Оксана Панкеева - Песня на двоих
— Ну Камилла попросила, разве ей можно отказать… — охотно перечислил Толик, но, заглянув в спальню и увидев лицо начальника, поспешно добавил: — Да пошутил я, пошутил. Конечно нет! Оно мне надо, объясняться со службой «Дельта», если твои выходки до них дойдут! Лучше мы сделаем вид, что страшно озабочены и обязательно отыщем хулигана, а ты мне под это дело оформишь еще одну инспекцию, нравится мне там, да и по приятелям соскучился…
— Ах да, хорошо, что ты напомнил… Ольга, я провожу тебя домой, уложу в постель, и перед сном мне придется еще раз немного подкорректировать твои воспоминания.
— Как?! — ужаснулась Ольга. — Я не буду помнить всей этой прелести?
— Я рад, что тебе так понравилось у меня в гостях, и, конечно, помнить это приключение ты будешь долго. Надеюсь, дурацкая шутка Толика не испортила твоего впечатления об эльфах?
— Разве что о самом Толике… — вздохнула девушка, собирая свою одежду. — А может, так оно и лучше — возвращаться из сказки не на следующее утро, а прямо сразу…
— Главное — никуда больше не ходить, ни с кем не общаться и ни о чем не думать, сразу лечь спать, — наставительно произнес эльф. — Итак, сказка останется в твоей памяти, но некоторые детали придется убрать. Например, все, что Толик наболтал лишнего только что и несколько дней назад, в кабинете Шеллара. Там совсем немного, в одно касание.
Ольга еще раз тихонько вздохнула, но ничего не сказала. Ну попробуй она возражать, кто ее возражения слушать станет?
Вот так и кончаются сказки.
Охапка одежды в одной руке, сапожки в другой, телепорт, заботливо подоткнутое одеяло, отеческий поцелуй в щечку, и… и все. Коррекция памяти, как Ольга уже знала, не осознается и не чувствуется вовсе.
Ночь пролетела без снов, выпала из времени, оставив ощущение, будто Ольга задремала на минутку, поэтому сначала разбуженная невежливым воплем девушка хотела было высказать Толику все, что о нем думает. Беднягу спасло лишь то, что он успел вставить:
— Уже утро давно, а ты все дрыхнешь! Совесть надо иметь! Жак там извелся весь, плотник матерится… Ты что, забыла? Или Раэл тебе лишнего стер?
— Ой, мамочки! — в ужасе ахнула Ольга, вспомнив, какое сегодня число, где ей в связи с этим надлежит быть и при чем тут плотник. — Который час?
— Да уж первые поздравляльщики потянулись, — хихикнул вредный полуэльф, удобно устаиваясь на спинке ближайшего стула. — Кантор, между прочим, примчался в первых рядах. Сейчас бедняга спасается от любопытствующих, забившись в официальную делегацию от Мистралии, и из-за папенькиной спины высматривает тебя. Не томи человека, покажись живая и невредимая.
Наплевав на присутствие постороннего мужчины (хотя, если вдуматься, то какой Толик мужчина? Это самая настоящая подружка!), Ольга выскочила из-под одеяла и помчалась в ванную, наскоро соображая, что можно соорудить на голове за пять минут, что из ее одежды не требуется гладить и можно ли в том виде, что получится в результате, являться во дворец на день рождения короля.
Подарок они заготовили давно. Обдумав свою идею с гробом, Жак нашел ее трудоемкой и требующей капиталовложений, поэтому на подарок скидывались втроем. Жак с Ольгой разрабатывали дизайн и оплачивали сырье, а плотник, оказавшийся понимающим дядькой с правильным чувством юмора, их бредовую идею воплощал в жизнь.
— А как там вчера? Чем все кончилось? — окликнула Ольга уже из ванной, торопливо макая щетку в зубной порошок.
— В лучшем виде! — охотно поведал Толик. — Дон Артуро с набитой мордой и, между нами, в сильно подмокших штанах отправился в ближайший полицейский участок давать, как мягко выразился добрый Шеллар, «некоторые пояснения».
— Так его еще и посадят?
— Вряд ли… Не знаю… скорее всего, попугают как следует и обяжут выплатить компенсации потерпевшим. Тебе, Кантору и мэтру Алехандро. Если только вы от компенсаций не откажетесь и не потребуете все-таки посадить.
— Так у него же денег нету, чем он будет платить?
— Да не знаю, спроси у Шеллара, если тебе так интересно, как это все делается. Может, будет частями выплачивать до конца своих дней, а может, все-таки посадят, только уже за долги, а может, еще как-то… Откуда мне знать. Может, Кантор откажется от компенсации за удовольствие еще раз набить ему морду. Да и неинтересно, пусть что хотят делают. Он мне Раэла расстроил, паскуда! А мне пришлось расстроенного начальника утешать!
— А что, он со мной так и не утешился? — огорчилась Ольга.
— Так ведь он после того еще ходил свой щит снимать. Как увидел это ничтожество в мокрых штанах, так и опять расстроился! Он почему-то так близко к сердцу принимает обычные человеческие недостатки…
— А Диего? Он как?
— Да как, подставил его твой суслик что надо. Теперь вся столица гудит, всем требуется срочно выяснить — правда все-таки или нет, местная пресса рвет волосы на задницах от неопределенности, сам Кантор от всех прячется, ничего прояснять не хочет. И признаться его жаба давит, и опровергать боится после вчерашнего, вдруг вот такой специалист вроде Раэла услышит и разоблачит.
— А… — Ольга наскоро облилась холодной водой и выпрыгнула из ванны, стуча зубами и торопливо кутаясь в халат. — А обо мне он ничего не говорил?
— Ничего такого, о чем стоило бы переживать. Если тебя беспокоит, как он отнесся к твоему приключению с Раэлом, то мне показалось — с облегчением. По-моему, у него какая-то навязчивая идея, будто ты из-за каждой мелочи можешь пойти и утопиться, а любой альтернативный вариант его вполне устраивает.
— Да я не о том! Как он отнесся к моему приключению — это его личные проблемы, с чего я должна перед ним отчитываться! Сам целую луну по рукам ходил, и вообще мы еще не помирились! Я другое имела в виду. По-моему, он решил, что это я рассказала о нем Артуро. И за это он мог на меня очень обидеться. А я ничего никому не говорила! Вообще никому, без исключений и без оговорок!
— О, вот это я не знаю, у Шеллара спроси. Или у Жака, у Мафея, в общем, у кого-то из той компании. Они потом наверняка о чем-то говорили, когда я ушел любимого начальника утешать. Скоро ты там?
— Да бегу, бегу…
Ольга в последний раз полюбовалась на свою убогую прическу, смирилась с необходимостью спрятать это все под шляпку и поскакала в направлении шкафа. Где-то там должны лежать новенькие, ни разу не надеванные штанишки из черного бархата, может, к ним подойдет та кожаная жилетка со шнурками, чистые рубашки, слава богу, тоже есть…
Как ни торопилась Ольга, как ни спешила, она все-таки опоздала. Когда они торжественно вкатили в тронный зал свой гроб на колесиках, обитый ослепительно-желтым хинским шелком, оснащенный перископом и двумя иллюминаторами, Диего еще виднелся среди гостей. Пока же подарок вручали, да пока улеглась суматоха, вызванная их появлением, мистралиец тихо и незаметно исчез. Вот только что Ольга видела, как он разговаривает с каким-то важным гномом, присев на корточки для удобства общения, и вот уже ни его, ни гнома! И мистралийская делегация, как назло, отбыла очень шустро. Остался только мэтр Максимильяно, но никакие высшие силы не заставили бы Ольгу подойти с таким деликатным вопросом, пока старый шалун любезничает с графиней Монкар. А мэтр, похоже, занялся ею всерьез и не намеревался отлипать от дамы в ближайшие несколько суток. Спрашивать у знакомых Ольга не решилась. Вот еще! Он даже не поздоровался, а она начнет носиться его искать? Как это будет выглядеть? Он ушел, не желая с ней общаться, а она, получается, бегает за ним и пытается навязаться? Поговорить, конечно, надо обязательно, и объяснить, за что она его прощает, за что просит у него прощения, а в чем ничуточки, ну нисколечко не виновата! Но как бы ей ни хотелось поскорее все обсудить, гоняться за ним ради этого Ольга не станет. Да и времени нет — надо в театр бежать. Рано или поздно все равно встретятся — или на репетиции, или в компании, и никуда кабальеро не денется.
