тебя рассердила? Чем? Что я сделала, что ты оставил мне, шестилетнему ребенку, целую империю, полную жаждущих власти?
Хоорс решительно подошел к ней и обнял со спины, посильнее прижав к себе. Бель опустила крылья и облокотилась на него, прильнув к груди.
— Ты победишь ее, я обещаю, — он легонько чмокнул ее в макушку и уткнулся носом в бархатную длинную шею.
— Это под силу только Люцифере, — печально отозвалась Бель, закрывая глаза. — Но ее нет, а значит — я не стану сильнее, и кошка останется жить.
— Я знаю решение этой проблемы, — он укрыл ее крыльями, погрузив во тьму. — И я помогу тебе осуществить свою месть и стать сильнее.
— Обещаешь? — она повернулась к нему, коснулась прохладными ладонями щек.
— Клянусь, — он нежно поцеловал ее в губы, чувствуя, как сама императрица отвечает на его поцелуй, тая в руках. Разве смел он желать еще? — Идем спать, я все расскажу тебе завтра, — он подхватил ее и понес на кровать, закутав в ее же белоснежные крылья. Она кивнула и прижалась к нему всем телом. Ласково замурчала, рисуя ногтем узоры на его груди и плечах.
— Я так люблю тебя, — прошептала она, хватая его за руки, плечи, пока он перебирался через нее на свою половину громадной кровати. — Ты самый лучший, — бормотала, укладываясь под его боком. — Мне больше никто-никто не нужен, — мурчала и терлась щекой о его плечо. — А завтра ты расскажешь, как мне убить чертову кошку!
***
Люция сидела у костра, подвернув ноги под себя, и кидала в огонь сухие иголки с ели. Шел уже четвертый день с тех пор, как Хайме оставил их и ушел, как он сказал, сжечь Инузоку дотла. Ева сказала, что часть города уцелела, то были кварталы кошек и конюшни, но другая часть была полностью разгромлена и местами даже сожжена. И больше ничего. Никаких новостей. Никто не приходил, даже звери, и те обходили их лагерь стороной, только белки да зайцы иногда показывались рядом.
Даже снег уже сошел, и шатер Химари пришлось сушить, саму ее, все еще спящую, укутали в кимоно кота. Ева пыталась будить кошку, но ничего из этого не вышло. Люция хотела предложить отвесить соне пару пощечин, но не была уверена, что кот вдруг не появится в этот самый момент. Уж тогда одной лекцией о мужиковатых бабах не отделаться.
Бескрылая перебирала стрелы, недовольно отмечая, что осталось даже меньше, чем она думала. Почти все спустила на волков, а самую ценную, осьмиевую, пожертвовала на смерть Инпу. Но отчего-то мысль о завершенной мести не радовала Люцию. Стоило ли все оно того? Ей казалось, что нет. Она повернулась к Еве, молча разглядывающей паутину и выискивающей в ней кота. Провела тыльной стороной ладони по щеке. Рассеченная от губы до скулы, теперь она была плотно перетянута паутиной. Под ней чувствовалась новая кожа на месте вспоротой камнем. Евина паутина, такая плотная и ровная, была мягкая и теплая на ощупь, так и хотелось касаться ее снова и снова.
Химари тихо сопела сломанным носом. Люции было грустно смотреть на нее, не хотелось даже подходить близко. Жажда мести набирала силу, теперь одних лишь предателей было недостаточно. Месть Химари ангелам — ее месть. Этой лжи, правлению крылатых нужно положить конец. Нужно все исправить, ведь кошки с самого начала были правы. Они лучше других умели слышать бога и понимать его. Они не мучили детей и не пытались обратить догмы в свою пользу. Люция просто обязана победить! Тогда и кошку подлечат, и Ева обретет дом. А сама Люция... Этого она не знала. Что будет дальше? Если она выиграет, то что потом? Начнет гражданскую войну, уничтожая вассалов за вассалами? Истребит всех крылатых? Создаст семью? Остепенится? Уйдет отшельничать? Попробует познать веру кошек? Уйдет в поход, желая пройти империю вдоль и поперек?
