Сергей Щеглов - Начальник Судного Дня
— Только в глупости и в трусости, — усмехнулся Валентин, — а также в том, что эти глупость и трусость так никого и не спасли. Впрочем, я рад, что мы ведем хоть какие-то переговоры. Так и быть, я остановлю ближайшее заклинание; но сначала дай мне слово, что сохранишь им жизнь!
— Я сохраню им жизнь, — сказал Хеор, едва заметно опуская руку, — только в обмен на все заклинания.
— Слово мага? — спросил Валентин, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
— Слово мага, — кивнул Хеор.
— Хорошо, — сказал Валентин. — Поехали. Капкан, пауза!
К его удивлению, Хеор воспринял услышанное совершенно спокойной. Он наклонил голову, прислушиваясь к каким-то одному ему ведомым звукам; словно по команде, в тронном зале воцарилась мертвая тишина. Это что же, подумал Валентин, получается, мои бомбы тикают, как часы? К чему это он прислушивается?!
— Хорошо, — сказал Хеор, удовлетворенно кивнув. — Тебе можно верить; ты действительно сделал, что обещал. Еще четыре бомбы, Фалер; я жду.
Почему — четыре, удивился Валентин. Всего было семь, одна сработала, шесть остались; даже если не считать ту, что на паузе — все равно пять! Как он их считает?
Впрочем, у великих магов свои причуды, решил Валентин.
— Нет, это я жду, — ответил он. — Бомбу я выключил, теперь твоя очередь! Освободи меня, или приведи сюда моих друзей, или отпусти одного из них; а иначе я и палец о палец не ударю!
Хеор скрестил руки на груди.
— Ты гораздо опаснее своих бомб, Фалер, — сказал он менторским тоном, словно взятым взаймы у настоящего Хеора, — поэтому я никогда не верну тебе свободу. Твои друзья находятся в надежном месте, о котором ты не имеешь ни малейшего представления; привести их сюда значит лишиться этого преимущества. Я мог бы освободить одного из них, но ты отнял у меня Замок, и теперь я вынужден экономить Силу. Я сдержу свое слово — все они обретут свободу, как только ты отменишь свое последнее заклинание. Но — ни секундой раньше!
— Ладно, — ответил Валентин, поднимая глаза к потолку. — Тогда подождем; вдруг ты передумаешь?
Скорее всего, Хаям, Бранбо и Мануэль уже мертвы, подумал он. Иначе Хеор не отказал бы себе в удовольствии продемонстрировать мне их страдания. Но если так, я должен немедленно шарахнуть всеми оставшимися бомбами — иначе Не-Билл обо всем догадается. А если я шарахну всеми оставшимися бомбами…
— Хорошо, — сказал вдруг Хеор. — Сейчас ты их увидишь!
Вот это номер, подумал изумленный Валентин. Хеор передумал?
Или это Не-Билл заставил его передумать?!
— Гад, — произнес Валентин свое любимое ключевое слово.
Металлическая плита, составлявшая с его телом единое целое, плавно стронулась с места и покатилась к центральному окну. Бомба-облако выпалило в Валентина очередной короткой иллюзией, окно распахнулось, но вместо мрачного и величественного нагромождения скал Валентин увидел перед собой маленький шарик, сложенный из двух половинок — черной и белой. А вслед за этим шарик раскрылся, из него вылетел маленький язычок голубого пламени, метнулся к глазам Валентина — и свет померк, оставив лишь странное ощущение невидимого холодного луча, вылетающего из переносицы и цепляющегося за какие-то мелкие неровности, скрытые за горизонтом. Валентин попробовал шевельнуть глазами — и холодный луч на мгновение вспыхнул ледяным белым сиянием, высветив на бесконечно далеком небосводе миллионы мельчайших картинок, похожих одновременно на древние египетские иероглифы и на пиктограммы двадцатого века.
Черт, да это же и есть Меч Судьбы, подумал ошеломленный Валентин. Господи, как же им пользоваться?! Ведь вариантов так много!
Холодное сияние меча погасло, и Валентин ощутил, как глаза его возвращаются в первоначальное положение. А потом на смену бесконечному черному небосводу явилось веселое пламя, и Валентин понял, что смотрит на Селингари, висящего над пропастью прямо перед окнами тронного зала.
— Покажи их! — приказал Хеор, и Селингари погасил свое сияние, сделавшись наполовину прозрачным.
Хаям лежал лицом вверх на зыбком подобии пола. Бранбо хлопотал над ним, периодически ударяя по щекам, а Мануэль отстраненно сидел рядом, поджав под себя ноги. Когда Селингари открылся для посторонних взглядов, Мануэль поднял голову, посмотрел на Валентина и чуть-чуть прикрыл левый глаз.
Интересно, подумал Валентин, что он хотел этим сказать?
Селингари снова вспыхнул языками пламени и, заложив немыслимой красоты вираж, взмыл высоко в небо.
— Твоя очередь, Фалер, — сказал Хеор. — Ты видел всех троих; отмени остальные заклинания, и Селингари доставит твоих друзей в безопасное место!
Как бы не так, подумал Валентин. Вот если бы я Не-Билла идентифицировал — тогда пожалуйста; а пока что игра продолжается. Будем торговаться до последней капли хеорова терпения.
— Можно вопрос? — вежливо произнес Валентин. — Что будет со мной, когда я отменю последнее заклинание?
— Ты проявил себя достойным противником. — ответил Хеор. — Я не стану тебя убивать. Ты останешься моим пленником, и тебе будет разрешено разговаривать с членами военного совета. Быть может, наступит день, когда я сочту возможным даровать тебе большую свободу.
Ай да Хеор, подумал Валентин. Интересно, он сам до этого додумался, или Не-Билл подсказал? Он что же, и впрямь думает, что я приму столь заманчивое предложение? Или же он считает, что у меня попросту нет другого выхода?
Похоже, что так, решил Валентин. Раз уж я ради своих приятелей сунулся прямиком в его западню, Хеор вправе считать, что на почетный плен я и вовсе соглашусь с радостью. Что ж, не будем его разочаровывать.
— Пауза, швабра, — сказал Валентин, отключая еще одну бомбу, способную лишить Хеора последних остатков магии. — Значит, ты рискнешь оставить меня в живых?
— Здесь нет никакого риска, Фалер: оставлять тебя в живых ничуть не опаснее, чем пытаться убить, — ответил Хеор. — Еще три заклинания!
Ничего не понимаю, подумал Валентин. Я же русским языком говорю: пауза! Почему он считает, что я выключаю заклинания насовсем?! Как он их воспринимает, по внутреннему таймеру, что ли? Нет таймера — нет заклинания? Мои собственные команды уже не в счет?
Все ясно, констатировал Валентин. Он снова собирается меня вырубить, и некому будет бомбочками командовать. Вот и верь после этого людям!
— Совершенно верно, — согласился Валентин, — три. И каждое из них куда сильнее предыдущего. На твоем месте я бы поторопился!
— Поторопиться придется тебе! — рявкнул Хеор. Повинуясь резкому движению его правой руки, Селингари обрушился с неба и замер у самого окна. — Я сожгу их заживо, если ты не отменишь оставшиеся заклинания!
