Рэйя - Наследие Говорящих
Выслушав мальчика, Дамблдор какое‑то время молчаливо разглядывал потрепанный кожаный дневник, который Гарри принес с собой.
— Что ж, это действительно был могущественный темный артефакт, — признал он и, положив дневник на свой стол, взглянул на Поттера. – От него до сих пор исходит тёмная энергия, но чтобы ни жило внутри этой тетради, оно погибло.
— О, это… хорошо, — Поттер несмело улыбнулся.
— Что ж, Гарри, твой рассказ многое объясняет, — старик чуть подался вперед, глядя на слизеринца поверх своих очков: — Но, позволь узнать, почему ты сразу не сообщил об этом учителям?
— Я не знал, — жалобно сказал мальчик, — я понял, что этот дневник всему виной слишком поздно. Сначала я думал, что Том просто чересчур увлекся этой тетрадкой, он… знаете, когда дело касается знаний, он становится… ну, как бы невменяемым! – Гарри возмущенно всплеснул руками. – Двадцать четыре часа в сутки только и делал, что писал что‑то в дурацком дневнике! Я говорил ему, что с этим дневником что‑то не так, что в нём есть что‑то опасное, но нет же! Том ведь считает себя самым умным! – он осекся, поняв, что слишком увлекся и смущенно прочистил горло. — Простите, сэр…
— Ничего, Гарри, продолжай, пожалуйста, — Дамблдор ободряюще улыбался.
— Мы с ним даже поругались из‑за этого, — Поттер вздохнул. — А когда мы помирились, я был так этому рад, что не сразу заметил, что Том сам на себя не похож.
— Если вы подозревали, что дневник завладел разумом Арчера, то почему вы никому не сказали об этом? – спросил Снейп. Не очень‑то это было похоже на Поттера — пускать на самотёк подобную ситуацию.
— Я… я не был уверен, думал, что Том просто устал от меня или что‑то в этом роде, а потом… потом мы поговорили и я… я уговорил Тома уничтожить тетрадь, — Гарри умоляюще смотрел на директора. — Мы вместе сожгли её, сэр! Я думал, что всё кончено! Я не понял, что Риддл обхитрил меня!
— Как я понимаю, ты на тот момент уже знал, что именно мистер Арчер открыл Тайную Комнату? – уточнил Дамблдор, мальчик вздохнул.
— Я подозревал что‑то в этом роде, особенно после того, что вы рассказали мне о Риддле. Но я не знал наверняка, Том ничего мне не говорил, а я не спрашивал… я не понял… не заметил, что Риддл завладел сознанием Тома! Мне тогда это даже в голову не пришло, я просто думал, что дневник опасен, что Риддл плохо влияет на Тома. А потом, когда тетрадь сгорела, я успокоился.
— То есть вам, по сути, было безразлично, кто открыл Тайную Комнату? – довольно резко сказал Северус. — Вас больше волновала безопасность мистера Арчера?
— Ну да, вообще‑то, — Гарри воинственно глянул на профессоров. — Том ничего дурного не сделал, я знал, что если уничтожить дневник, то…
— Вам просто следовало рассказать обо всем мне или директору, глупый мальчишка! – вдруг рявкнул Снейп, которому надоело это бессмысленное бормотание, — Вы подвергли опасности жизни студентов и жизнь мистера Арчера, руководствуясь своими маловнятными догадками! Устроили очередное безмозглое расследование в результате которого чуть не погибли сами! Скажите, Поттер, ваш идиотизм — это наследственное или благоприобретенное качество?
Мальчишка вжал голову в плечи.
— Право же, профессор, — мягко сказал Дамблдор, — мне думается, я могу понять мотивы Гарри, — директор сочувственно взглянул на юного слизеринца, — страх порой мешает нам принять верное решение, особенно если это страх потерять близкого человека.
Гарри кивнул и благодарно улыбнулся.
— Просите, сэр, я должен был сказать, но я думал, что смогу справиться сам, я боялся за Тома, боялся, что Риддл может что‑нибудь сделать ему, если я расскажу профессорам.
— Так когда ты понял, что мистер Арчер находится под властью дневника?
— В конце марта. Я сначала убеждал себя, что ошибаюсь, ведь мы уничтожили дневник, и всё вроде было хорошо… а когда я понял, что Риддл обманул меня, было уже поздно. То, что случилось дальше, вы знаете, — мальчик подавлено опустил голову, — я просто подумал, что должен сам все исправить…
— Не вини себя, Гарри, — успокаивающе сказал Дамблдор, — мы все совершаем ошибки, я верю, что ты не желал никому зла. Но мне хотелось бы надеяться, что впоследствии ты будешь больше доверять своим преподавателям, меня очень расстраивает, что ты ни к кому не обратился за помощью, ты же понимаешь, что тогда вся эта ситуация разрешилась бы гораздо быстрее.
Поттер виновато потупился.
— Да, сэр, — вздохнул он.
На какое‑то время в кабинете повисла звенящая тишина, мальчишка не отрывал взгляда от своих рук, не решаясь взглянуть на Снейпа или директора. Дамблдор внимательно его разглядывал, а слизеринский декан барабанил пальцами по подлокотнику кресла и пытался прожечь взглядом своего студента.
— В конечном итоге, я рад, что ты всё рассказал нам, Гарри, — наконец подал голос Альбус. — Я понимаю, что всё это тяжело для тебя, — мальчик вскинул голову, недоуменно глядя на директора.
«Тяжело? Что именно тяжело?», — но уточнять он не стал, к тому же старик снова заговорил.
— Я подозреваю, что не только у меня есть вопросы.
Краем глаза Гарри заметил, как Снейп пошевелился и подумал, что теперь настала очередь декана говорить, но зельевар молчал, а директор продолжал смотреть на Поттера, словно ждал от него чего‑то.
— Итак, Гарри, есть ли что‑то, о чём ты хотел бы спросить у меня? – подбодрил его Дамблдор, Поттер задумался. На самом деле беспокоил его всего один вопрос, но почему‑то он не нашел в себе сил задать его, поэтому сказал первое, что пришло ему в голову.
— Да, сэр, если возможно, я хотел бы узнать, почему на меня не подействовал яд Василиска?
— О, это довольно занимательный вопрос, мой мальчик, я и сам долго размышлял над этим, пока не услышал твою историю. Полагаю, тебя спас стихийный выброс.
— Каким образом? – подал голос Снейп.
— Яд Василиска обладает магическими свойствами, что делает его невосприимчивым к практически любому противоядию, — принялся объяснять Дамблдор. — В то мгновение когда яд попал в организм Гарри, тело было уже переполнено его собственной магией. Полагаю, что чужеродная энергия стала последней каплей в переполненной чаше, и когда магия хлынула наружу, она просто поглотила смертоносные свойства яда, обратив их против Василиска, а тот процент, что остался в крови, был не смертелен.
— То, о чем вы говорите, директор, называется ритуалом очищения крови магией, — сухо заметил Снейп, — который сам по себе довольно опасный и сложный. А то, что нам тут рассказывал Поттер, называется слепым везением вперемешку с отсутствием мозгов.
— Или инстинктом самосохранения, — улыбнулся Дамблдор. — Магия иногда защищает волшебника на неосознанном уровне.
