Пола Вольски - Великий Эллипс
Она пробежала глазами расписание и убедилась, что он прав.
— Мы пропали, Гирайз! Мэрия открывается только в восемь. Мы не успеем зарегистрироваться и добраться до порта за полтора часа. Это невозможно. Нам конец!
— Необязательно. Я думаю, мы можем успеть при условии, что все четко спланируем.
— Что толку планировать? Планирование не может замедлить ход времени. Каслер уйдет вперед, это нечестно, и мы ничего не можем с этим поделать. Если только не прикончим всех этих грейслендцев!
— Лизелл, успокойся.
— Я совершенно спокойна! — рявкнула Лизелл.
— И думай, о чем говоришь, здесь очень много грейслендцев, — тихо посоветовал Гирайз.
— Мне плевать, даже если они меня слышат! — Но, подумав, она продолжила на полтона ниже. — Может, они не понимают по-вонарски.
— Успокойся и лучше посмотри сюда, — он достал еще одну карту. — Это карта Ксо-Ксо.
— Откуда она у тебя?
— Купил где-то, не помню. Смотри, — он постучал пальцем на карте, — мы сейчас находимся здесь, на юго-восточной стороне площади. Завтра в восемь утра мы подойдем к мэрии…
— Давай пораньше.
— Думаешь, это нам сильно поможет? Если грейслендцы говорят, что мэрия откроется в восемь, это не значит, что она откроется в семь пятьдесят девять. В любом случае мы постараемся отметиться как можно быстрее, а затем сразу в порт. Расстояние между площадью и портом не больше мили. Здесь нет ни кэбов, ни лошадей — нам придется идти пешком. Вот это — самый прямой и короткий путь, — Гирайз прочертил линию на карте. — Если мы пойдем максимально быстро, то доберемся за пятнадцать минут, как раз чтобы успеть сесть на пароход… — он заглянул в расписание, — «Водяная фея».
— Хороший расклад. Может, нам нанять кого-нибудь, что бы нес наш багаж?
— Нет времени. Если наш багаж будет нас задерживать, с ним придется расстаться. Ты готова к этому?
— Да, если нужно. Я уже один раз бросила свою сумку, это было в Эшно.
— Да, я никак не мог понять, почему у тебя новый саквояж. Что случилось?
Она колебалась. Ей очень не хотелось признаваться Гирайзу в'Ализанте в своем воровстве. Просто она сделала то, что должна была сделать, чтобы не вылететь из соревнования. У нее действительно не было выбора, напомнила она себе, и все же она сгорала от стыда. Она предпочла бы держать рот на замке, но сейчас ей нужно было ответить на вопрос.
— Я ехала верхом от Эшно до Квинкевага, и сумку некуда было деть.
— Ты не могла прикрепить ее к седлу?
— Я очень спешила.
— Странно. На это ушло бы всего…
— Я действительно очень спешила.
— Понимаю. Но как тебе удалось добыть в Эшно лошадь? Ни я, ни Сторнзоф не смогли найти ни одной. Нам обоим сказали, что это невозможно. Где ты…
— Ну какое это имеет значение? — она почувствовала, как краска предательски заливает ее лицо. — Я нашла способ, вот и все.
— Понимаю, — повторил Гирайз сухо, — примите мои поздравления, мисс Дивер.
Он посмотрел на нее так, словно видел ее насквозь, и ей стало совсем не по себе. Это в ней говорит совесть, и ничего больше. Господин маркиз не сможет так легко заставить ее растеряться, она не даст ему возможности унизить ее. Вскинув голову, она твердо посмотрела ему в глаза и произнесла как ни в чем бывало:
— «Водяная фея», да? Будем надеяться, что характер парохода не соответствует его названию и он не растворится в воздухе прямо перед нашим носом.
Закончив скромный ужин, они покинули обеденный зал и подошли к стойке портье. Их зарегистрировали и выдали ключи от двух разных номеров. Они вместе поднялись на второй этаж и на секунду остановились.
— В семь сорок у выхода, — сказал Гирайз.
— В семь сорок, — согласилась Лизелл, и они расстались. Дойдя до своего номера, она вошла и застыла на пороге, неприятно пораженная.
Гостиница оправдала наихудшие ее ожидания: здесь практиковалась система селить по нескольку человек в номере. Маленькая керосиновая лампа, висящая под потолком, освещала внушительных размеров общую спальню с десятком односпальных кроватей, над каждой из которых висела москитная сетка. На четырех кроватях спали, на двух других сидели пышнотелые фигуры со светлыми волосами в белых ночных рубашках.
— Закройте дверь, будьте любезны, — попросила одна из белых фигур по-грейслендски.
— Воздух сюда напустите, — пояснила другая на том же языке.
Воздух здесь не помешал бы, отметила про себя Лизелл. Окна закрыты, пахнет плесенью, к тому же порядочно москитов. Тем не менее она закрыла дверь, шум разбудил еще одну женщину, она заворочалась и сонно спросила по-грейслендски:
— Что, что такое?
— Новенькая.
— В сорок седьмой?
— Ты тоже? — спросила блондинка у Лизелл.
— Что я тоже?
— Приехала к своему в сорок седьмой отряд?
— Нет, я…
— Тогда в батальон Орлов Крайнзауфера? Какой у него чин? Мой муж — капитан Гефгогн, герой ягарской кампании. Он дважды был награжден и один раз получил благодарность за решительные действия. А твой в каком чине?
— Я приехала сюда не солдат навещать, — ответила Лизелл, кое-как составляя предложение из грейслендских слов. — Я здесь проездом.
— Так ты не из Грейсленда, — вынесла ей обвинение жена капитана. Она оглядела вновь прибывшую с ног до головы, внимательно рассмотрев ее испачканный бизакский наряд. — Ты кто? Туземка? Тогда тебе здесь не место.
— Я из Вонара, — пояснила Лизелл, — и мне обязательно есть здесь место. — С этими словами она направилась к самой дальней кровати в углу комнаты и уверенно поставила свой саквояж рядом с ней. За ее спиной зашипели.
— Она говорит, что она из Вонара.
— Ну, это не так уж и плохо. У нее хотя бы кожа светлая.
— Да, но не чистая. Вонарцы — грязнули, это всем известно.
— Они не моются, а поливают себя духами.
— Посмотри на ее одежду — вся в грязи.
— Грязная до отвращения. Я умерла бы со стыда, если появилась бы где-нибудь в таком виде.
— Да что ты, у вонарцев нет гордости.
Посмотрела бы я на вас, безмозглые грейслендские коровы, на кого вы были бы похожи, если бы прошли несколько километров по декуатским лепешкам, — зло подумала Лизелл, Скинув одежду, она подошла к умывальнику и принялась нарочито тщательно мыться. Но ее усилия не удовлетворили критиков. Шепот продолжался.
— Смотри, как вышагивает в своем белье.
— Все вонарки — бесстыдницы.
— Она что, так в белье и собирается спать?
— Она не похожа на порядочную женщину.
— Я думаю, у них и порядочные не лучше этой.
Лизелл смолчала, с трудом сдерживая возмущение. Нет смысла ссориться с этими женщинами. Более того, все, что они говорили о ее наряде — чистая правда. Умывшись, она быстро выстирала одежду в раковине, хорошо отжала ее и развесила на крючках, прибитых к стене у ее кровати. Тонкая ткань к утру должна высохнуть.
