Алексей Егоров - Вор Города. Невольник
— Мерзкие ублюдки, — прошептал Галент, — ничего, приятель, твой друг поможет тебе. Ты хотя бы тощ, я даже не запыхаюсь. Выберемся от сюда!
Он дернул за руку язычника, но кисть так и не отлепилась от стены. Вор снова дернул, и опять неудача. Язычник как приклеился к окровавленной стене. Галент взял фонарь и осмотрел арестованного, на его теле не было ни одной ранки, кровь, казалось, не принадлежала ему.
"Еще кого-то тут держали?" — засомневался Галент.
В записях об этом не было ни слова, но кто сказал, что язычников содержат по одному? Галент прошелся по камере, но следов другого арестованного не нашел. Даже его косточек не было! Иначе был бы оставшийся язычник не тощим, как благородная дама, а упитан и весьма доволен своим положением.
Но все стены камеры, потолок, пол были изрисованными кровавыми узорами, напоминающими растительный орнамент. Если бы не мрачная атмосфера, этот орнамент можно было бы назвать красивым. Декораторы обязательно взяли бы его на вооружение. Но в темнице они были неуместны, да и кровавая краска используется только безумными художниками.
Вор чувствовал некоторую нервозность, поглядывая на символы. Они ему казались живыми, трепещущими, как листья на ветру.
— Валить от сюда, — прошептал Галент и постарался отлепить руки язычника от кровавого пятна на стене.
И у вора получилось, с десятой попытки. Кисть словно приросла к стене, когда Галент ее дергал, кости скрипели, а кожа шуршала. Язычник не возражал против насилия, но левую руку вор не смог вырвать. Вся его ладонь была изуродована страшными ранами, словно крысы решили отведать языческого мяса.
— Что понравилось тут? — проворчал вор. — Вижу, обстановка тебя вполне устраивает. Как дома, да?
Галент достал нож, собираясь с помощью него освободить руку, но задержал свой взгляд на груди язычника. Даже в слабом свете фонаря было видно, что она не шевелится. Галент убрал нож, снял перчатку и, преодолевая омерзение, приложил пальцы к жиле на шее. Стука не было.
Поиграв желваками, вор нервно выдохнул и приложил ухо к груди арестованного.
— Чтоб тебя паразиты сожрали, ты что сдох?! — вскричал вор, отпрянув от тела. — Какого демона я сюда перся тогда?! Хренов трупак! Я ради тебя жопу рвал!
Вор пнул по боку язычника, пробив кожу сапогом. Из нутра мертвеца посыпалась зеленовато-кровавая труха, не имеющая ни запаха, ни веса. Она лениво оседала на пол, зависала в воздухе, отрицая физические законы. Галент в ужасе отскочил к дверям, но ничто его не преследовало. Труха не реагировала на движение воздуха.
Сам мертвец был сух и не представлял угрозы.
Дико хохотнув, вор вышел из камеры и, шатаясь, побрел к караулке. Там он активировал запорный механизм камеры Вериски. На автомате закрыв дверь в караульное помещение, вор побрел к лифту, освещенному электрическим сиянием. Фонарь слепил широко открытые глаза вора.
Галент поднялся наверх по лестнице, миновал машинный зал с ничего не замечающим монахом и скрылся в катакомбах. Найти тихий, темный склеп, где хранился прах прошлого Великого инквизитора, Галент уселся возле урны и поджал ноги. Ему повезло, что по пути никто не встретился. В этот момент Галент был легкой добычей.
В темноте вор смог немного успокоиться и унять дрожь. Вспоминать о похожем на пень теле язычника не хотелось, но вор заставил себя обдумать положение. Если этот труп был другом Алоя, то ему уже ничто не поможет. Ясно, что он каким-то образом переместил свою жизнь или магию — тьма их разберет, — в символы на камере, но чем этот факт может помочь Галенту? От него требовали вытащить Вериску из катакомб, так что теперь ножом счищать всю эту магическую кровь со стен, собирать в баночку и выносить на поверхность?
Шаман этого и хотел? Похоронить своего приятеля в теплой сырой земельке, сделать из него вонючий цветок?!
Галент беззвучно рассмеялся. Если и так, то он точно труп. Чтобы собрать со стен все размазанное дерьмо, двадцати минут не хватит. Тем более — вор мысленно прикинул, сколько бродил по катакомбам, — это время уже вышло. Поздно, можно смело перерезать себе вены. Прах инквизитора, наверное, не будет против, если рядом с ним сгниет тело еретика.
— А? Не будешь? — вор похлопал урну по боку. — Мы же почти коллеги.
Если бы ему явился гневный дух инквизитора в этот момент, Галент бы ничуть не удивился. А просто сошел бы с ума окончательно. Его разум страстно желал этого, чтобы спастись от абсурда происходящего.
Другой бы точно сбрендил, но монашеская выучка удержала вора. Его разум был более стойким, чем у обывателя. Его не пугали ни мертвецы, ни даже духи. Фокусы Алоя вызывали страх и омерзение, но были в принципе понятными. Язычники не безумцы, не садисты, просто у них своя логика. Хаотичная, но рациональная.
— В задницу, — вор сплюнул, ничуть не волнуясь, что этот поступок вызовет гнев похороненных тут клириков.
Это людям требуется украсить смерть, чтобы не так ее бояться. А мертвецы уже мертвы — им плевать на поступки живых.
Вор встал на ноги, махнул рукой урне с прахом коллеги и побрел прочь из катакомб. Спасти Вериску он не смог, так может Алой не будет слишком… расстроен этим?
Колеблясь — не остаться ли тут, чем общаться с флористом, — Галент некоторое время бродил по катакомбам. Выбраться сразу на поверхность он не мог, так как в приступе отчаяния забрел тьма знает куда, отклонившись от безопасного маршрута. Теперь по дороге ему попадались монахи, послушники, следящие за чистотой в катакомбах. Они очищали урны от пыли, гоняли крыс и насекомых.
В подземельях монастыря Антония было гораздо чище, чем в родном для вора. Монахи с фанатичной радостью занимались бесполезным по сути делом. Похоже, что они больше времени уделяли склепам и мертвецам, чем арестованным.
— Хм, — Галент спрятался в каморке, где хранился поломойный инвентарь, — а ведь пыточных залов тут не было. Странно.
На цокольном этаже имелась комната дознавателя, но ее размеры были весьма скромными, по сравнению с лабиринтами палачей в монастыре Заступницы. Да и инструментарий, который обнаружил вор, располагал скорее к задушевной беседе, чем к членовредительству.
— Просто святым мощам не нравятся богомерзкие крики боли пытаемых, — сделал вывод вор.
Очередной служка прошел мимо его укрытия и не заметил постороннего. Служители культа были спокойны в своем доме, не ожидали угроз из вне. Они наверняка даже не предполагали, что внешний мир сможет ворваться сюда. Впрочем, Галент не собирался ничего менять в жизнеустройстве монахов.
Имеющиеся на руках карты были неточными, так что вор вскоре заблудился и начал ходить по кругу. Если бы не натренированная память и чувство направления, то вор навсегда остался бы в катакомбах.
