Терри Гудкайнд - Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 2
– У нас появятся другие проблемы, как это всегда бывает в жизни, но ты больше не будешь одной из них. Ты будешь вчерашним мусором, гниющим и превращающимся в пыль, потому что твоя жизнь ровным счетом ничего не значит.
Джегань попытался броситься на Ричарда, но Никки, управляющая им через кольцо на шее, удержала его на месте, как животное на цепи.
– Ты высокомерно считаешь, что ты лучше нас, но это не так. Ты всего лишь жалкое существо, которое Создатель поместил в этот ужасный и подлый мир. Ты ничем не отличаешься от нас, за исключением того, что отказываешься раскаяться и преклониться перед Ним. Вот какова твоя ненависть. Все это только из-за нее. Это все потому, что ты проявляешь свою ненависть к Ордену.
Ричард опустил левую руку на рукоять меча.
– Справедливость не бывает результатом проявления ненависти, но только торжеством культурного развития.
– Ты не можешь вот так, просто…
По сигналу Ричарда Никки направила поток энергии через кольцо на шее. Черные глаза Джеганя округлились, когда он ощутил, как смерть заполняет его пустую душу. Он свалился лицом на землю.
Никки указала на него людям из Первой когорты.
– Не сомневаюсь, что скоро произойдет довольно много смертей. Бросьте этот труп в общую могилу вместе с такими же, как он.
Вот так, без почестей, ушел из жизни глава Имперского Ордена. Как Ричард и распорядился, не было никаких торжеств по этому поводу. Не было избиений и надругательств над побежденными, не было пыток, не было принудительных признаний в прегрешениях. Разумные люди вполне достаточно разобрались во всех прегрешениях. Угрозы для разумных людей больше не существовало, и это единственное, что и имело значение. И смерть Джеганя по сравнению с этим была незначительным событием.
Глава 62
Ричард без промедления подошел к каменному алтарю, на котором установлены шкатулки Одена, и обнажил свой меч.
Отчетливый металлический звон наполнил Сад Жизни.
– Ричард, – произнес Зедд, повышая тон в знак предупреждения, – что, по-твоему, ты собираешься делать?
Ричард не обратил на его слова внимания. Вместо этого он посмотрел в глаза Кэлен.
– Ты со мной, Кэлен?
Она сделала несколько шагов к нему.
– Навсегда с тобой, Ричард. Я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня.
На секунду Ричард прикрыл глаза.
Выбора у него не оставалось.
Он повернулся к шкатулкам Одена и закрыл глаза, поднимая меч и касаясь им лба.
– Ну, клинок, – прошептал он, – будь истинным в этот день.
Он опустил Меч Истины и провел им по внутренней части руки, сделав так, чтобы кровь стекала по нему, пока не закапала с конца лезвия.
Ричард положил клинок поверх шкатулки справа, той самой, что недавно открывала сестра Улисия.
Клинок сделался черным, как сама шкатулка.
Он убрал клинок со шкатулки, и тот вернул себе прежний блеск.
Тогда Ричард положил клинок на шкатулку слева. Тот снова стал черным, как сама преисподняя.
Он убрал клинок со шкатулки, и тот вернулся в свое обычное состояние.
Ричард глубоко вдохнул, а затем опустил лезвие на шкатулку, стоявшую в середине. Он думал обо всех невинных людях, просто желавших жить собственной жизнью. Думал обо всех таких же, как Кара, морд-ситах, которые оказались доведены до безумия, пока служили тирану. Думал о Никки, наполнившей свою жизнь ненавистью и принесшей себя в жертву извращенной вере. Думал о Брюсе, своем левом ведомом, который, как только узрел однажды силу без ненависти, тут же примкнул к ней.
Думал он и о Денне.
Когда он открыл глаза, клинок оказался белым. И шкатулка под ним тоже побелела.
Удерживая рукоять меча двумя руками, Ричард поднял острие как можно выше над побелевшей шкатулкой – и вонзил его убийственным колющим ударом из арсенала танца со смертью, пригвоздившим шкатулку к алтарю.
Сад Жизни залила белизна. И белизна залила весь мир живого. Время остановилось.
В эту минуту Ричард стоял в центре затопленного белизной мира, и вокруг больше не было ничего. Он огляделся, но вокруг никого не было, и в то же самое время каждый был здесь, рядом с ним – каждое человеческое существо из мира жизни было здесь, напротив него.
Он все понял. Это было во многом прямой противоположностью его последнему путешествию, предпринятому из этого самого зала, когда он отправился в мир тьмы, и, в каком-то смысле, каждая душа там была рядом с ним.
В этом месте и в этой ситуации у него была осознанная осведомленность о каждом живом существе. В эту минуту в этом месте они все ждали, что им скажет человек, повелевающий силой Одена, и что он сделает. Ведь Оден – сила самой жизни.
– Каждый человек имеет право выбрать, как ему жить, – начал Ричард. – Зло не существует отдельно от людей. Люди творят зло по свой воле, на основе личного выбора. Воля же подразумевает необходимость думать, пусть даже и с плохими результатами. Самый главный выбор, который вы можете сделать, это думать – или не думать, а позволить другим думать и говорить вам, что делать, даже когда они приказывают вам творить зло.
Разумный выбор требует большего, он требует думать рассудительно. Отказ от того, чтобы думать рассудительно, дает возможность сохранять иллюзию знания, мудрости и святости, даже совершая при этом зло. Если вы будете следовать за учениями других, тех, кто думает за вас и кто заставляет вас творить зло, то невинные жертвы будут страдать от полученного вреда ровно так же, как если бы вы сами по собственной воле причинили им этот вред.
Мертвые – мертвы. Их жизнь завершилась.
Учения, пренебрегающие здравым смыслом, пренебрегают и реальностью; а что отрицает реальность, то отрицает жизнь. Отрицая жизнь, принимаешь смерть.
Торжество веры над рассудком есть всего лишь метод отрицать реально существующее в пользу любой прихоти вашей фантазии.
Последователи Братства Ордена сами сделали выбор, как им прожить собственную жизнь. Если бы они остановились на этом, то никто из нас, кто ценит нашу личную свободу, не стал бы беспокоиться о том, какую именно они избрали жизнь. Но они сделали выбор – осознанный выбор, – заключающийся в том, что они не позволят всем остальным жить их собственной жизнью, такой, какой те хотят.
И это такой добровольно сделанный ими выбор, который мы не можем принять. Мы не позволим им навязывать нам их волю, навязывать нам выбранное ими зло. Их воля заканчивается здесь и сейчас.
Я оставляю им их желание видеть мир таким, в котором они могут жить согласно своему выбору. Я дарую им то, чего они хотели больше всего – ту жизнь, которую они выбрали.
Хотя мог бы осудить их и на худшую участь.
С этой минуты существует два мира, похожие друг на друга, как два близнеца. Вот этот мир останется таким, каков он есть.
