Роберт Стоун - Цена заклятия
— Тогда ты легко можешь догнать его.
— Догнать, — ухмыльнулся Брент, — или даже попасть туда на день раньше.
— Туда? — переспросил Карн.
— В Белфар. Все зависит от того, найду ли я их в Белфаре.
Карн кивнул, признавая логичность рассуждений Брента. Существовала только одна основная караванная дорога, которая шла от Прандиса на запад, и вела она в Белфар, торговый центр государства. После Белфара, однако, дороги расходились в разные стороны, как спицы от втулки колеса. Имелось как минимум три оживленные дороги на Индор.
Белфар, вспомнил Карн, был местом, где он в первый раз встретился с двумя мелкими уличными воришками, которые сорвали ему тщательно подготовленную операцию по добыче чрезвычайно важных сведений коммерческого характера.
Погоня была веселой и долгой.
И закончилась бы она самой крепкой взбучкой в жизни Брента, если бы не тот второй дерзкий шестнадцатилетний беспризорник. Карн с удивительной ясностью представил его себе, впрочем, такое лицо не скоро забудешь: вьющиеся морковно-рыжие волосы, россыпь веснушек на грязных щеках и хитрая улыбка. Мальчишка, который мог выбраться из любой передряги, заговорить зубы кому угодно.
— А как насчет Марвика? — поинтересовался Карн.
— Что насчет Марвика? — хмуро переспросил Брент.
— Ты увидишься с ним?
— Я сомневаюсь, что он жив. Без меня ему вряд ли хватило сообразительности, чтобы избегать столкновений с властями.
Карн рассмеялся, его, как всегда, позабавила избирательность памяти Брента касаемо своей ранней юности, проведенной в Белфаре.
— Не льсти себе. Это я спасал ваши шеи от столкновений с полицией.
Брент пожал плечами.
— Пусть будет по-твоему.
— Так ты увидишься с ним? — опять спросил Карн, внезапно становясь серьезным.
— Приложу все силы, чтобы этого не произошло.
Карн вздохнул. Его друг давным-давно приобрел дурную привычку — сжигать за собой мосты без каких бы то ни было видимых причин, отбрасывая лучшие эпизоды своей жизни вместе с худшими. Карн размышлял о том, научится ли когда-нибудь Брент принимать свое прошлое, искать и находить золото в его давно заброшенных рудниках. Но ему не хотелось начинать спор о Марвике, сейчас следовало подумать о более важных вещах.
— Ну что ж, тогда иди. Но будь осторожен, — напомнил Карн. — Этот лысый весьма опасен.
— Я тоже, — ответил Брент.
Он произнес это уже на пороге комнаты. Затем Каррельян вышел из своего особняка, вскочил в седло и помчался, не оглядываясь, на прекрасном скакуне, приготовленном еще два часа назад.
Посыльный прибыл поздно ночью, когда Карн уже почти справился с деловыми бумагами. Он счел подобный подход весьма разумным: освободи постель от документов, и можно спать. Масия пыталась бодрствовать вместе с ним, но заснула в кресле, стоящем в углу спальни. Появление посыльного раздосадовало Карна. Сегодня он уже достаточно потрудился.
Но когда Бейли втолкнул мальчишку, твердой рукой придерживая его за шиворот, интерес Карна пробудился вновь. На вид парню было не больше двенадцати, весьма изобретательно распределенная куча лохмотьев, заменявшая одежду, прикрывала ужасающе грязное тело. Мальчишка обеими руками крепко прижимал к себе маленькую статуэтку из черного дерева, которая обычно стояла на подставке в вестибюле.
— Это посыльный? — развеселился Карн.
— Он так утверждает, — ответил Бейли. — Кроме того, он прихватил эту статуэтку и отказывается вернуть ее.
— Он сказал, что она будет моей! — закричал мальчишка, подобно всем детям убежденный в том, что чем громче ты говоришь, тем убедительнее звучат твои слова. Карн только моргнул от его вопля.
— Потише, парень, потише. — Но было уже поздно. Масия проснулась, протерла глаза и с любопытством уставилась на беспризорника.
— Но он на самом деле…
— Я сказал, потише. Ну, так кто тебе обещал статуэтку?
— Человек, который передал сообщение. Брент.
Мальчик бросил вызывающий взгляд на привратника, продолжавшего держать его за шиворот. Казалось, маленький оборвыш считал, что названное им имя является надежной защитой и неопровержимым свидетельством его благонадежности.
— Пока ты доказал, что знаешь, кто здесь живет, — заметил Карн. — Но и только. Как выглядел этот Брент?
Ребенок поднял руку над головой примерно на высоту пяти футов.
— Стало быть, он коротышка, этот Брент? — спросил Карн со смехом.
— Эй, полегче насчет коротышек, — откликнулся парень, и в его голосе послышались угрожающие нотки, изрядно позабавившие старого вора. Присмотревшись внимательнее, Карн решил, что мальчик старше, чем ему сперва показалось, может быть, лет четырнадцати или пятнадцати. Однако очень невысок для своего возраста.
— Я не могу достать до его головы, — продолжал паренек. — Но плечо его было примерно здесь.
Карн кивнул, это похоже на правду.
— Черные волосы…
— А какого цвета глаза?
— Я не знаю, какого цвета у него глаза, — сердито ответил ребенок. Он, знаешь ли, не моя подружка. Но одет в черное.
«Пока все точно», — подумал Карн.
— …если не считать крови на ней.
Карн наклонился вперед, его терпение внезапно иссякло. Кровь?
— Лучше бы тебе перейти к сути дела, — рявкнул он.
— Не раньше, чем я буду уверен, что мне заплатят, — ответил мальчишка. — Он сказал, что если я приду сюда, я могу взять Йоджо.
Все правильно. Карн больше не сомневался, что паренька прислал именно Брент. Восемнадцать лет назад они украли маленькую статуэтку у хитрого бриндизианского купца в Гатони, который боготворил ее, как идола. Купец называл тщедушного черного божка Йоджо. Никто, кроме Брента, не мог этого знать.
— Ну, так что сказал Брент? — настойчиво спросил Карн.
— А я могу взять это?
— Это и много больше, — ответил Карн нетерпеливо. — Если ты наконец передашь мне сообщение.
Мальчик закрыл глаза, чтобы лучше припомнить, и прижал Йоджо к груди.
— Время забить нашу свинью, — процитировал он, — и подать ее на лучшем фарфоре. Огонь сжигает красное и желтое, оставляя черный пепел на всеобщее обозрение.
— На всеобщее обозрение… — с недоверием повторил Карн. Полученные указания поразили его до глубины души. Что же такого могло произойти за каких-то два часа?
— Ты уверен, что он сказал именно это? — Мальчик округлил глаза.
— Он заставил меня повторить дважды. Я уверен, я совершенно уверен.
Карн взглянул на несколько папок, которые еще лежали на краю его кровати. Теперь он понимал, что это сущий пустяк по сравнению с тем, что произойдет завтра.
