Юрий Иванович - Невменяемый скиталец
– Да нет, у него сейчас совершенно другое имя, – тоном строгой учительницы принялась выговаривать Золана. – Ну! Вспоминай!
– Так ты ведь нас с остальными даже не познакомила.
– Шутишь! Неужели ты мог забыть графа Стерия Бинокко?
Квадратообразная фигура графа тотчас переросла в конкретный образ наемника из Орды, и Кремон в порыве озарения воскликнул:
– Точно! Я сразу подумал, что он мне кого-то напоминает!
– Долго соображаешь…
– Да и ты изменилась, – не остался в долгу Кремон, в то же время ласково поглаживая женскую ладошку. – Ну а кто второй товарищ?
– Опять не угадал. Не товарищ, а подруга.
– Но… рядом с тобой всегда была только одна… – замолк в нерешительности воин, перебирая всех недавно виденных людей. – Лидия Салграй! Но на кого она похожа? Неужели… Нуда, очень может быть! Скорей всего, графиня Ортензия! Да и по беременности сходится. Ну-у-у-у! Это действительно впечатляет! Но как Лидия вдруг превратилась в графиню?
– Тоже очень таинственная история не для чужих ушей. Ведь я сама из рода Бинокко и могла бы побороться за наследство. Но решила сделать по-другому, иначе пришлось бы раскрыться перед врагами. При моем освобождении из когорты гладиаторов в организации побега принимала участие графиня Ортензия Бинокко, моя кузина. Конечно, скрытно и, конечно, в маске. В то время она была еще совсем юной девушкой. Когда мы окончательно вырвались из кольца и ушли от преследователей, кузина скончалась от смертельных ран и была лично мною захоронена в тайном месте, а родственники распустили слух, что Ортензия уехала на северный континент в поисках богатого жениха. В то время не было возможности бросить на род Бинокко хотя бы тень подозрений. Ну а когда мы втроем сюда вернулись, то я соответственно подправила внешность Лидии, отыскала для нее любые подтверждающие бумаги и гербовые кольца и сделала из нее графиню. Само собой, что Кузласс Бинай пришелся в качестве решительного и своевременного супруга. А уж когда их взяли под свою опеку герцоги Шиари, то открыто противостоять молодой семье никто не смог.
Пора было переходить еще к одному важному вопросу:
– Ну а как ты сама стала герцогиней? Ведь такие браки даже по расчету совершить практически невозможно.
Беседа проходила в неравных условиях. Воин ничего совершенно не видел в темноте тента, тогда как колдунья вполне естественно пользовалась ночным зрением. Да еще и ауру могла легко рассмотреть. Поэтому прочувствовала и заметила горькое ехидство, которое проскользнуло в вопросе. Резко выдернула свою ладошку и стала отвечать злым, раздраженным голосом:
– Не суди всех по себе! Это только тебе в виде бесплатной сиделки и грелки во весь рост могла понадобиться полковая подруга. А я не из таких!
– Конечно. – Кремон подавил в себе непонятное раздражение и говорил теперь с легкой грустью и ностальгией. – Ты и добивалась меня только для того, чтобы использовать в далеко идущих планах мести. Для всего остального я годился только в качестве ступеньки к достижению целей.
В ответ он услышал тяжелый вздох и почувствовал женскую ладошку опять в своих пальцах.
– Ты прав, извини. Но и неправ – тоже. Герцог Шиари всегда считался у нас лидером борьбы с рабством. И поэтому к нему я и устремилась в первую очередь, потому что именно он знал, кто и где из наших сторонников находится. Я и раньше была в него немножко влюблена, а его авторитет и величие меня просто ослепляли. И всего лишь за пару недель герцог окончательно меня покорил. Когда предложил стать его супругой, я не думала и минуты. Согласилась сразу.
Некоторое время женщина молчала, а потом с болью повторила уже сказанную фразу:
– Если бы я знала, что ты жив…
Невменяемый тоже очень долго боролся с одолевающими его противоречивыми чувствами. Почему-то хотелось страстно схватить Золану и сжать в своих объятиях, но, с другой стороны, возрастала непонятная злость на старую подругу, готовая вылиться в откровенную грубость. Поэтому он с большим трудом заставил себя сконцентрироваться на продолжении разговора:
– Герцог знает о нас? – Да!
– И о нашем сыне?
– Да.
– Странно, я бы не решился отпустить свою супругу с ее старым любовником.
– Хм! А он отпустил. Мало того, посоветовал мне как можно быстрей восстановить с тобой прежние отношения.
– Как?! Почему?! – Кажется, этот день грозил стать для Невменяемого самым шоковым днем в его жизни. – Ты, наверное, издеваешься надо мной?
– Нисколько… просто мой супруг серьезно болен, и сколько ему осталось жить, не может предсказать ни один врач.
Кремон вспомнил зеленоватый оттенок кожи герцога и непроизвольно вздрогнул:
– Сияница?
– Увы…
Самая страшная и неизлечимая болезнь Мира Тройной Радуги поражала разумные создания очень редко, и причину, ее вызывающую, до сих пор не отыскали. Сияница разрушала мозг, а на теле проявлялась частой сменой оттенков синеватого и зеленоватого цвета. Болезнь отличалась разной тяжестью и сроком летального исхода – от одного до пяти лет. Хотя в истории имелись свидетельства, когда больные вытягивали до пятнадцати лет. Но умирали все: и простые, и Эль-Митоланы.
– Давно это у него?
– Полгода…
– Сочувствую от всей души…
– Верю. И верю, что ты правильно поймешь мое решение: я останусь со своим супругом до конца его дней. Иначе я поступить не могу…
И опять они долго сидели в оцепенении и молчании. Но как ни пытался Кремон просчитать далекое и ближайшее будущее, пришлось подтвердить:
– Да… ты такая. Если уж чего решишь, то… – Потом в голову пришло скорбное воспоминание о собственной ущербности и возможной неполноценности как Эль-Митолана, и он не сдержался: – Да и кому я теперь такой нужен…
Моментально его голова сотряслась от ощутимой пощечины.
– Не смей так говорить! Не смей так даже думать! А не то я тебя…
Прекрасно зная, какой его давняя подруга бывает неадекватной в гневе, Невменяемый схватил ее за руки и моментально перевел разговор на другую, но не менее животрепещущую тему:
– Но как наш сын догадался, что я его отец? Золана сразу успокоилась и задумчиво пробормотала:
– Я и сама понять не могу… Хорошо, что няня ничего не услышала, а ты опять превратился в дебила. На твою невменяемость я все и свалила. Ранек тебя увел, охрану я разогнала, няню унесли. А мне еще пришлось убеждать Кашада, чтобы он держал свои выводы в тайне. Вроде обещал молчать.
– Но ведь Лиция все слышала?
– Ха! Да эти два ребенка друг друга больше слушаются, чем родных матерей! – возмутилась женщина. – Ты бы знал, сколько у них тайн и секретов и как смешно выглядит, когда графиня Ортензия спрашивает свою доченьку: «Расскажи мамочке, чем ты сегодня с утра занималась?» – и мы умираем со смеху, когда эта малышка морщит лобик и в явном сомнении возражает: «Нельзя ласклывать секлеты! Надо сплосить у Кашада!» Это значит, что с самого утра они уже что-то явно учудили, и теперь со всей своей детской наивностью будут стараться избежать обязательного наказания.
– И им это удается?
– Ха! Еще как часто!
– Он такой милый, – расплылся в непроизвольной улыбке Кремон. – Но как же все-таки он меня узнал?
– Говорит, что это сразу видно. Причем настаивает, что опознал тебя сразу, как только к тебе повернулся. Просто вначале еще немного сомневался. Зато когда потрогал за шею, то сразу выудил у тебя из воспоминаний тот момент, как мы с тобой целовались.
– А остальное?
– Боюсь даже спрашивать.
– Но ведь такого не бывает! Это ведь не тот возраст, да и Признаков таких не существует!
– Это ты мне рассказываешь? Да я сама до сих пор в шоке!
– Теперь придется тебе с Кашада глаз не спускать.
– Придется… но… – Золана вздрогнула, – ты так мне и не сказал, как твое настоящее имя?
Само собой, что скрывать теперь его перед близким человеком не имело смысла:
– Кремон Невменяемый.
В который уже раз герцогиня Вилейма не смогла сдержать дрожь своего прекрасного тела. Да и шепот у нее стал прерывистым, могло показаться, что она давится слезами:
– Я знала, я что-то явно чувствовала, но боялась сама себе дать надежду… Прости!
– За что?
– За мою пощечину и мой сарказм. На тебя уповают разумные всего нашего мира, а я… Подобных героев еще не было…
Теперь ее тело явно содрогалось от рыданий. Невменяемый бережно прижал ее к себе и попытался успокоить:
– Да обо мне просто байки рассказывают. Не стоит им верить, там половина выдумок…
– Даже если и половина…
– Да девять десятых – истинная ложь! Нашла чем меня смущать.
– Ладно, действительно это сейчас неважно…
– Ты вот лучше расскажи, каким образом ты у нас в повозке первый раз очутилась?
– Все просто. Я тебе рассказывала, что мои дальние родственники прекратили открытую конфронтацию с графиней Ортензией. Но вот тайную продолжили. Пришлось вызвать все стрелы на себя. И сделать вид, что я – это она и вот-вот попадусь в ловушку. На самом деле личный отряд герцога Шиари вступил в дело вовремя – и всех недоброжелателей мы в том месте посекли. Заодно и свои планы я поменяла, решив, что встречу с Неизвестным правителем Садовников лучше организовать под видом прославленных комедиантов. Как видишь, все получилось просто здорово. Особенно с тем моментом, как ты узрел этого Гесангула в Плаще невидимости. Как ты только умудрился?
