Игорь Ковальчук - Клановое проклятие
– Асгердан не может без Блюстителей Закона, – произнес он. – Думаю, система лишь выиграет, если эту роль на себя возьмете вы, Реохайд.
Но тот отрицательно покачал головой и даже слегка улыбнулся.
– Я предпочитаю блюсти традиции своего клана, – ответил он. – Я не приму этого положения.
Ответ мог бы показаться туманным, тем более что большинство имело весьма смутные представления и о клане Гэллатайн, и о его традициях. Но все главы центритских Домов прекрасно понимали, что пожелай Реохайд – и он стал бы главой Асгердана, мог бы добиться и учреждения монархии, возложить корону на свою голову. Влияние его было очень велико. И раз он не пожелал сделать этого, должно быть, у него нашлось немало веских причин.
Эндо повернул голову к Мустансиру, протянул ладонь ему. Но, видно, опасение перед артефактом было слишком велико, глава Дома Эшен Шема едва не отшатнулся прочь и отрицательно покачал головой. Он не желал брать змейку, а вместе с ней – все права и обязанности Блюстителя Закона.
Дракон Ночи заметался. Он был следующим по старшинству кланов и не знал, к кому же поворачиваться теперь – к тому ли, кто младше него, и насколько.
– А что сами-то? – с улыбкой спросил Реохайд, как всегда точно угадав причину заминки. – Готов ли ты принять положение Блюстителя Закона?
Эндо задумался, глядя на ладонь. Потом подставил змейке свое запястье.
Она не ужалила – с удовольствием обвилась вокруг запястья и замерла там. Боргиан злобно смотрел на предавший его артефакт. Вернее, нет, не злобно – со сложной смесью чувств, которую можно увидеть в глазах обманутого мужа.
– Полномочия, права и обязанности Блюстителей Закона передаются клану Драконов Ночи, – провозгласил Реохайд, обернувшись в толпе, запрудившей площадь.
Кто-то на всякий случай разразился приветственными криками, кто-то промолчал, но, когда Гэллатайн сделал длинную паузу, давая несогласным возможность возразить, никто не подал голос против. Подождав, старейший патриарх Центра повернулся к площади спиной и зашагал к дверям здания Совета, за ним – все остальные главы Домов. Никто из них не обращал внимания на Боргиана, но и не пытался воспрепятствовать ему уйти, хотя формально Совет еще не закончился, и бывший законник должен был присутствовать при завершении церемонии. Но когда он, даже не снимая белой мантии, направился к своей машине и торопливо сел туда, этим никто не заинтересовался.
Лишь, пожалуй, Мэрлот по природной осторожности и по своей привычке все замечать покосился вслед его длинному автомобилю и нахмурился. Он все еще был хмур, когда уже после заседания, отбившись от других патриархов, спешивших решить с ним какой-то вопрос, Эндо подошел к Мортимеру и, протягивая ему тяжелый портфель со стопкой бумаг, заметил:
– Все прошло более чем удачно, не так ли?
– Почему ты мне возвращаешь все документы? – Мэрлот показал на портфель. – Разве Совет не заинтересовался? Не будет проводить расследование?
– Совет заинтересовался. Расследование будет. Но хотелось бы получить оригинал, а не эти копии, – пояснил Эндо. – Диск, на который архив Блюстителей Закона был переписан твоим хакером.
– Был переписан не весь архив, а только часть.
– Но существенная, надеюсь. Потому что, уверен, это будут единственные документальные свидетельства, на которые мы сможем опереться. Остальное дети Бомэйна успеют уничтожить. Уверен, они займутся этим с сегодняшнего же дня.
– Пожалуй… Эх, Эндо, взвалил ты на себя и своих потомков такой неподъемный мешок…
– Думаешь, я не понимаю и сам? А что делать…
– Ты мог что угодно сделать. Мог отказаться, как и Мустансир. Правда, нельзя не признать, что твой клан, хоть он и мал, неплохо подходит на эту роль.
– Куда лучше подошли бы Гэллатайн.
– Позволь с тобой не согласиться. Гэллатайн – ревнители и хранители старых традиций. Они не менялись веками. А закон имеет тенденцию расти и видоизменяться… – Мэрлот помедлил. – Хочу пригласить тебя выпить вместе, хотя и не уверен, что ты согласишься.
Эндо задумался, но ненадолго.
– Пожалуй. Почему бы и нет…
При ресторане «Аэва» – самом дорогом и роскошном заведении столичного мира Асгердана, а может, и всего Центра, конечно, имелось все, чтобы удовлетворить взыскательные вкусы богатых деловых людей. Немало существовало тех, кто желал насладиться кухней «Аэвы», но при этом не торчать на виду у других посетителей или вовсе остаться неузнанным, никому не попасться на глаза. Для подобных случаев при ресторане имелись отдельные «кабинеты» (вряд ли, строго говоря, их вообще можно было так назвать, но уж привилось).
Из небольшого ресторанного зала, расположенного в одном из самых дорогих и великолепных небоскребов города (филиалы ресторана «Аэва» имелись и в других местах, но сервис там был не хуже), Эндо и Мэрлот шагнули через скрытый в зелени плюща портал, на который им указал услужливый официант. Оказались они на небольшом пятачке вымощенной мрамором террасы прямо посреди джунглей.
Пышные кусты, зеленеющие листвой и пестрящие самыми причудливыми цветами, подступали к террасе вплотную, но в ее пределы не вторгались и образовывали что-то вроде плотной стены, сквозь которую не продраться даже носорогу. На ветках деревьев были развешаны красивые светильники, лампы стояли и по краям террасы, на столе в шандале горели свечи. Стол был один, застеленный белоснежной скатертью.
Официант появился из портала следом за клиентами с переплетенными в дорогую кожу папками меню и картой вин. Подставив для важных клиентов стулья, он многозначительно зашептал:
– Не угодно ли девушек? Двух или больше?
«А почему бы и нет»? – мелькнуло у Эндо. Он взглянул на своего спутника и прочел в его глазах ту же самую мысль. Заседание получилось нервное, хотелось как следует расслабиться. Приятно провести время…
– Можно, – произнес он задумчиво. – Но хотелось бы таких, которые не будут любопытствовать и болтать о том, что услышат.
– Понимаю, – официант коротко поклонился. – Есть иномирянки. Девушки с дальней периферии, общецентритского языка попросту не знают.
Мужчины снова переглянулись. Оба они были архимагами, оба при необходимости с легкостью кивка могли составить транслитерирующее заклинание.
– Давай.
Девушки появились одновременно с коктейлями, вернее, они же их и принесли. Две, как и было заказано, одна шустрая, приятно полненькая, с белокурыми локончиками и ладной фигуркой – есть за что ущипнуть. —Вторая повыше, постройнее, темноволосая и с такой величественной осанкой, словно ее голову венчала корона. Обе в вечерних платьях, приятно, но в меру открытых, обе с повадками настоящих гейш. Все-таки «Аэва» дорожила своей репутацией, даже не думала опускаться до банального публичного дома или ночного клуба низкого пошиба, и девушки, работавшие здесь, предоставляли только одну услугу – приятное общество. Продолжение же всегда было на усмотрение обоих, и, конечно, не в стенах ресторана.
