Анна Стриковская - Тело архимага
- Ваше Величество... Вы хотите меня отсюда забрать прямо в Кортал?
- Да, естественно. А что тебя не устраивает?
- Я очень сожалею. Ваше предложение такое заманчивое... Вы такая добрая, Ваше Величество... Но я связана и не могу покинуть Остров Магов.
- Чем это ты связана? Ерунда какая. Я велю развязать.
Сожаление в голосе мне особенно удается.
- Не получится, Ваше Величество. Я связана магическим контрактом с архимагом Гиалленом.
- С этим негодяем? Я потребую, чтобы он его разорвал.
- Ваше Величество, разорвать такой контракт... Вряд ли он согласится. Это может сильно ударить по обоим. Но у меня есть идея, Ваше Величество.
У нее снова глаза загорелись:
- Идея? Давай, выкладывай.
- Если меня по суду оправдают, а его признают пострадавшим и вернут все регалии, то мой контракт будет исполнен.
Эника недовольно покачала головой.
- Бред. Я обсуждала этот вопрос с Эбенезером: тебя осудят, что бы ты ни говорила. Вся коллегия уже готова вынести приговор. Не казнят, естественно, не за что там казнить, но запрут магию сроком на двадцать лет. Я не могу столько ждать.
Запрут магию? да это хуже казни в миллион раз! И тут я сделала ход конем.
- Если судить будет не малая коллегия, а весь Совет в полном составе, меня оправдают. На мне нет вины, есть только желание лорда Кориолана меня утопить. Поэтому я прошу сделать так, чтобы меня судили расширенной коллегией, а заседание сделали публичным. Думаю, это не очень трудно. Шестерых можно подкупить и запугать, двенадцать — уже труднее, да и шестеро подкупленных при всех не посмеют судить не по правде.
Королева задумалась.
- Да, это может сработать. Хорошо, я добьюсь того, чего ты хочешь, но придется мне поторопиться. Пока закончим этот разговор, но после начал процесса я еще с тобой побеседую.
Не успела я открыть рот для ответа, как Эника уже снова оказалась закутана во все черное, дверь с лязгом отворилась, затем захлопнулась и наступила тишина. Как она позвала тюремщика, я не заметила. Наверное, у нее был специальный амулет.
Об интересах Кориолана в этом деле она и не вспомнила, а ведь они могли быть государственными. Правильно говорил Юстин, ее ничего кроме собственной красоты не волнует.
Фууу.... Устала. После тяжелого дня на голодный желудок, да после высасывающего силу зелья вынести еще и кортальскую королеву с ее стремлением к молодости... Это выше не только моих сил. Хорошо хоть я все это время сидела в углу, опираясь спиной на стену, и не пыталась встать, а то бы упала.
А королева жмотка еще та, могла бы хоть пару печенек принести бедной узнице.
Утром я встала с трудом. Было такое чувство, что меня избили. Даже похмелье после студенческих вечеринок я так тяжко не переживала.
Но зато утренняя еда не содержала ничего вредного, и после завтрака я почувствовала себя чуть лучше. Если бы еще была смена другого тюремщика... Я бы снова легла и провалялась бы весь день, но этот службист не позволяет.
О, у меня неплохая идея. Чтобы окончательно выздороветь, нужно, чтобы мне кто-нибудь что-нибудь приказал.
Я тут же плюхнулась на топчан и закрыла глаза.
- Встать! Немедленно встать! - услышала я вопль тюремщика от двери.
Вскочила и, о радость, ощутила, как уходит безумная слабость. Теперь я доживу до суда.
После обеда пришел Игерран, размахивая одним-единственным листком. Его глаза, зубы и лысина сверкали, мужик явно только что не заходился от восторга.
- Мелисента, Вы спасены! Суд пройдет с полной коллегией, Совет в полном составе, все восемнадцать членов! Как удалось этого добиться, не представляю, но факт остается фактом. Завтра первое заседание. Вы готовы?
- Да, мэтр, готова. Настолько, насколько это возможно.
- Мелисента, может, Вам надо еще время?
- Нет, мэтр. Дальше будет только хуже. Пусть скорее начнется суд, и мы посмотрим, кто кого.
Глава 28. Суд над Мелисентой начинается, ей грозит беда откуда не ждали.
Вечером перед началом суда я вычистила и выгладила всю свою одежду. Конечно, нарядов у меня особых нет, но выглядеть прилично необходимо. Пойду как есть, в платье и мантии. Мантия старая, болотного цвета, в ней я буду как несвежий труп, но это и к лучшему. Вызову у народа жалость.
Мне неприятно вызывать это чувство, но если надо для дела...
Утром в день суда я хорошенько умылась, оделась аккуратно и свернула волосы кренделем на затылке. Скромная девушка, отличница, образец для подражания. Обычно на такую никто никогда не обращает лишнего внимания, но зато этот образ вызывает доверие. Сегодня ко мне будут прикованы все взгляды, так что доверие не будет лишним.
Сразу после завтрака меня вывели из камеры и сопроводили в зал суда. Шли мы долго, коридоры и лестницы сменяли друг друга, и чем дальше я уходила от обжитой камеры, тем слабее становились мои ноги, и тем сильнее билось сердце. На подходе к конечному пункту меня уже била крупная дрожь, коленки подгибались, дыхание прерывалось и сердце колотилось прямо в ушах.
Несмотря на это мне удалось разглядеть то место, куда меня привели.
Зала суда находилась в том же здании Совета Магов и занимал в нем центральное место. Еще бы, самое сердце Валариэтана. Я никогда не была здесь раньше, а зря. Стоило раньше записаться на экскурсию. Зал Суда, он же Зал заседаний Совета, был величественен и прекрасен. Две его стены представляли собой восемнадцать великолепных витражей, символизировавших восемнадцать отраслей магического искусства. Между ними располагались узкие колонны, заканчивающиеся стрельчатыми аркадами, поддерживающими хоры, такие же стрельчатые, украшенные резьбой как кружевом и поддерживающие в свою очередь потолок, который терялся во тьме.
Пол был сделан из огромных плит белого мрамора и черного базальта, расположенных в шахматном порядке. Каждый камень представлял из себя магический квадрат, блокирующий использование магии. Действие примерно то же, какое было в моей первой камере.
В торце на невысоком подиуме располагались кресла для членов Совета или судей, числом восемнадцать. Их поставили неким подобием амфитеатра, чтобы каждый сидящий архимаг мог с удобством обозревать происходящее.
Напротив этой конструкции на полу располагалась самая важная часть этого помещения: Круг Истины. Выглядело это как цветная мозаика, изображающая черный круг, а внутри него на белом фоне розово-зеленую двенадцатилучевую звезду, больше похожую на цветок звездноцвета. Вступившему в него свидетелю не требовалось приносить присягу и клясться говорить правду, только правду, и ничего кроме правды. Он просто не имел возможности солгать, так как Круг Истины реагировал на ложь, меняя цвет. Белый превращался в алый, а лучи звездноцвета становились красно-коричневыми, цвета запекшейся крови. Поговаривали, что если человек искренне верил в свою ложь, то Круг не мог отличить ее от правды, но таких умельцев немного.
