Наталья Якобсон - Роза с шипами
-- Я хотел подвесить ее над дверью на счастье, - пискнул Ройс таким жалостливым тоном, будто это было хоть и слабое, но оправдание. - Если прибить гроздь и подвесить ее прямо над притолокой, то она будет защищать замок от нечисти.
-- Хорошая идея, Ройс, - похвалил я его. - Но ты забыл об одной малости. В этом замке нет никого кроме нечисти.
-- И в конюшне тоже, - захныкал Ройс. - Лошадь выбила мне зуб копытом, когда я попытался позаимствовать всего-то одну подкову, - он указал на ссадину в уголках губ. - А ваш главный возничий...- он запнулся, будто не зная стоит ли сообщать о таком ужасе или нет, а потом набрался храбрости и выпалил. - У него уши заострены. Я сам видел, когда он снимал свою лисью шапку, что ушные раковины у него изогнуты в форме крыла летучей мыши.
-- Почему ты так нервничаешь? - перебил я его. - Неужели ты ничего подобного в жизни не видел?
По выражению лица Ройса было ясно, что ответ будет однозначным.
-- Ну и профан, - высказался Винсент. - Я то думал он давно уже околачивается среди твоих подданных.
-- Ты даже со связанными руками успел утащить что-то из лаборатории, - я осуждающе посмотрел на него.
-- Не из лаборатории, - запротестовал он. - Щипцы кто-то обронил на лестнице, я успел подобрать их еще до того, как вы заперли дверь.
Вот это ловкость. Еще чуть-чуть и Ройс смог бы составить конкуренцию и Камилю и Перси.
-- Надо наказать его, - предложил Винсент. - Я предлагаю дыбу и ...
-- Давай лучше подождем пока он еще раз проштрафиться, а потом я отдам его в твое полное распоряжение, - этой фразой я напугал Ройса больше, чем рассчитывал и похоже на ближайшие месяцев десять отбил у него всякую охоту воровать.
-- Опять ждать, - обиделся Винсент. - Он уже много раз нашкодил. Зачем ждать пока он сбежит от нас, прихватив с собой пару сковородок с кухни и все незанятые уздечки. Ты решил пощадить его потому, что его застал на месте преступления не ты сам, а кто-то другой. Думаешь, я могу соврать. Ты же не считаешь, что я доносчик?
Я так и считал, но вслух произнес:
-- Ты просто взял на себя слишком много обязанностей. Тебе под силу заниматься колдовством, ты почти профессионал, - о том, что он сбежал из школы чернокнижия, не успев ее окончить я предпочел умолчать. - И вместо того, чтобы занимать высшую ступень, ты как подобострастный управляющий следишь за младшими конюхами. Конечно, другой бы на моем месте был тебе благодарен, но я думаю вряд ли Ройсу удастся сбежать с мешком с награбленной утварью предварительно не побывав в когтях тех, кто охраняет мои границы. Лес может казаться необитаемым, но на самом деле это не так. К тому же, найти где проходит граница между двумя мирами для смертного воришки практически невозможно.
-- Кстати зуб был коренной, - снова начал жаловаться Ройс. - Вы не могли бы приставить его обратно.
Он разжал ладонь, показывая мне крошечный осколок и тут же вскрикнул, почувствовав, что из пораненной десны с невероятной скоростью растет новый резец. Ройс был так ошарашен, что даже забыл сказать "спасибо". Он просил о милости, но никогда особо не рассчитывал на нее.
-- Работай, как следует, и вместо конюшен будешь убираться в моих чуланах, - ободрила его Роза. - Там нет никакой нечисти, кроме моих живых кукол.
-- Живых кукол? - ошеломленно повторил Ройс, но в расспросы пуститься не успел, потому что Винсент уже выволок его за порог. Ройс явно взвешивал свои возможности, сможет ли он справиться с какими-то куклами или они на вид окажутся куда более зловещими, чем возница.
Под утро я отправил письмо с голубем, чтобы известить его величество о нашем визите и попросил оставить три места на ежегодном праздничном банкете. Я бы мог послать и ворона, но решил, что голубь будет смотреться привычнее. Незачем производить какие-то нововведения даже в почтовых пересылках пока я еще не коронован. Рассвет застал нас уже в Виньене. На этот раз Винсент увязался за мной и Розой. Я хотел найти дом, где проходили собрания теней и спуститься в подвал, но это оказалось лишним. Дверь давно была сорвана с петель и не королевскими стражами, а некой неведомой силой. На пороге осталось жженное пятно, будто еще недавно там полыхал костер.
Тусклый серый свет едва пробивался сквозь облака. Пасмурное утро делало картину разрухи еще более унылой. Ветер швырнул мне под ноги кучу листовок. Я нагнулся и поднял одну, чтобы в последний раз посмотреть на штампы и печатные абзацы распавшегося общества. Они, как будто, выцвели, утратили и яркость, и четкость, и всю свою былую значимость. Внизу понуро выделялась головка коршуна - личный эксклибрис Ротберта. Ветер разносил по улицам ворох точно таких же листов, они разлетались по мостовым, как белая поземка.
Окна дома были разбиты, решетки с подвальных окон сорваны, на рамах остался такой же пепельный след, будто и на них успели поплясать язычки пламени. Крышу наполовину снесло. Внутри покосившегося дома не чувствовалось прежней кутерьмы, будто там не осталось никого.
Я смял листок в руке и хотел переступить через порог, но тут из темного провала двери вынырнул какой-то угловатый юноша в черном. С уставшим бледным лицом он напоминал актера только что смывшего грим и щурился на тусклые утренние лучи так, будто они причиняли его глазам боль.
-- Что здесь произошло? - я поймал его за локоть.
Он посмотрел на меня устало и в то же время обреченно, будто увидел некое высшее существо, посланное отобрать у него жизнь.
-- Землетрясение, - пробормотал он пересохшими губами. - Никто в квартале больше не пострадал от него. Все дома стояли, как стоят и только наш содрогался от спазмов почвы под подвалами. А потом все вспыхнуло, как новомодный спичечный коробок. Занялись дверные проемы, рамы окон, на пороге каждой комнаты полыхал костер. За огнем налетел ураган...
Он говорил, стараясь не смотреть мне в глаза.
-- Я хочу пить, - вдруг проговорил он. - Но не воды, чего - то другого...Вы можете мне объяснить?
Я сам ничего не знал, но признаваться в этом не собирался.
-- Когда это произошло?
-- Вчера ночью, - ответил он и я выпустил его локоть. В час гибели Ротберта. Огонь из храма вырвался, но стал искать себе пищу там, где обитало зло. Пока мы с Розой наблюдали за духами, в одном дому Виньены без всякого драконьего дыхания разгоралось адское пламя.
-- Пойдем, - я потянул Розу за собой достаточно быстро для того, чтобы заметить другие фигуры в рваной черной одежде, оставшиеся на улицах. У них больше не было прибежища, и не было хозяина. В утреннем сияние они казались сиротливыми и опасными. Они слабы и потерянны, но их слишком много.
Ротберт мечтал одолеть численностью, но во многом просчитался. Я смотрел, как разбредаються по улицам Виньены бывшие представители двора теней. Когда-то такие горделивые и величавые теперь это были оборванные, жалкие подростки. У многих даже не хватало сил, чтобы идти и они пристраивались на земле под чьими-то окнами или садились на ступеньки у какого-нибудь крыльца. На бледных телах многих виднелись синяки и кровоподтеки. Мелкие царапинки на их спинах и плечах повторяли тот сложный узор, в которой свились мои манускрипты, когда убивали князя. Его придворные копировали его же участь и его раны. Все без исключения были изранены той паутиной, из которой едва вырвались. Можно было даже не расспрашивать никого, чтобы узнать про бумажную или пламенную паучью сеть, вцепившуюся в их тела и оставившую отметины.
